Бесконечное лето: Город в заливе

— Ситуация сложная, — загробным голосом сказал он. — Борьба идет до победного конца, остаться должен только один. Как в «Горце», понимаешь?

— Ты, парень, давно болен, — сообщила ему Реви. Алиса согласно закивала с уже расстеленной кровати. — Таблеточки пей, помогают.

— Я просто хотел, чтобы ты поняла, — проникновенно сообщил Ружичка. — Победитель получает все. Точнее, он получает подушку, две простыни, располагается прямо вот здесь, на полу, после чего засыпает и видит сны. Заманчивое предложение — так что пока даю возможность его обдумать и выйти из гонки, пока не поздно.

— Ну и болтун, — сказала с кровати Алиса, зевнув во весь рот. — Одно слово — румын.

— У меня чешское имя, — с достоинством возразил парень. — Катер, ноги…

Реви, усмехнулась, сосредоточилась, и…

— Да! Да! Николай Чудотворец, святые угодники, спасибо вам за то, что дали миру меня! Такого чудесного и адски везучего! — Ружичка прямо из позы лотоса отбивал земные поклоны. Доски прогибались и скрипели. Реви вытаращила глаза — парень явно был нездоров.

— Так ты же проиграл фактически, откуда такие эмоции? — показала ему язык Алиса. Ружичка утер воображаемую слезу.

— Да! Я выиграл, и в то же время проиграл, — дрожащим голосом признался он. — И пусть я буду спать на полу, зато в моей кровати будут нежиться две прекрасные девушки! Мог ли я мечтать о таком еще совсем недавно? Да это самое большое мое достижение за последние годы, друзья! Я в восторге! Я практически в…

Выскользнув из-под простыни, Алиса отвесила ему легонький подзатыльник.

— Извращенец! Это всегда было ясно.

— Герой хентая, сударыня, на постоянной основе всецело к услугам ваших тревожных фантазий, — с готовностью раскланялся Ружичка.

***

Таиландская ночь, в отличие от ряда других, ни разу не тиха, и, должен вам сказать, слегка прохладна. Что необычно в тропиках. А может, наоборот, обычно, я в такие широты ранее как-то не забирался. Не доводилось. Также мне не доводилось, как уже было указано, спать на полу, уступив свое мрачное лежбище двум юным прелестницам. Может, и прохлада, кстати, как раз с этим связана, я не уточнял, постеснялся.

Да, я такой, ужасно старый и консервативный. Рожден и воспитан, как говорят американцы.

Прелестницы, к слову говоря, лежали тихо, дышали ровно. А мне вот не спалось чего-то. С одной стороны, беспокоили мысли про коварную Балалайку и ее темные замыслы. С другой — в голове бродили заблудившиеся после пьянки мысли, и вращались еще перед глазами яркие вертолетики приятных кислотных оттенков.

Ну и близость девушек — двух, сразу двух, за какие мои свершения такая награда? — конечно, тоже отвлекала, этого не отнимешь.

Забавно, что именно этот момент и выбрала Реви, чтобы заговорить.

— Спишь? — шепотом поинтересовалась она. Я не ответил, потому что медленно вдыхал и выдыхал, изображая безвозвратно ушедшего в царство Морфея человека. И правильно, как оказалось, делал.

— Не-а, — ответила Алиска. — Сон ушел куда-то.

Заговорщицы коварные! Плетут интриги прямо у меня за спиной! И не только за спиной, но и за другими важнейшими частями моего ладного, крепкого тела — тоже плетут. Еретички! Всех казню, не помилую!

— Перепили, — шепотом хмыкнула Реви. — И перетанцевали. Непривычно, мы так обычно не делаем.

— Добро пожаловать в мир веселых психопатов, — остроумно сообщила Алиса. Зашуршала простыня. Снаружи царил оглушающий концерт — квакали местные голосистые лягушки, посвистывали какие-то ночные птицы, коротко мяукнул кот — наверняка, Капитан Флинт вышел на охоту. Реви несколько секунд молчала.

— Как раз хотела спросить, — начала она наконец. — Вы… ну, вы, все пятеро… Откуда вы взялись? Как познакомились? И кто вообще такой этот твой безумный Алекс?

Однако! А и правда — кто же я такой? Гений, шизофреник, плейбой, филантроп? Подопытный экспонат на далекой подземной базе, пожиратель кортексифана? Просто человек, который, в полном соответствии с рекомендациями одного беззубого исполнителя, пытается творить добро на всей земле?

Кстати, интересно — ну, если со стороны посмотреть — как оно, получается? Или я, как известный персонаж Стругацких, отягощаю любое свое правильное действие каким-нибудь безнадежным злом? Чисто для душевного равновесия хочется думать, что все-таки первое. Иначе зачем это все? Воцу? — как говорят японцы. Хотя нет, ошибочка вышла — это немцы так говорят.

Алиса издала тихий смешок.

— Ну ты и вопросы задаешь, подруга. Примерно как «если можно, вкратце объясните мне основные философские течения мира». Так сразу и не расскажешь.

Очень правильная постановка ответа, кстати. Все целиком рассказать ей не получится, а мало рассказывать — все равно, что не говорить ничего. Придется говорить достаточно. Тут важно и правду соблюсти, и друзей приобрести, все по Дэйлу Карнеги.

По мне начало что-то ползти. Маленькое, медленное и ужасно раздражающее. Черт, это же муравьи, наверняка, я их видел днем мельком — мы даже не поздоровались, сделали вид, что не знакомы. Какого черта я вообще сделал себе постель на полу?

И в кровать к девчонкам, оглашая окрестности ревом, теперь, конечно, не побежишь.

— Поэтому я вот чего сделаю, — нашла решение Алиска. — Я сразу скажу, как в импортных фильмах, что буду говорить только правду, и ничего, кроме нее. Но не всю правду. А ты хочешь верь, хочешь — нет. Договорились?

Наглый муравей продолжил путешествие по долинам и по взгорьям моего атлетического тела. Ничего, Рахметов терпел, и нам велел.

— Давай, — отозвалась Реви. С явным интересом отозвалась, то ли это алкоголь помог, то ли еще что-то, но она сейчас не выглядела — тьфу, черт — не звучала, как злобная, циничная стерва, которой довольно успешно пыталась казаться все остальное время. — Ты меня еще больше заинтриговала.

<