Белый край

В царящей тишине голос налетел на меня, как ураган. Я обернулась и увидела Нэмьера в свободной накидке с серебряным отливом. Под ней виднелся белый дублет и черный пояс под стать сапогам.

Он выглядел роскошно, а моя коса висела за спиной, а на рукавах были пятна от чернил. Нэмьер будто намеренно выбрал самый неподходящий момент. Хотелось отвернуться и спрятаться от него, пусть на волосы смотрит — единственное украшение. Но дарованная Калсаном уверенность еще согревала, я сделала неторопливый реверанс и спросила:

— Угадала?

Нэмьер улыбнулся. Не ухмыльнулся, как обычно, а мягко улыбнулся мне, словно был рад поговорить. Он прикоснулся кончиками пальцев к корешкам книг и стал медленно приближаться. Вспомнились горы, как они росли, пока мы с Калсаном ехали. Брат лорда казался таким же большим, безмятежным и грозным. Отчего-то мне нравилось это, хоть и было трудно не опускать взгляд.

Нэмьер замер так близко, что стал заметен контур его ресниц. Странно, но они были черными и красиво обрамляли яркие глаза.

— Эту мой отец любил больше всех, — сказал он и достал книгу, что стояла по соседству с моей.

На красной обложке сияли буквы. Страницы весело зашелестели, когда Нэмьер принялся листать их. Какие же красивые у него руки, с длинными пальцами и аккуратными ногтями. У Ласвена были похожие, но не такие чистые. В голове замелькали образы каменных стен и заколоченных окон, куда мы ходили. Отрывистый шепот, влажные губы на лице, шее…

Сердце забилось быстрее. Стало так стыдно, боги, какая же я порочная! Нэмьер ведь чародей, наверняка он мог угадать мои эмоции.

— Почему? — спросила я и затаила дыхание.

Не знаю, откуда взяла смелость, просто хотелось забыть о Ласвене. Казалось, что наглость вызовет гнев, но брат лорда мечтательно улыбнулся и сказал:

— С нее отец начал собирать коллекцию, как и все наши предки.

Он взглянул наверх и прищурился, будто толща книг ослепляла. Не думаю, что Нэмьер любил их, но отцовскую листал с нежностью. Она многое для него значила, и мне было приятно видеть простоту в этом загадочном человеке.

— Вот, — он открыл первую страницу и наклонил книгу, чтобы показать мне, — его портрет.

Я ожидала увидеть утонченного господина в странных одеждах, но картинка была привычной. Простые штрихи и линии создавали образ немолодого мужчины с волнистыми волосами до плеч. Он напоминал моего отца, наверное, из-за накидки с меховым воротником. На лице виднелись морщины, но трудно было угадать возраст. Зато выделялся нос — большой и изогнутый, как клюв.

И у Нэмьера была крохотная горбинка, я только сейчас заметила ее. Вот изъян, который так хотелось найти.

— Наши предки собирали только самые ценные знания, но отец отдавал предпочтение неизвестным авторам. Говорил, что их взгляды куда любопытнее.

— Он был мудрым человеком.

— Оставь, — глаза Нэмьера озорно блеснули, — отец был коллекционером, а не любителем, и едва ли хоть раз дочитал название у новой книги. Это было хвастовство.

Воспоминания затягивали его, и улыбка стала блаженной. Как хотелось рассказать о себе, вспомнить забавную историю, только бы продлить мгновения близости.

— А вы коллекционер или любитель книг? — спросила я и сцепила руки за спиной, как шкодливый ребенок. Пусть видит, что меня радовала беседа и не сдерживается.

— Ни тот, ни другой, я лишь ухаживаю за тем, что оставили предки.

Нэмьер взглянул на меня с хитрым прищуром. Он будто ждал интересного ответа — было принято хвалить книги и свою начитанность, а брат лорда не собирался этого делать. Может, и врал.

— Но вы приходите сюда и берете книги. Что это, как не интерес и любовь?

Я улыбнулась и подняла брови. Мне его не подловить, но легкая беседа радовала сильнее, чем мысли об отъезде домой. Калсан пропал, Эделина говорила без умолку или ставила меня в тупик вопросами, а сейчас мы просто говорили, как старые друзья.

— Я признаю важность книг, но эти ценны для меня, как память. Память о былом. — Улыбка Нэмьера медленно исчезла. Будто сладкие воспоминания разбились, и остался один мрак.

Он с хлопком закрыл книгу, и воздух прорезало эхо. Я вздрогнула и поняла, что мирная беседа кончилась. Теперь передо мной стоял высокородный господин, брат лорда, которого следовало опасаться. Он убрал книгу на место, и резкие движения напоминали удары молотка о дерево — так и чувствовалась сила и желание разломать все.

— Тебе удобно на новом месте? — спросил Нэмьер.

Его тон изменился, стал твердым. И как я купилась на доброту во взгляде? Он считал себя выше, а если и говорил искренне, то как с подушкой, в которую плачутся.

— Да, очень, благодарю за заботу.

Взгляд опустился сам собой, теперь казалось непростительным глазеть на хозяина. Я снова заметила висящий лиф и пятна на рукавах — ну почему все так? Почему здесь одевались странно, и моя одежда не подходила? Этот кошмар никто не видел, но я-то о нем знала и чувствовала себя отвратительно.

— Это не забота, а попытка искупить вину, — вздохнул Нэмьер.

В голосе мелькнула грусть. Он поставил руки на талию и замолчал, будто решая, что со мной делать. От страха сжались внутренности — я неправильно ответила, выдала себя? Нет, брат лорда не знал Бригиту, он не догадался бы.

— Калсан был прав, мне не стоило оставлять вас в той каменной пустыне. Но мне казалось, что там никого нет. На вас действительно напали разбойники? Быть может, солдаты короля? Вряд ли им стоит верить.

Вот и все, попалась. Дура, обрадовалась беседе — Нэмьер только успокаивал меня, чтобы потом ударить.

— Разбойники, — пискнула я.

Голос не слушался, и стало еще хуже.

— Ты уверена?

Теперь Нэмьер скрестил руки на груди. Снова раздался жуткий шорох, будто змеи шипели. Наверняка он знал об этом и мучил меня, сбивал. Нельзя, я хотела выстоять и выбраться отсюда, так хотела, что разозлилась. Пусть идет к Калсану, что за радость терзать простую деву? Глава тоже хорош — спрятался и свалил на меня этого хитреца.