Белый мусор

Руди приходилось одновременно воевать с бес-пилотами и уворачиваться от ракет. Тепловые ловушки безостановочно отрывались от эликоптера, покрывая небо будто бы дорожками пудры.

Но ракет было слишком много. Одна из них уже задела левый борт, оставив на фюзеляже дымящуюся борозду. При постоянном маневрировании от пушки Захара было мало толку. Он больше стрелял наугад. От Жозе толку не было даже если бы бес-пилоты висели неподвижно. Он всегда стрелял как будто наугад.

Аэронавтам требовалась помощь с земли.

— Пора, — сказала я. — Гоша и Антуан, за мной!

За нами двинулись пехотинцы Эскадрона.

Неожиданный второй фронт ввёл врагов в замешательство. Гранатомётчики запаниковали, раскрывая свои позиции. Одним залпом ракетницы бронепежо убило большую часть гранатомётчиков, что дало Руди свободу сосредоточится на бое с бес-пилотами.

Карл решил серьёзно поработать над своим ратным портфолио. Крыл всю территорию фермы, не взирая, лаборатория это или жилое крыло с пристройкой детского садика.

Через многочисленные проломы в заборе пехота Эскадрона проникла на двор Белого Кителя. Судя по действиям противника, ветераны были или убиты или ранены. Враги бестолково перегруппировались, чтоб встретить подход эскадронцев, но половина была выбита ракетным огнём. Вторая половина вступила в бой с Антуаном, Гошей и десятком рядовых эскадронцев.

Оставаясь на небольшой возвышенности близ забора, я давала эскадронцам команды, корректируя атаку. Через несколько минут остатки врагов отступили и забаррикадировались в здании.

Карл подкатил бронепежо к воротам и нацелил оставшиеся ракеты на фасад. Руди уже справилась с последним бес-пилотом. Его обломки свалились на склад и подожгли. Столбы чёрного дыма поднимались над разорённой фермой. Эликоптер победоносно реял над полем битвы, ярко освещённый восходящим солнцем.

Глава 36. Уют и тепло

Как быть дальше? Косметические разрушения нанесены. Ферма разорена. Вроде бы победа. Но при этом враг не подтвердил капитуляцию, а основной цели клиента так и не добились. Милорд должен изъявить желание сотрудничать и подписать договор о принципах конкуренции.

Я приказала вызвать по рации осаждённых. Гоша протянул трубку.

Кто-то повелительно осведомлялся:

— «Вы что себе позволяете? Немедленно прекратите убивать гражданских и убирайтесь отсюда».

— Гражданские были перемещены, всё по закону.

— «Вы знаете кто я такой?»

— Милорд?

— «Да, так я предпочитаю себя называть. Если услышите моё настоящее имя, вы пожалеете».

— Ну, назови.

Милорд замолчал, подумал и продолжил:

— «Убирайтесь, пока я прошу по-хорошему».

Вмешался Захар:

— А мы по хорошему просим, прекратите бить в спину нашу падающую экономику.

— «Я такую чушь обсуждать не намерен».

Я подвела итог дебатов:

— Вы не желаете соблюдать честную конкуренцию?

— «Троньте меня пальцем и сюда явится имперская гвардия. Вы не знаете моих возможностей… Я вашу пэвэкашку размажу, как грязь, как мусор, как…»

— Карл, огонь, — крикнула я, отшвыривая рацию.

Залп из шести ракет обрушил правое крыло здания. В рации послышались крики. Милорд замолчал.

Я выбежала на центр поляны перед фасадом Белого Кителя. Не обращая внимания на стрельбу из окон, стала кричать, срываясь чуть ли не на визг:

— Мочи их, Карл. Полный заряд. Сровняй с землёй! Преврати всё здесь в мусор!

Карл нерешительно посмотрел на товарищей. Антуан попробовал утихомирить меня:

— Мы и так достаточно разрушили. Миссия выполнена…

Я выхватила нож:

— Здесь я приказываю! Вернись в строй, аджюдан. Считаю до трёх.

Антуан стоял. Затопала ногами:

— В строй, импотент.

Антуан козырнул, взялся за автомат и начал стрелять по редким солдатам, что высовывались из окон.

Моё неконтролируемое неистовство передалось Карлу. Новобранец считал, что совершает подвиг. Тайком достал пакетик с пудрой и спешно вдохнул обеими ноздрям, обсыпав гимнастёрку. И с азартом стал посылать новые и новые ракеты.

Гоша не проявил особого энтузиазма. Бросил в окна несколько гранат. Пробормотал как бы про себя философскую максиму:

— Женская истерика хуже ковровой бомбардировки.

Руди не знала деталей происходящего внизу. Отметив, что бронепежо засыпал ферму ракетами, зависла над дымящимися складами и вывалила из бомболюка несколько зажигательных снарядов. Затем переместилась к теплицам. Подожгла их. Захар беспрерывно стрелял из пушки то по овцекоровникам, то по разбегающимся в ужасе овцекоровам.

Я бегала среди пыли, дыма, криков раненых и умирающих животных. Иногда догоняла уцелевшую овцекорову и рубила её саблей, которую нашла у одного из мёртвых ветеранов. Время от времени корректировала огонь Карла:

— А теперь по бассейну стреляй. Отлично. Сожги рощу. Давай снова по ферме.

Через десять минут от фермы не осталось ничего, кроме груды дымящихся развалин. Поля и сады пылали. Огонь передавался дальше и дальше. Всюду, сколько хватало глаз, был огонь. Сильнее всех полыхал гараж с грузовиками. Рядом валялись обгорелые трупы Лимузенских Комбатантов.

Устало уселась на камень и отпила из фляги оранжины:

— Прекратить огонь. Вот теперь миссия выполнена.

Все хранили молчание. Карл выбежал из бронепежо:

— Ух, как мы их! Красота.

Устало похвалила его:

— Молодец. Сделай снимки для портфолио.

Карл достал камеру и приступил к работе. Антуан отвернулся и стоял под деревом, вытирая шею платком. Гоша усмехнулся:

— Ну, это… Разлилась Масленица. Всем уюта и тепла.

— Что прикажете, «командан»? — не сдерживая иронии, спросил Антуан.

— Проверьте, что там с Милордом? Жив-нет.

— Да кто тут выживет, — сплюнул Гоша. — Хотя… если до подвального бомбоубежища добежал, то жив.