Бенефис двойников, или Хроника неудавшейся провокации

– Ради Бога! Тогда вам будет небезинтересно узнать, что уважаемый всеми полковник Скойбеда любит сало и сушит гербарий.

– Какой гербарий?
– не понял Стадлер.

– Обыкновенный гербарий, из листьев. Даже песня такая есть: "Листья желтые над городом кружаться...". Не удивлюсь, если именно он ее и написал.

– А такие листики его разве не заинтересуют?
– Стадлер пошуршал под носом у Уорбикса стодолларовой банкнотой.

– О, это для него - пустой звук, - грустно улыбнулся замдиректора. Так что, Сэм, если хотите войти к нему в доверие, то не забудьте потрясти секвойю в Национальном парке. Я думаю, он будет рад этому небольшому заморскому трофею.

– Но он же ненормальный!
– вскричал советолог, постукивая себя по голове.

– Если бы, он еще нормальней многих.
– вздохнул Уорбикс.
– Почитайте-ка два других досье...

Стадлер прочитал, - примерно с тем же результатом.

– Прямо, херувимы какие-то, - заключил он.

– Я бы на вашем месте не стал спешить с выводами.
– предостерег его Уорбикс.
– Если враг не сдается, его одурачивают. Честные люди обычно неумные люди, поверьте моему опыту, Сэм. Есть сотни способов обвести их вокруг пальца, достаточно лишь вспомнить, чему вас учили в разведшколе.

– Хорошо, я постараюсь так и сделать, - холодно ответил Стадлер. Уже три года он сам преподавал в разведшколе.

– Я в этом не сомневался, - в тон ему отозвался Уорбикс.
– Теперь, что касается необходимых формальностей: вот вам паспорт, вот въездная виза.

Он протянул Стадлеру документы. Тот, раскрыв, прочел:

– Филипп Розенблюм... А что, поприличней фамилии не нашлось?

– Что вас не устраивает?
– удивился Уорбикс.
– Может, вы предпочли бы называть свбя Семинардом? Есть, кстати, один такой русский полковник в контрразведке...

– Боже, какой кошмар!
– ужаснулся советолог.

– То-то же, - по-отечески произнес замдиректора.
– Вот документы вашей пушной корпорации "Розенблюм , Розенблат LTD".

– А этот Розенблат, надо полагать...

– Верно, Свинья, - закончил Уорбикс.
– В проницательности вам не откажешь.

Что-то запищало в уорбиксовском кейсе.

– Извините...
– он достал радиофицированную трубку, включил тумблер.
– А-а, братишка Джеймс, привет! Да, я еще здесь, беседую с нашим общим другом... О, он в порядке, все схватывает на лету. Даю последние указания.

"Ах, вот оно что!
– пронеслось в голове у Стадлера, - Значит, человек, которого я все время принимал за Джеймса Уорбикса, вовсе не Джеймс, а его брат-близнец Джо... Тоже заместитель директора ЦРУ."

– Да, привет жене, детишкам!
– продолжал заливаться в трубку Джо.

"Чертов семейный клан!
– разозлился советолог.
– Неплохо же у них получалось водить меня за нос! В прошлый раз в этом самом костюме со мной беседовал Джеймс, по крайней мере, мне его так представили. Тот же вензель "ДЖ. УОРБИКС" на кармане, те же вонючие сигары... провели, как мальчишку!"

– Вам привет от брата.
– сообщил замдиректора, пряча трубку в кейс.

– Благодарю.
– буркнул Стадлер.

– Что-нибудь не так?
– поинтересовался Уорбикс.
– Вы вообще, наверное, встали не с той ноги. Вот ваш билет на самолет в первом классе.

– А почему не в "люксе"?

– Вы имеете в виду бесплатное спиртное, которое подают в "люксе"?

– Да причем здесь спиртное?

– А при том, что не надо привлекать к себе лишнее внимание пижонством.

– замдиректора жестко взглянул на Стадлера.
– Вы, Сэм, черезчур любите деньги. Это меня настораживает. И не пытайтесь выкинуть какой-нибудь фортель в Москве. Я вас не пугаю, - просто советую.

– Спасибо за совет.
– Стадлер встал.

Уорбикс встал тоже:

– Не за что. Я не прощаюсь окончательно, послезавтра буду у трапа самолета. Надеюсь, вы приятно проведете последние сутки на родине.

– Я постараюсь.
– Стадлер направился к выходу.

– Да!
– крикнул вслед замдиректора.
– И не забудте упомянуть о кругленькой сумме, которую вы выложили за интервью со мной, как репортер.

– Пренепременно!
– Стадлер хлопнул дверью.

В коридоре его тут же облепили журналисты.

– Что он вам сказал?

– Сколько вы ему заплатили?

– Насколько он был с вами откровенен?

Вопросы сыпались один за другим.

– Дерьмо собачье!
– процедил Стадлер сквозь зубы.
– Предложил отдаться мне за круглую сумму в 15 тысяч долларов.

* * *

Примерно в это же время в аппаратной прессцентра на 2 этаже, за пультом, оснащенным по последнему слову техники, сидел Пол Коккер по прозвищу Спаниель, - председатель ассоциации независимых журналистов Америки, в прошлом - репортер с 20-летним стажем, а теперь редактор местной оппозиционной газеты. Пол Коккер сидел во вращающемся кожаном кресле и читал сводку последних известий с телетайпа. К нему заглянул его старый приятель - итальянский журналист Николо Маньяри, с которым они вмесе учились когда-то в одном Гарварде.

– Что в мире делается?
– поинтересовался Маньяри.

– Нефтедоллар падает, - посетовал Коккер.

– Этого и следовало ожидать, - вздохнул итальянец.
– Нефтелира уже совсем упала.

Они еще некоторое время поговорили в том же духе, затем речь зашла о только что окончившейся прессконференции.

– Ну, и хитрая же шельма этот Уорбикс!
– признался Коккер.
– Задаешь ему конкретный вопрос, а он тебе воспроизводит на память биографию последнего Президента Соединенных Штатов.

– А этот парень, что сейчас с ним, что-то небольно он похож на журналиста...

– Сказали, что он пишет книгу о ЦРУ, - нахмурился Спаниель.
– Знаем мы таких писателей! Сколачивают состояния на мемуарах вьетнамской кампании...

Они немного помолчали. Итальянец спросил:

– А что это за лампочка горит у тебя на пульте?

– Где?

– Да вон, внизу, красная...

– А, эта... Очевидно, забыли отключить какой-то микрофон в прессцентре.

– А что за микрофон?
– не унимался Маньяри.
– С чем он скоммутирован?

– Сейчас поглядим...
– Коккер достал из стола схему и поводил по ней ногтем.
– Ничего особенного, скоммутирован с уличным громкоговорителем. А что?

– Да ничего, - пожал плечами Маньяри.
– Просто было интересно...

* * *

В 18-40 того же дня из синематографа, что на 5-й авеню, вышел старик, одетый в драные ковбойские брюки и залатанный на локтях серый пуловер. Старик постоял немного под ярким рекламным щитом "Кока-кола" и, покачиваясь, направился к ближайшему перекрестку. Редкие прохожие не обращали на него никакого внимания, - мало ли в Америке бездомных?