Белый орк

Черный и красный перцы. Отменного помола.

Неизвестно, где шаман их раздобыл, но прятать такое добро в сундуке - непростительная стратегическая ошибка. Выбежав из шатра, дипломат надрезал мешки и развеял мелкие частички перед изгибающимся волнами полотнищем. Не прошло и секунды, как со стороны врагов раздались чихи и кашлянье. Орки не понимали, что происходит, в задумчивости потирая слезящиеся глаза и обильно сморкаясь. Ветер был слишком слабым, чтобы вызвать подозрение у степняка, перец они видеть никак не могли - поэтому шли себе дальше, не думая о смене направления.

И тогда в голове дипломата возникла заключительная часть плана.

– Бросайте шатер и заползайте под него. Джак - когда нас найдут, скажешь вот что...

Архат собрался пообедать испеченным на углях зайцем, когда в шатер сорвался запыхавшийся Гизул. Упав на колени перед черноволосым бородатым орком, дозорный выпалил:

– Вождь! Я нашел стоянку какого-то племени у реки. В лагере только старики и дети, а еще людь!

– Человек, - басом поправил Архат, отложив зайца на деревянное блюдо.

– И самое ужасное - орки купаются с ним в одной реке!

– Хм. Говоришь, какое-то племя... Так вот чьи бойцы топчут мой лес с самого утра! Собирай бойцов, грех упускать такую легкую добычу!

Безродные всегда легки на подъем - иначе им не выжить. Где быстро набежать и ограбить, где так же быстро смыться: суровые времена - суровые обычаи. В считанные минуты сорок кочевников стали под копье и двинулись вслед за удачливым Гизулом, выследившим врага.

Идти было недалеко, но на подходе к лагерю безродных атаковали. Какие-то неумехи выпустили полдюжины стрел и на том успокоились. Архат посчитал это странным, но воинам ничего не сказал - незачем вселять в них страх и подрывать боевой дух.

Полет стрелы спустя со стороны шатров потянуло странным запахом. Чем ближе подходили безродные, тем сильнее он становился. Архат ощутил невыносимую резь в горле и сильное желание чихнуть. Но вождю чихать не положено, чего не скажешь о соратниках.

– Кажется, я простудился, - шмыгнув носом, сказал Гизул.

– Это да, - ответил кто-то.
– Век не болел, а тут... Слезы так и хлещут как у побитой девчонки.

– Апчхи!

– Может назад пойдем?

– А ну заткнитесь!
– взревел вождь.
– Или вы по нормальной еде не соскучились? Или у вас денег полные карманы? Шевелитесь!

Протиснувшись сквозь плотно стоящие повозки, мародеры увидели то, чего никак не ждали. Лагерь пустовал, лишь под кожаным шатром виднелись какие-то бугры. Рядом валялось оружие, из-под полога торчала скрюченная зеленая рука.

Архат сглотнул и сдержал едкий кашель. Остальные тоже притихли, словно боялись разбудить мертвых.

– Да они никак сдохли, - прошептали за спиной. Вождь хотел было развернуться и дать смутьяну в ухо, но страх сковал члены.

– Оттащите шатер.

На земле в неестественных позах лежали тела. Дети и старики вперемешку, некоторые шевелились и тяжело дышали, другие, кажется, отправились в мир духов. Посреди смрадно воняющей непонятно чем поляны лежал человек...

– Докупались, - буркнул Гизул.
– Духи прокляли их за богохульство!

– Я слышал, - подхватил сосед, - что люди болеют страшными хворями, от которых никакому орку спасения нет.

– Верно, надо уходить!

– У меня глаза на лоб скоро вылезут!

– Тихо!
– прошипел Архат.
– Заберем добычу и домой!

– А если она заразная?

– Мне тут ничего не надо!

– Я в лес чуму не потащу!

Архат осмотрел тела. Неподалеку от него лежал старик, весь украшенный побрякушками, в дорогих одеждах. Наверное, шаман. Вождь знал, что духи оберегают своих слуг от болезней, так что его-то уж точно можно ограбить.

Безродный присел рядом с седобородым на корточки и осторожно коснулся красной ленты на груди.

– ААААА!!! ЧУМА НА ОБА ВАШИХ ДОМА!!!

Орки ломанулись из лагеря так, что перевернули две телеги. Топот, крики и жуткое чиханье удалялись столь быстро, будто безродных подхватил великий дракон и на крыльях понес восвояси.

Не успели «заразные» подняться и вернуть шатер на место, как в лагерь ворвался Горран со всеми своими воинами. Следом бежала Тарша и охотницы.

Вождь испуганно и недоуменно глядел на корчащуюся на земле молодежь.

Корчащуюся от смеха.

Глава 3

Горран проявил несвойственное орку благоразумие и не стал преследовать безродных. Велел немедленно запрячь буйволов и покинуть опасное место, благо, духи подсказали место новой стоянки. В этот раз вождь не стал тискать раба, хотя история о перченой болезни вмиг разлетелась по племени. Во многом благодаря болтливым старикам.

Альберт стал замечать, что кочевники смотрят на него не с первоначальным презрением и даже ненавистью, а... необычно так, умиленно. Как взрослые смотрят на чрезмерно разумное чадо, отколовшее очередную детскую «мудрость».

Зато Сарс и Джак не стеснялись приветствовать пленника хлопком в грудь.

Днем орки предпочитали идти пешком вокруг каравана, лишь старцы сидели на козлах, а малые дети в повозках. Несмотря на крайне низкую скорость движения, к вечеру Альберт не чувствовал ног. А ведь Каменные Сердца не планировали останавливаться на отдых аж до самого утра. Шайн всегда считал себя сильнее и ловчее сокурсников, но по сравнению с кочевниками он выглядел жалким калекой.

– Лезь в повозку, - буркнула идущая рядом Тарша.

– Ничего, я еще пройдусь.

И в самом деле, не показывать же свою слабость перед женщиной, особенно орчихой.

– Ну смотри - упадешь, никто на горбу тащить не станет.

С минуту они шли молча, потом сестра вождя предложила:

– Если хочешь быть сильным как орк - завтра пойдем на охоту. А сейчас лезь под полог и выспись.

– А ты?

Тарша улыбнулась, обнажив слегка желтоватые зубы и острые маленькие клыки. В отличии от кабаньих бивней мужчин, клыки орчих больше напоминали вампирские, разве что нижние чуть длиннее и торчат изо рта.

В неверном свете факелов лицо хозяйки мало отличалось от человеческого, только скулы шире и подбородок массивней. Альберт невольно поймал себя на том, что залюбовался не только потрясающей Таршиной фигурой, но и мордашкой, обрамленной жидкими иссиня-черными волосами.

– Что?
– спросила охотница. Шайн поспешно отвернулся.

– Ладно, пойду посплю. Разбудишь меня?

Щеки хозяйки полыхнули.

– Ты давай не умничай, понял? Я тебе не безмозглый молодняк. Забыл, что ты раб? Так я живо напомню!