Беспокойные боги

И ни одна из них не сидела у моих ног под Солнечным троном.

И все же я не ожидал, что угроза расставания с ней обрушится на меня так сильно.

Любил ли я Селену? Мог ли я полюбить ее? Или кого-нибудь еще?

Справиться с этой мыслью было все равно что справиться с болью. Это жгло меня, пока я не понял, что должен отбросить ее.

"Я любил ее, знаешь ли", - сказал Лориан. "Твою Валку. Она всегда была… добра ко мне. Знаешь, я думаю, она была первой женщиной, которая так отнеслась ко мне."

"Она была добра ко всем", - кивнул я. "Ко всем, кто заслуживал добра".

"Тогда как ты объяснишь, почему мы оба заслуживали?" - спросил он и улыбнулся. "Знаешь, было время, когда я ненавидел тебя за то, что ты отправил меня в то место".

"Я не отправлял тебя..."

"Я знаю", - перебил Лориан. "Но там легко было потерять это из виду. Белуша была..." Он прервался. "Плохой. Мысль о тебе на Джадде..." К тому времени Лориан вернулся к своему столу, к оставленному бокалу вина. Он поднял его и посмотрел в высокие окна на пушки, которые охраняли его особняк от дикого города за его пределами. "Время останавливается, когда ты в тюрьме, понимаешь? Легко забыть, что оно не останавливается больше нигде. Это как плавание".

Каким мрачным он показался мне тогда на фоне бледного дневного света, маленький человечек в военной форме, с длинными волосами, стянутыми на уровне плеч кольцом из тусклого латарранского золота.

"Лориан, я..." Я жаждал сказать ему правду. Рассказать ему все. Но угроза Монарха была очевидна, а весь масштаб его наблюдательных способностей оставался для меня загадкой.

Невысокий мужчина оглянулся на меня. "Что?" - спросил он.

Осторожность вернулась, мужество покинуло меня. "Ничего, - сказал я наконец.

Ни слова.

На светлокожем лице интуса промелькнуло озадаченное выражение, но он покачал головой и сделал глоток из бокала.

"Я тоже по ней скучаю", - наконец произнес я.

ГЛАВА 53

ПРОЩАНИЕ

О приезде принца Матиаса я расскажу немного. Как и все его братья и сестры, он был высечен из греческого мрамора, увенчанного красным золотом. Я думаю, он был одним из старших детей. Тридцатый или сороковой сын - далеко не такой старый, как пожилой Аврелиан. По его героическому виду и широким плечам я догадался, что большую часть своей жизни он провел в заморозке, ожидая приказов своего лорда-отца и нужд Империи.

Но он прибыл, неся с собой условия нового мира, заключенного императором. Впервые со времен Джаддианских войн Солланская империя была вынуждена уступить территорию другой человеческой державе.

Это был удар, за который будущие историки, несомненно, оклевещут имя бедного Вильгельма. И все же в нем была мудрость. Определив новую границу с Латаррой, мы оказали определенное давление на монархию, чтобы она помогла защитить эту границу. Провинции Центавра, где в то время шли самые ожесточенные бои с сьельсинами, лежали между Латарой и центром Империи, в объятиях Стрельца и Ориона.

Битва за Воргоссос была - возможно, стала - первой совместной операцией армад Соллана и Латарры.

Судьбе было угодно, чтобы она стала и последней.

Но тогда мы этого не знали.

Вместо этого, впервые за долгие годы войны, разговоры и настроение были полны надежды. Надежды на перемены. Надежды на Новый порядок, который создал и продолжал создавать Кален Гарендот. Белый город Монарха, Печатный город Латарра, должен был стать образцом новой цивилизации, бросившей вызов красным фигурам и старому порядку Империи, воплощением галактики на полпути между хаосом Экстрасоларианцев и удушающим порядком Солнечного трона.

Легко понять, почему Лориан любил это место, ведь оно было прекрасным, а он поднялся так высоко и так быстро, что от разреженного воздуха его новой вершины у него закружилась голова. Ему не нужно было думать об оружии на стенах - или о том, зачем оно ему нужно. Ибо не все в новом городе короля было таким же изысканным и роскошным. Я видел нищету, как и у себя дома. Я видел преступников, повешенных на площади перед пирамидой Монарха, их тела, оставленные птицам. Я видел шлюх на углах улиц, танцующих в их окошках с красной окантовкой, видел мастерские и косторезов, портных и наталистов, торгующих своими товарами с вывесок высотой в десять этажей.

Будь я помоложе - мальчишка, покинувший Делос, - возможно бы и сам опьянел от наэлектризованного воздуха этого места. Здесь была точка опоры рычага, приводящего в движение звезды, ось, вокруг которой человек мог бы повернуть всю галактику. За время моего недолгого пребывания в Латарре я часто наблюдал, как молодые люди из армии Монарха передвигаются по городу. Они маршировали по улицам в строю, усердно трудились на строительстве города или же кутили или дрались возле винных погребков и борделей. Можно было почувствовать исходящую от них энергию, подобную статической молнии, излучение, подобное бесчисленным крошечным солнцам.

Они были живы и жизнелюбивы так, как мало кто из людей Империи был жизнелюбив, и возникало ощущение, что солнце Латарры всегда восходит там, тогда, как на Форуме… мне всегда казалось, что наступили сумерки.

И все же этому не суждено было сбыться. Обещание Нового Порядка Лориана, его нового рассвета, оказалось лишь зеленой вспышкой заката, которая, как говорили земные моряки, на мгновение имитировала благотворный свет дня.

* * *

Когда договор был ратифицирован, а все документы подписаны и скреплены печатями, когда голограммы были записаны и переданы по датасети, наступило время расставания. Как и предвещал Лориан, Матиас должен был забрать Селену с собой. Не обратно на форум, а в какое-то другое, неизвестное место. Форум был небезопасен для нее, о чем я неоднократно заявлял Матиасу, Аврелиану, с которым мы почти не общались с момента прибытия во дворец Монарха, и Альбе, который докладывал своему начальству по личному телеграфу, привезенному свитой Матиаса, и Совету безопасности самого императора во время моих допросов.

Именно во время этих бесед я осознал, что никто на Форуме не знает, что со мной произошло, и я не показывал свое лицо. Матиас не задавал вопросов, возможно, не видел, каким я был стариком, не знал, что я изменился.

В день отъезда Селены небо было затянуто низкими облаками, поддерживаемыми столбами пара, поднимавшимися из реакторов в Лабиринте. Небеса казались совсем близко, и все же были скрыты пеленой.

Я стоял вместе с Кассандрой и Эдуардом, а также с Нимой, который спустился с "Туманного Странника" вскоре после нашего прибытия. Люди Гошала стояли вокруг нас в почетном карауле, а также Анназ и несколько ирчтани. Я приказал Рамантану и другим сьельсинам вернуться на "Гаделику" в ожидании прибытия Матиаса, и они остались на орбите.

Мы должны были отплыть на Воргоссос и встретиться с императорским флотом в конце этой недели. Сам Монарх собирался на войну - такого не случалось со времен битвы при Ашкламе, когда сам Гарендот выступил в поход против несговорчивых норманских туземцев. Накануне состоялся парад: Великая армия прошла маршем через город к площади у подножия недостроенной пирамиды, под смотровую площадку, откуда наблюдали за происходящим Монарх и Имперский принц.

Теперь этот принц уезжал, унося с собой один экземпляр договора, подписанный и скрепленный печатью.