Бенефис двойников, или Хроника неудавшейся провокации

– Ха-ха-ха!
– вторил ему Стадлер низким грудным смехом.

– Но и это еще не все, - отсмеявшись и размазывая по щекам слезы проговорил Уорбикс, - самое главное, дорогой Сэм, - ваш гонорар. Два миллиона, думаю, вас устроит?

– Два миллиона?!
– выпучил глаза советолог.

– Да, два миллиона. Один сейчас, другой - после успешного выполнения задания. Плюс накладные расходы в Москве.

– Откуда такие деньги?
– только и смог выговорить Стадлер.

– Налогоплательщики раскошелились.
– пояснил Уорбикс.
– Родной Конгресс ассигновал на эту затею больше денег, чем на осуществление всей программы СОИ. Вы удовлетворены?

– Удовлетворен ли я? Что за вопрос!
– Стадлер пребывал в страшном волнении.
– Одно только беспокоит меня в этой истории...

– Я вас внимательно слушаю.
– Уорбикс перевел индикатор чувствительности магнитофона в максимальное положение.

– Видете ли, я опасаюсь,- предположил советолог, - что не все большевики будут присутствовать 7-го ноября у тела Ленина.

– А что такое?
– забеспокоился и Уорбикс.

– Понимаете, насколько мне известно, Мавзолей очень мал, не больше этой комнаты, а большевиков, напротив, очень много - порядка восемнадцати миллионов человек.

Джеймс Уорбикс так и застыл с открытым ртом. Его поразили даже не малые габариты Мавзолея, его совершенно обескуражило несметное число большевиков в той далекой и загадочной стране. Заместитель директора не знал, что бывают такие партии. Это ставило операцию под угрозу срыва.

– Вы наверное имеете в виду Политбюро?
– продолжал Стадлер.
– Два-три десятка старперов, что действительно толкутся на трибуне во время демонстраций.

– Да-да, - пробормотал Уорбикс.
– Конечно... Я, видете ли не учел масштабов того зла, с которым приходится сражаться. Я буду ходатайствовать об увеличении вашего гонорара до трех миллионов.

Стадлер в почтении склонил голову, внутри его все ликовало.

– А теперь, Сэм, - подвел черту Уорбикс, - я даю вам неделю на то, чтобы слетать во Флориду, уладить проблему с женой, собрать чемодан и явиться с окончательным решением.

– Да провались она пропадом, эта жена, вместе с ее чемоданом!
– вырвалось у Стадлера.
– Я готов приступить к выполнению задания прямо сейчас.

– Не надо торопиться, дружище.
– сморщился Уорбикс.- Я ценю ваше рвение, но нам самим необходимо время на подготовку. Все явки тонкости и нюансы узнаете в следующий раз. До скорой втречи, Сэм, и не забудте, что вы - бездомный, когда будете выходить отсюда.
– замдиректора встал и протянул через стол руку.

– Минуточку, дорогой Уорбикс, - остановил его Стадлер.
– думаю, как бездомному бродяге, мне будет простителен один неджентельменский поступок.

С этими словами советолог шагнул к столу, отодвинул ящик с портативным магнитофоном и на глазах у застывшего с протянутой рукой Уорбикса, вынув оттуда касету, положил ее к себе в карман брюк.

– Все мы время от времени говорим глупости.
– заключил он при этом. Что ж, до скорого, через неделю, минута в минуту я буду у вас.

Он пожал вялую уже руку Уорбикса и не оглядываясь вышел.

"Да-а, парень не промах, - подумал в след ему заместитель директора.
– но уж больно любит деньги. На это стоит обратить внимание."

А Сэм Стадлер тем временем спускаясь по лестнице и мурлыча что-то под нос размышлял о том, как неожиданно и счастливо вдруг разрешились все его финансовые затруднения. Еще совсем недавно он всерьез подумывал о том, чтобы продать Фиделю Кастро глупую голову своего шефа за 10 тысяч вонючих кубинских долларов, а тут - сразу два, нет - три миллиона! Советолог был счастлив. Добравшись до своего отеля "Хилтон" во Флориды Стадлер первым делом снял с себя все лохмотья, выкинул их на помойку, а затем с чувством глубокого удовлетворения плюхнулся в ванну.

ГЛАВА 2

СССР. Российская Федерация. 18 октября того же года. Новгородская область. Река Шелонь. 11-30 утра по новгородскому времени.

На реке, в камышах - лодка. В лодке два рыбака в панамах - большой и маленький. Большой - капитан КГБ Алексей Козлов, маленький - его сын Дмитрий. Не клюет.

– Эх!
– сладко потянулся капитан Козлов.
– Проспали мы с тобой, Митька, утреннюю зорьку. Не берет.

– Не берет...
– согласился Митька.
– А ты, папка, на опарыша пробовал?

– Пробовал.

– Ну и что?

– Не берет.

– А на шитика?

– И на шитика не берет. Я, Митька, на все уже пробовал.

– А на бутерброд с колбасой?

– Ну ты, Митька, скажешь тоже, не подумав, - усмехнулся Алексей. Кто ж на бутерброд с колбасой ловить будет? На бутерброд с колбасой никто и не ловит...

– Как не ловит?
– не поверил Митька.
– А дед Василий? Вчера весь день вокруг мамки крутился. Дай, говорит, бутерброд с колбасой на рыбалку.

– Вокруг мамки, говоришь?
– нахмурился Алексей.
– Так это он на закуску клянчил. Алкоголик твой дед Василий.

– Алкоголик, не алкоголик, а лещей каждый день во-о-от таких носит, Митька широко развел руки.

– А у нас не берет, - вздохнул Алексей.

– Не берет, - подтвердил Митька.
– Ох, опять от мамки влетит...

– Это точно, - снова вздохнул Алексей.

Вдалеке послышался шум моторки.

– Ох, Митька!
– всполошился Козлов-старший.
– Рыбнадзор шпарит! Тащи якорь живее!

– Да где же он, папка?

– Как где? На корме, конечно!

– Так на корме же ты сидишь!

– Ах, черт!

Моторка тем временем вырулила из-за поворота и, тяжело рассекая воду, направилась к ним.

– Ну, влипли мы, Митька!
– проговорил Алексей и покраснел, как школьник.
– Как пить дать, штраф платить придется. Кидай удочки в воду, потом новые вырежем.

Они бросили удочки, течение лениво потащило их прочь.

– Мы загораем,- шепнул старший Козлов сыну.
– Сними хотя бы куртку, балбес!

Моторка, сделав полукруг, остановилась метрах в десяти. Мотор дважды чихнул и умолк. В "мотористе" Козлов-старший узнал сельского оперуполномоченного Цикина, видел его пару раз на собрании садоводов-пайщиков, человека близорукого и недалекого, дослуживающего последний год до пенсии. И ранее не претендовавший на роль элеганта, Цикин сейчас имел вид загнанной лошади Пржевальского: невысокого роста, со сбившейся на сторону фуражкой, с запотевшими толстыми стеклами очков.

– Товарищ капитан Козлов?
– обратился он к Митьке.

– Не-е, - протянул Митька, - я еще маленький.

Цикин испуганно снял очки, отчего перестал что-либо видеть вообще.

– Ну я капитан Козлов, - Алексей раздраженно помахал перед носом уполномоченного панамой.
– Я это, Цикин, я, можешь не сомневаться. Что у тебя стряслось?

Оперуполномоченный наконец совладал с очками и, разглядев Козлова, радостно закричал:

– Здравия желаю, товарищ капитан!

– Привет, - буркнул тот.
– Это все?