Беспокойные боги

Я был одет в черную форму имперского офицера, длинное подпоясанное пальто с высоким воротником и широкими рукавами. Красные аксельбанты с золотым тиснением свисали с моего правого плеча. Нима и юный Альбе шли чуть позади Кассандры и меня. Нима тщательно починил красно-золотую мандию, и теперь одеяние свободно свисало с ее левого плеча, ниспадающий рукав был пуст, рука висела в одеянии, как на перевязи точно так же, как это часто делал Олорин. Под ним она носила черное от Марло, хотя с ее заплетенными в косу волосами, черными, как чернила, нельзя было отрицать родства между нами.

Я взял с собой лишь самую малочисленную охрану. За мной последовали Анназ с Инамаксом и десятью воинами-ирчтани. Их когтистые лапы стучали по трапу, пока я спускался и вдыхал разреженный воздух Форума.

При звуке серебряной трубы марсиане, как один, вытянулись по стойке смирно, а их центурион - огромный мужчина с рядом фалер (металлические украшения, служившие воинскими знаками отличия-прим.пер), закрепленным на его нагруднике, - проревел, приказывая своим людям отдать честь. Они отдали, все правильно и официально.

Я резко остановился, Кассандра на шаг позади и справа от меня.

В паланкине никто не пошевелился.

Из динамиков на доспехах центуриона раздался свисток, и марсиане расступились, образовав между собой проход.

Еще один марсианин, на этот раз в позолоченных доспехах и алой накидке, без шлема на бронзовом, покрытом шрамами лице, зашагал по проходу. Он остановился в пяти шагах от меня, на его грубом, обезображенном лице отразился шок. По его обмундированию я принял его за командира и догадался, что перед нами рыцарь-коммандер Кас, человек, который приказал нам высадиться.

"Per Mars ipsham!" - произнес он на вульгарном марсианском языке. "Это действительно вы".

"Коммандер", - сказал я, желая задать тон, и отдал честь. "Я проделал долгий путь по делу чрезвычайной важности. Необходимо, чтобы я..."

"Адриан Марло!" Рыцарь-коммандер вытащил и разжег меч высшей материи, направив его острие прямо мне в грудь. "Во имя Марса, бога войны! Во имя Вильгельма из дома Авент, который является Богом-Императором! Вы арестованы!"

"Арестован!" Нима, запинаясь, шагнул вперед. "Арестован? За какое преступление?"

"За нападение на императорскую особу", - речитативом произнес рыцарь-коммандер Кас. "За измену Империи. За бегство от имперского правосудия!"

"А теперь слушай сюда, негодяй!" Нима шагнул вперед, роясь в своей куртке. "У моего хозяина есть письмо об императорском помиловании, выданное вашим императорским хозяином". Он достал письмо, о котором шла речь, размахивая им, как мечом. "Здесь сказано, что все обвинения сняты! За личной печатью вашего императора!"

Рыцарь-коммандер Кас выхватил документ из кулака Нимы, внимательно изучая каждую строчку. Он напрягся и, повернувшись, жестом подозвал центуриона. Младший марсианин подошел, и Кас протянул ему письмо. "Покажи ей".

Мои уши навострились при этих словах, и я пристально посмотрел на командира и его центуриона, на рядовых и андрогинов в их белых париках.

Она.

Я мог догадаться, кто была та особа в крытом паланкине, которая пришла арестовать меня в тот момент, когда я прибыл, и почему она приехала с такой небольшой свитой.

Императрица Мария Агриппина всегда была моим врагом, полагая, что я, в конце концов, ударил ее августейшего супруга и таким образом показал себя невоспитанным негодяем, каким она всегда меня считала. Она пришла за мной, когда император скрывался за пределами планеты. Приказала мне приземлиться в таком уединенном месте - на самой окраине Вечного города и далеко внизу, - чтобы я мог исчезнуть в этом затянутом облаками лабиринте и чтобы меня больше никогда не видели.

Центурион подошел к паланкину, передал письмо андрогину, который пропустил его внутрь.

"Кто там, Абба?" спросила Кассандра, шепча на джаддианском.

Я сделал незаметный жест, чтобы она замолчала, держа руку наготове.

Андрогин, передавший письмо, сделал шаг вперед и заговорил чистым голосом кастрата: "Моя миссия была не завершена", - сказал он. "Это были ваши слова - если сообщение действительно исходило от вас. В чем же заключалась ваша миссия?"

"Это действительно были мои слова!" сказал я, придвигаясь, оставляя Кассандру, Ниму и Эдуарда позади, так что я встал почти вровень с рыцарем-коммандером и центурионом. "Но моя миссия, мое дело - это дело между мной и Его Императорским Сиятельством. Я буду говорить с Цезарем, и только с Цезарем".

Андрогин сделал небольшую паузу, прислушиваясь к словам своей хозяйки, а затем закричал: "Цезаря здесь нет! Он на фронте!"

"Я знаю это!" ответил я, хотя часть меня надеялась, что он вернулся за годы, прошедшие после моего отъезда из Джадда. "У меня не было возможности связаться с ним напрямую, а то, что я должен сказать, нельзя доверить никому другому".

"Вы могли бы пойти в другое место!" - ответил андрогин после необходимой задержки ответа - это было почти как разговор с кем-то на глубокой орбите. "Зачем приходить на Форум?"

"Потому что мне нечего скрывать!" заметил я, - "Чего не скажешь о вас, Лучезарное Величество. К чему такая секретность?"

"Потому что вы носите свой позор, как корону, милорд!" - раздался сочный женский голос из крытого паланкина. "Вижу, века не омрачили ваших щек!"

С одной стороны паланкина появилась нога в сандалии, и ближайший андрогин поспешил помочь женщине, сидевшей внутри. Появилась одна рука в кольце, и слуга взял ее, откинув покрывало, чтобы женщине было легче выйти. Она повернулась и посмотрела на меня, другой рукой касаясь украшения из тонкого золота, которое удерживало ее пышные рыжие волосы.

Позади себя я услышал прерывистый вздох Кассандры и разделил его.

Говорят, что женщины Авентийского дома - самые красивые в человеческой вселенной. Сама Мария Агриппина была прекрасна, как любая из гурий княжеских гаремов в Джадде, как евгенические чудеса Воргоссоса, как сама Ушара. Женщина, поднявшаяся из паланкина, была одета в платье сияющего белого цвета с широкими рукавами, внутренняя сторона которых светилась красным, как и ее волосы. Золотая вышивка сверкала на манжетах, украшала бюст и перед платья. Тонкий золотой обруч без единого драгоценного камня сиял на ее белоснежном лбу, а глаза были похожи на осколки малахита, отполированные гладкой водой небесной реки.

Она улыбнулась мне, ведь я, должно быть, представлял собой забавное зрелище.

Женщина, стоявшая на помосте для приемов, была прекрасна, как ни одна из тех, кого я видел в Империи или на Джадде: высокая и царственная, как любая королева, прекрасная, как Галатея, созданная рукой Пигмалиона... прекрасная, как сама императрица, так похожая на нее тогда, что почти идентичная - ведь она была отпрыском того самого королевского краснолистного дерева.

Но она не была императрицей.

"Выражение твоего лица!" - сказала она, улыбаясь, как солнце. "Я бы не стала устраивать эту маленькую встречу ни по какой другой причине, но мы с Аврелианом решили, что лучше встретиться с тобой здесь, пока остальные не пронюхали о твоем прибытии".