Белый мусор

Беда была в том, что, признавая личность Клода в себе, провоцировала сильные приступы головокружения. Воображаемый белый мусор вихрем крутился вокруг меня, затягивая в себя мою испуганную натуру.

Выполнив все обязанности по подготовке к миссии, я забилась в самый дальний угол эликоптера и прикрылась книгой Прыткого Шарля. Мне не хотелось, чтоб со мной кто-то беседовал.

Кроме того, книга «Подлинная история Русси» содержала такие знания, каких не было у Клода.

Глава 33. Буртумье и сыновья

Провинция Фенье, столицей которой был древний славный город Лимузен, была образцовой «органической» провинцией. Все вредные химические или обрабатывающие производства ещё век назад были выведены в соседнюю Оллекольскую провинцию.

Пространство Фенье было отдано под бесконечные зелёные поля, с вкраплениями ярких прямоугольников оранжиновых плантаций, перемежающиеся лесами или террасированными пастбищами овцекоров. Редко когда наш эликоптер пролетал над слабо дымящимися трубами заводов по возгонке бланкспирита, единственный вид топлива, производство которого не загрязняло, но наоборот обогащало атмосферу, выбрасывая в него побочный продукт производства — кислород.

Даже грубиянка Руди расчувствовалась, глядя вниз:

— Эх, как же я скучаю по таким местам.

— От зелени в глазах рябит, — отозвался Гоша. Вероятно, считал, что восхищение природой не соответствовало его статусу «эскадронного философа».

— Приближаемся к пункту назначения, — доложила Руди.

Я подсела ближе к иллюминатору. Пришлось даже прижаться к плечу Антуана.

Устройство фермы «Буртумье и сыновья» было типичным для органической провинции. Центром фермы являлся большой фамильный дом, где размещались бюро компании. В пристройке — сельскохозяйственная лаборатория, в которой учёные-аграрии выводили новые сорта оранжа. От дома на все стороны света расходились четыре дороги, вдоль которых располагались домики пейзан, работающих на ферме. Дальше, сколько хватало глаз, шли плантации, поля и теплицы. Отдельно возвышались склады готовой продукции.

На лётном поле возвышалась причальная мачта, вокруг которой висели на привязи несколько грузовых аэронефов с эмблемой ТорФло (Торгового Флота Империи).

Руди посадила эликоптер на лётном поле близ лабораторий.

Нас встретила делегация из одинаково одетых людей. Все они были похожи между собой чертами лиц, коренастостью и приземистостью. «Буртумье и сыновья» в полном составе.

Сам мосье Буртумье мало походил на своего брата, Жан-Люка. Дородный, загорелый до красноты. Настоящий пейзанин, но в дорогой одежде. Крепко жал руки каждому эскадронцу, выходящему из эликоптера.

Проводил нас в кабинет, приказал подать напитки. Заискивающе обратился к Клоду:

— Мерси, что согласились решить мою проблему. Для таких профессионалов, как Эскадрон Клода, это даже не проблема, а пустяк.

Клод принял от лакея бокал экспериментальной оранжины и поднял руку, призывая к тишине:

— На время миссии исполняющим обязанности командана назначается мадемуазель Жизель Яхина. Уважаемый Буртумье, уверяю вас, что она столь же компетентна в решении вопросов, как и я.

Буртумье с недоверием посмотрел на меня:

— Но Жан-Люк обещал…

— Жан-Люк — писарь. Планирование боевых операций не его область. Хотите работать со мной, работайте с Жизель.

Клод допил оранжину, поморщился:

— Слишком кислая.

— Мерси за комментарий. Мы уточняем формулу, — сказал Буртумье и посторонился, пропуская Клода.

Командан отсалютовал оставшимся в кабинете:

— Работайте, а я пошёл отдыхать. Давно хотел провести отпуск в деревне на пленэре. Поздравляю с наступающей Масленицей. Уюта и тепла!

Клод покинул кабинет, а я с энтузиазмом подхватила Буртумье под руку:

— Ну, папаша, рассказывайте, где болит?

— Три года назад, — поведал Буртумье, — в Лимузене объявился инвестор из Моску. Он выкупил соседнюю заброшенную ферму под названием Белый Китель и все близлежащие угодья. Вложил деньги в теплицы и фабрики. Даже начал строить причальную мачту для торгового аэронефа.

— Но у вас уже есть мачта, мы видели, когда подлетали, — подала голос Руди. — Я сама выросла на ферме в провинции Фужер, могу оценить бессмысленность двух причальных мачт в одном районе.

— В этом и беда, — развёл руками Буртумье. — Его мачта сможет принимать больше дирижаблей, чем моя, немного устаревшая… Кроме этого, конкурент из Белого Кителя производит в точности ту же номенклатуру товаров, что «Буртумье и сыновья». При этом умудряется держать цены ниже.

— Это плохо, — подала экспертное мнение Руди.

— Очень плохо, мадемуазель, — шаркнул ногой Буртумье. — Закупщики стали чаще обращаться к конкуренту. Мы пробовали договориться с наглым новичком. Предложил соглашение о единых правилах конкуренции. Инвестор грубо отверг договор.

— Ясно. Вы предупредили его, что начнёте Силовую Конкуренцию? — спросила я.

— Предвосхищая мои шаги, таинственный владелец Белого Кителя нанял охрану из одного местного ПВК. Показывая тем самым, что будет идти до конца.

Я переглянулась с Антуаном:

— Хм, нас не предупредили о военном присутствии.

— Я хочу объяснить этому парвеню, что так дела не делаются, — завершил рассказ Буртумье. — Следует беречь рынок и уважать людей, которые его создали. Экономика Империи падает. Нельзя бить её в спину низкими ценами.

Антуан деловито кивнул:

— Насколько чётко мы должны объяснить ему его неправоту?

Буртумье застенчиво огляделся:

— Настолько, чтоб нанести ущерб, после которого не сможет поддерживать низкие цены и переманивать клиентов. Хорошо было бы немного приостановить деятельность Белого Кителя. Из-за пожара, например. Или, вдруг, управляющий или сам владелец в больнице окажется надолго. Устроить косметические разрушения…

— Как зовут владельца?

Буртумье засомневался, нерешительно посмотрел на Антуана, потом на меня:

— Не знаю.

Я толкнула Буртумье в бок:

— Эй, папаша, хочешь сказать, что ты, со всеми своими связями, имея пронырливого братца Жан-Люка, так и не смог выяснить, кто владелец?

— Я достал кое-какие документы. Владеет Белым Кителем некая контора из Моску. Главный управляющий какое-то фиктивное лицо.

— А как вы узнали, что вообще есть инвестор?

— Пронырливый братец, — как-то стыдливо ответил Буртумье. — Это он всё разузнал.

Антуан с сомнением посмотрел на меня: