Белый ворон
Шрифт:
– Ну да, – подтвердил Гарик. – Не веришь? Смотри!
Мой наследник выхватил из-за пазухи свою никелированную хлопушку “Вальтер” и заорал громким голосом:
– Не сцы, Машка! Я – Дубровский!
– Убедительно, – признался я, опасаясь, как бы Гарик не стал от избытка чувств палить во все стороны.
Вот как классика влияет на подрастающее поколение. К чему мне читать дальше, расшифровывать Гарькины каракули, если в школе ремонт затеял?
– По-моему, Гарик, Пушкин про Дубровского другими словами писал.
– Так это же изложение, – упрекнул меня в тупости сын. – Училка
Если бы не последняя фраза, я бы похвалил Гарика за успехи в учебе.
– Своими словами? Ты кому пену гонишь? Меня по дешевке на понт не возьмешь. Чего буркалами кнацаешь, прикидываешь, я не врубился, где тебе за Дубровского ботали?
Гарик смотрел на меня с явным восхищением. Сынок наверняка уже считал, что я не такой дурной, как ему показалось.
– В общем так, изложение хорошее. Стилистика просто замечательная. Только если училка будет спрашивать, не признавайся, что ты не читал “Дубровского“, а потом писал изложение под диктовку… Кстати, я тебе в последний раз говорю, не смей отвлекать охрану от работы! Еще раз возле ребят увижу, козел мелкий…
– Не нарывайся! – зашипел Гарик. – Ты что, самый крутой на нашем хуторе? Я сейчас, кажется, перенервничаю…
Чтобы успокоить ребенка, мгновенно разоружаю сына и лишь затем поощряю его поведение затрещиной. В ответ на отцовскую заботу Гарик отскочил в сторону и, развернувшись в прыжке, провел боковой удар ногой в голову. Едва успев поставить блок, тут же получаю кулачком по почке, однако это не помешало проатаковать прямой в голову наследника. Гарика спас его рост, более того, во время движения моей ноги он пошел на сближение, припал на колено и нанес снизу весьма чувствительный удар между ног. Я рухнул на пол, а мой наследник весьма довольно заорал:
– Яйца, они не железные!
Возражать было глупо, потому пришлось подсечь его ноги левой и тут же слегка добавить сверху правой по тому самому месту, о котором начал распространяться преждевременно расслабившийся противник.
Гарик завыл дурным голосом, мгновенно подтвердив мое предположение – пресловутые яйца у него не такие медные, какими он сам их считает. Еще бы, на каратэ несколько лет ходит, в школе привык лупить одновременно трех-четырех сверстников, а как может быть иначе, все-таки на золотую медаль тянет.
– Ты уже покойник! – гарантировал Гарик, становясь на четвереньки.
– Да? – не поверил я. – Если помру, кто тебе все покупать будет?
Гарик на мгновение задумался, а потом выдал:
– Подумаешь! Сам говорил: сколько у меня уже есть – внукам хватит.
– Ошибочка, сынок, – поднимаюсь с пола. – Все движимое и недвижимое я завещаю государству.
– Напугал! Мне дядя Гриня машину лучше подарил, – по-своему понял, что такое движимое, Гарик. – Твою “Волгу” в металлолом сдам! У других детей родители… А ты меня позоришь. Ездишь на этой дрымбалке, как нищий. Почему нормальную машину не купишь, как у всех?
– Какую именно?
– Ну хотя бы “мерседес”…
– Это потому, что я белый ворон, – предельно откровенно признаюсь ребенку.
– А повезут тебя в “черном вороне”! – обрадовался Гарик, перестав зажимать свои яйца.
– Воронов в “воронках”
не возят! – решительно опровергаю явную несуразицу.– А в чем их возят, в катафалках?
– Вот здесь ты прав. При условии, конечно, когда такое счастье улыбнется. Порой от нас одни клочки остаются. Если остаются вообще.
По всему видать, Гарик не слишком понял, о чем я говорю. Он решительно шмыгнул носом и заметил:
– Будем считать, что я тебя сегодня пожалел.
Мне срочно захотелось продолжить процесс воспитания, однако этому не способствовало внезапное появление Сабины.
– Дорогой, я так устала, – откровенно призналась жена.
– Конечно, на цементном заводе две смены отпахала, – безоговорочно соглашаюсь с ней.
– Нахал! – взвизгнул Гарик. – Мамуля, скажи ему…
– Обедать будешь? – не решилась идти на обострение Сабина.
– Завтракать, – поправляю свою вторую половину и обращаюсь к бледной копии ее родителя:
– А ты иди дальше, уроки делай. Изложение хорошее…
– Правда? – расплылась в счастливой улыбке Сабина и, позабыв о страшной усталости после посещения спортзала, массажистки и сауны, стала тискать – облизывать Гарика:
– Солнышко мамино. Уточка моя золотая, я тебя так люблю, съела бы…
– Вместе с Педрилой, если диета позволит, – попросил я.
Гарик вырвался из нежных материнских объятий и тоном приказа бросил:
– Пистолет отдай!
– На! Да, думал я автомат тебе…
– Ты что, с ума сошел? – перешла на повышенные интонации супруга, зато Гарик мгновенно понял – если из его родителей кто и страдает заскоками, то только не его папа.
– Не слушай ее, папуля, – замолол Гарик. – Что эти бабы понимают? Кто в доме хозяин?
– Педрило! – процедил я.
– А после Педрилы – ты, – не рискнул спорить с отцом сынок.
– Сабина, я голоден. Гарик, иди к себе, – подтверждаю свое право на руководство в доме.
Выйдя из ванной, я направился в столовую и по дороге убедился: гостями мой дом сегодня не обижен.
– Воха, составишь мне компанию, – пожимаю руку заместителю коммерческого директора.
Андрей молча кивнул головой и хотел что-то сказать, однако возле нас неожиданно, как гнусный гоблин из страшной сказки, возник Гарик.
– Дядя Андрей, тебе котик надо? – с явной надеждой на положительный ответ спросил сынок.
– Необходима предоплата за будущего сына Педрилы, – поясняю Вохе.
Андрей вздохнул и сказал:
– Нет, Гарик. У меня собака.
Несмотря на то, что у моего сына явно срывалась очередная сделка, он смотрел в будущее с оптимизмом.
– Не бойся, дядя Андрей. Он твою собаку зашугает, – обнадежил Воху Гарик и добавил для пущей убедительности: – Как Педрило Трэша!
– А сколько стоит? – по-настоящему начал пугать меня Андрей.
– Сто баксов. Как тебе. Всего-навсего.
– Нет, Гарик. Жалко, конечно, но у меня с деньгами проблема, – с ходу огорчился Андрей, доказывая тем самым, как я был прав, рассуждая о поголовной нехватке наличных у самых разных людей.
– Ничего. Ты пока пособирай. А котик родится – рассчитаешься, – рассудил Гарик и, чтобы не услышать возражений Вохи, мгновенно умчался к себе.