Белая ведьма Азеила

Кларий поднял глаза, не в силах больше смотреть на Вейлану — и наткнулся на полный ненависти взгляд Пэна.

— Предатель, — одними губами произнес парень, выплевывая обвинение.

Беспомощно Кларий взглянул на Трилла, но почему-то тот не разделял чувств своего друга, глядя на темного рыцаря серьезно и сосредоточенно.

Они оба умрут на рассвете — так распорядился черный колдун. Будут сожжены заживо, в назидание и устрашение. Возможно, его самого ждет такая же судьба, потому что это он помог Вейлане бежать. Ему все равно. Теперь, когда ее нет, когда он сам, своими руками… Невыносимо даже думать об этом. Лучше смерть.

Но эти двое — они были ее верными друзьями. Они защищали и поддерживали ее, и не заслуживают смерти. Поэтому, как бы он сам не мечтал умереть на месте, чтобы избавиться от чудовищной своей вины, Кларий решил, что спасет хотя бы их. В память о Вейлане.

Она бы хотела этого.

В зале поднялся негромкий гомон. Люди, поклявшиеся в верности колдуну, обсуждали смерть королевы и предстоящую казнь. Они старательно демонстрировали веселье, но Кларий чувствовал их страх. Страх перед ним, карающим мечом нового императора. Глупцы.

Кларий потянул меч, высвобождая его из тела девушки. Голем, все еще держащий ее, подхватил обмякшее тело и неуклюже понес прочь.

— Прекрасная работа, сын мой. Ее подготовят к погребению, — объявил колдун, неслышно приблизился и, аккуратно отняв меч, велел значительно тише: — А ты проследи, чтобы этих двоих надежно заперли. И после возвращайся к себе.

— Хорошо, отец, — безжизненным голосом ответил он, потому что сердце его обливалось кровью от горя, пока он следил, как ее уносят.

Но он уже взял себя в руки. У Клария появилась последняя в жизни цель, и приказ отца пришелся как нельзя более кстати. Он велел големам, держащим недавних его спутников, следовать за ним, и устремился прочь из зала. Чем быстрее они покинут дворец, тем больше у них шансов сбежать. Колдун не станет гоняться за ними, удовлетворившись ритуальным сожжением Клария на погребальном костре.

Големы дотащили пленников до спуска в казематы, и, подчиняясь приказу Клария, ушли, предоставив тех самим себе. Что Трилл, что Пэн изумленно проводили своих надзирателей непонимающими взглядами и уставились на Клария.

— Что еще тут происходит? — пробормотал Пэн с подозрением.

— Я провожу вас до экипажной. Вейлана бы не хотела вашей смерти, — тихо, едва в состоянии совладать с голосом, ответил Кларий.

— Зачем ты это сделал? — Трилл спрашивал не об их спасении.

— Отец… заклял меня. Я не понимал, что делаю, — голос все-таки дрогнул.

Кларию хотелось кричать в голос и крушить все вокруг, боль давила изнутри, требовала выхода, грозя разорвать его на части. Но время для этого еще не пришло. Он должен был защитить хотя бы этих двоих…

— Кларий, — Трилл неожиданно оказался подле него, а узкая мальчишеская ладонь легла на его плечо. — Он — не твой отец.

— Что? — опешил Кларий.

Это последнее, что он ожидал услышать. Да и Пэн выглядел ошеломленным.

— Трилл, что ты с ним говоришь? Он предал ее, предал нас всех!

— Ты же слышал, Пэн! Его околдовали. И вспомни, что говорила госпожа Вейлана. Это — шанс для нас всех, для госпожи Вейланы! Кларий! Черный колдун — не твой отец. Потому что ты — Гвидо Сеавендер.

— Что? — шепотом повторил Кларий, не в силах осознать, что он только что услышал.

— Госпожа Вейлана сказала, что это ты — ее рыцарь, — неохотно подтвердил Пэн.

— И ее смерть от твоей руки — часть обряда пробуждения ее силы, — кивнул Трилл.

— О чем это вы? — ему казалось, он сходит с ума, не выдержав давления вины.

— Дар рыцаря, о котором она говорила — это дар возвращать жизнь белой ведьмы, погибшей от его руки! — торопливо ответил мальчишка. — Ты можешь ее воскресить!

— Я не… — Кларий растерянно взглянул на Пэна.

— Таков обряд, — кивнул тот. — Для этого мы и направлялись в Цитадель. Там тебя должны были научить, как убить и воскресить белую ведьму. Первое ты сделал. Осталось второе.

— Но я не умею воскрешать, — Кларий отступил, все более уверяясь в собственном безумии.

— Умеешь, — убежденно заявил Трилл. — Это твой дар!

— Я же не знаю, что делать… — прошептал Кларий, отступая еще на шаг.

— Ты должен попробовать, — упрямо нахмурился Трилл. — Теперь все от тебя зависит. Нельзя терять времени!

Безумие… Единственное, чем можно все это объяснить. Он — рыцарь? Он может спасти Вейлану — все еще может спасти? Воскресить ее? Это все — бред его воспаленного воображения, и на самом деле он без чувств лежит подле тела убитой им белой ведьмы, не сумев совладать с чувством вины. Кларий ведь так долго мечтал оказаться ее рыцарем, и больной разум рисует для него мир, в котором это стало возможно.

— Да почему вы вообще решили?.. — он цеплялся за остатки нормальности, страстно желая и отчаянно не веря в реальность происходящего.

— Кларий. Ты должен торопиться, — хмуро ответил Пэн. — Вейлана в тебя верила… не подведи ее.

— Хорошо, — Кларий тряхнул головой, словно в попытке привести в порядок хаотично разбегающиеся мысли. — Хорошо. Я попробую. А вы двое… на всякий случай все-таки найдите экипажные.

— Удачи тебе, — шепнул Трилл.

Кларий не имел ни малейшего представления, что ему делать, но в ответ на пожелание кивнул — и устремился туда, куда вело его сердце, более не думая о недавних своих спутниках. Даже не зная, куда унесли тело Вейланы, он непостижимым образом чувствовал, где она.

Наитие привело его к покоям королевы. Не так давно он уже приходил сюда — с целью устроить ей бегство, воспользоваться ее благодарностью и вернуть отцу… черному колдуну, который, если верить Триллу, вовсе не его отец. Каким глупцом он был тогда. Как наивно полагал, что все пройдет так, как он задумал. И ни за что не поверил бы, скажи кто ему, к чему приведет его легкомысленная авантюра.

В прошлый раз он зашел в ее покои без малейшего колебания. А сейчас медлил, отнюдь не уверенный, что она действительно там. Впрочем, куда больше его страшило, что она действительно может оказаться в своих покоях. Потому что мысль о том, что он увидит ее тело, лишенное жизни его же рукой, причиняла почти физическую боль. Кларий не верил в то, что он — ее рыцарь. Не верил, что может воскресить ее. Но безумная надежда на то, что все это может оказаться правдой, требовала действий.