Белые волки

есть важные сообщения. Торопливо стал

разгребать снег. Еще письмо, еще. Нашел

больше трех десятков. Что делать? Сложить

в сумку и оставить здесь? Но по всему

видно, что человек лежит здесь не со вче-

рашнего дня, и кто знает, сколько еще мо-

жет пролежать, пока не нападут на него.

Да и кто еще нападет? Прочитать письма в

темноте нельзя. Зажечь спичку? Но коробки

спичек не хватит прочесть и двух писем.

Придется отложить переход границы еще на

день, доставить письма в штаб необходимо.

Положил письма в кожаную сумку, снял ее

с человека. Поискал у него на груди, в кар-

манах, нет ли документов каких. Ничего не

оказалось. Подошел к лошади, сел в сани и

повернул обратно.

Комдив удивился.

— Что, товарищ Киселев, неудача?

— А, вот, посмотрим, удача или неудача.

Дмитрий рассказал о находке и вытрях-

нул из сумки письма. Счистили снег с писем.

Самара, Симбирск, Москва, Самара, Ка-

зань, Москва.

— Что? Не может быть?

Дмитрий еще раз взглянул на письмо

и громко вслух прочел:

— Москва, Василию Степановичу Кисе-

леву!

Ну, да, да, письмо двоюродному брату

Дмитрия. И почерк, знакомый мелкий по-

черк жены. Торопливо разорвал конверт.

Дрожат руки. Прыгают строчки перед гла-

зами.

Бедная, бедная.

— Издевались, угрожали... Допытывались,

где Дмитрий... Таскали по контр-разведкам...

Голодала, боялась за Мишу... Со службы

уволили... Опять лишения... Переехала в дру-

гой город... Устроилась у одной старушки...

У ней расстреляна дочь...

— Милая Наташа, хорошая, славная На-

таша! Милый маленький Мишка!

Не скрывая горя, тяжело вздохнул, сел

за стол, сжал голову руками.

Комдив положил руку на плечо Дмитрию

— Ничего, товарищ Дмитрий, теперь

знаете, где семья.

— Да, да. Старушка, у которой расстре-

ляли дочь, эго мать Веры. Самое главное, —

что мой путь именно в этот город.

Г Л А В А IX.

В ШТАБЕ БЕЛЫХ.

Днем несколько раз перечитывал письмо

Наташи. Вечером, перед тем как ехать, от-

дал письмо комдиву.

— Берегите, товарищ, в случае чего, по

этому письму можно разыскать жену...

Когда поднялся на бугорок, направо,

внизу, увидел чуть заметно мерцавшие

огоньки.

Деревня, значит, надо забирать налево.

По спуску было много снегу. Лошадь

шла трудно, часто проваливалась. Все время

старался не упускать из виду огней деревни,

объезжая ее с левой стороны. Вот как будто

деревня на прямой линии с ним. Теперь надо

сделать полукруг, забирая вправо, чтобы

выехать на дорогу сзади деревни.

Лошадь тяжело дышала. Дмитрий оста-

новил ее, слез с саней. Подтянул подпругу,

поправил хомут. Дал передохнуть лошади.

— Ну, теперь дорогу искать поедем.

Скоро лошадь пошла легко по твердому

месту. Сдуло ли снег с косогора или начи-

налась дорога, Дмитрий не знал.

Вдруг впереди метнулись темные фигуры.

— Стой! Кто едет?

Волна холодной дрожи обдала Дмитрия

с ног до головы.

„Вот они, белые! Что-то будет?"

— Свой, братцы!

— Стой!

Подошли три солдата в коротких мехо-

вых полушубках, в пимах, серых вязаных

шапках.

— Чей такой? Откуда?

— Братцы, голубчики, из России я, из

Большевизии проклятой!

Дмитрий постарался придать голосу ра-

дость.

Солдаты стали совещаться.

— Што ж, видать, в штаб вести?

— Понятно, в штаб, как больше!

— Езжай в штаб! Мальцев, садись ты!

Один солдат сел в розвальни сзади

Дмитрия, взя і на изготовку ружье.

— Держи на деревню! Вон — огни впе-

реди!

Лошадь вышла на накатанную дорогу и

легко побежала.

Въехали в деревню. Посреди деревни, у

большого шатрового дома остановились.

— Бери сундук, иди за мной!

Дмитрий взял чемодан, пошел за сол-

датом. У входа в дом остановил часовой.

— Что за человек?

— Со степи. В степи поймали. Из Боль-

шевизии.

— Проходи!

Прошли в дом. В первой половине — му-

жики, бабы, ребятишки. У стен на лавках

сидело пять-шесть солдат с ружьями.

— Подожди здесь!

Солдат открыл дверь в другую половину.

— Человека поймали, господин поручик!

— Человека? Где поймали?

— От большевиков ехал.

— Давай его сюда!

Солдат оглянулся на Дмитрия.

— Ну, ты, иди!

Дмитрий вошел за солдатом. За двумя

составленными столами сидело несколько

офицеров. На одном конце стола лежала

разложенная карта, кучи бумаг. На другом

кипел самовар, стоял горшок с молоком,

на жестяной эмалированной тарелке хлеб,

рядом яйца, в разорванном конверте табак,

большая коробка гильз.

Офицеры внимательно и подозрительно

осмотрели Дмитрия. Один встал из-за стола,

подошел к Дмитрию.

— Из Большевизии?

— Из Большевизии, господин поручик!

— Большевик?

Уставился в Дмитрия пытливым взглядом.

Дмитрий спокойно выдержал взгляд.

— От большевиков бегу. Я учитель. Не-

возможно интеллигенции у большевиков жить.

Офицер фыркнул.

— Рассказывайте сказки! Знаем мы вашеі о

брата. Обыскать!

Двое солдат бросились обыскивать. Вы-

тряхнули все из чемодана на пол. Перебирали