Беспокойные боги

Он был прав, и я признал это, положив руку ему на плечо, прежде чем повернуться, чтобы открыть шлюз. Металлическая решетка, проходящая по полу пуповины, зазвенела, когда мы проходили, и двери "Аскалона" с шипением открылись, когда мы проходили через передний воздушный шлюз у мостика. Как и прежде, я отказался от места на борту более крупного корабля, предпочтя сохранить свою прежнюю комнату на борту "Аскалона". Я только что вернулся со встречи с одним из младших медицинских офицеров, который сообщил мне, что ирчтани и сьеельсины спят спокойно - жизненные показатели в норме. Он сказал мне, что были некоторые опасения по поводу кровоснабжения.

Кровь спящих, как правило, смешивают с определенными фармацевтическими препаратами и замораживают, храня, как и самих спящих, при температуре, близкой к абсолютному нулю. Кровь может храниться практически бесконечно долго, нужно только отделить ее от коктейля консервирующих химикатов, которые предотвращают гемолиз при длительном хранении. Достаточно простой центрифуги, чтобы отделить кровь от защитных фармаконов, и доля крови, теряемой при замораживании, сокращается до менее чем одной части на тысячу.

Кроме того, в резерве часто хранятся синтетические кровезаменители на случай нехватки крови. Не менее трех раз я просыпался с такой фальшивой кровью. В таких обстоятельствах организму требуются месяцы на восстановление. Даже палатину требуется несколько недель, чтобы заменить имитированную кровь своей собственной, а последствия фальшивой крови - это усталость и мышечная слабость.

Если речь идет о пассажирах-людях, то большие корабли вроде "Гаделики" всегда брали с собой больше, чем было необходимо - даже "Аскалон" сохранял несколько запасных галлонов при почти идеальном холоде. Но у нас были лишь небольшие запасы крови ирчтани и сьельсина, пожертвованной живыми ксенобитами в преддверии нашего отъезда с Сабраты.

Этого должно было быть достаточно, и я так и сказал медицинскому офицеру.

Выбросив из головы мысли о крови, я спустился по лестнице с уровня мостика в свою каюту.

Клац. Клац!

Я застыл на лестничной площадке, вглядываясь в освещенный бра холл, где когда-то сражался с убийцей Александра, прислушиваясь.

Клац! Клац-клац!

Снизу раздался крик.

Тишина.

Клац!

Я стряхнул с себя Ниму и спустился вниз, свернув в открытые двери главного трюма маленького корабля.

"Усиленно тренируешься?" спросил я.

Кассандра отошла от тренировочного манекена, как будто это был любовник, и я застал их обоих раздетыми. Девушка отказалась от мандии, джаддианской туники и штанов, на ней были только облегающие брюки, заканчивающиеся чуть выше колена, и свободная рубашка, которая пугающе болталась на ее худой фигуре.

"Я просто..." Она выглядела почти смущенной. "На Сабрате от меня было мало толку, не так ли?"

"Anaryan..."

Она подняла тренировочный меч, который держала в руках, как будто это было какое-то украденное сокровище. "Мне нужно больше тренироваться. Чтобы стать сильнее. Чтобы..."

Я преодолел небольшое расстояние между нами и заключил ее в объятия. Положив одну руку ей на затылок, прижимая ее ухо к своему, я сказал: "Ты больше ничего не могла сделать".

"Как ты можешь это выносить?" Ее слова словно ветер пронеслись у меня над плечом.

"Я не могу", - ответил я. "Как ты думаешь, почему я был на Джадде?"

Она долго молчала, обхватив меня сзади за шею одной рукой. Я чувствовал, как она дрожит, как падают беззвучные слезы. Ужин капитана Гошала больше не казался важным. Не для меня.

"Мне не следовало брать тебя с собой, - сказал я наконец. "Я должен был позволить тебе остаться на Джадде".

Ее рука сжалась, и я почувствовал, как она покачала головой. "Не надо".

В одном слове заключено многое.

"Я оставил свою работу незавершенной", - сказал я ей тогда. "Я потратил впустую последние двести лет".

"Не говори так, Абба".

"Если бы я не приехал в Джадд..." Я сказал: "Возможно, это уже было бы сделано".

"Если бы ты не пришел в Джадд, меня бы не существовало, Абба", - сказала Кассандра, отстраняясь от меня, и ее пустая рука легла мне на плечо.

Я прислонил ладонь к ее лицу. "Я не имел в виду..."

"Я знаю", - сказала она и улыбнулась, глаза были мокрыми от слез. Она вытерла их. "Я не хотела, чтобы ты нашел меня здесь. Я думала, ты ушел на встречу с медиком".

Я обернулся и увидел, что Нима стоит прямо у двери в трюм, изо всех сил стараясь казаться частью обстановки. "У меня через полчаса ужин с капитаном Гошалом".

"Через пятнадцать минут, доми", - вмешался Нима, вечный повелитель времени.

"Через пятнадцать минут", - поправился я. Мы оба улыбнулись, посмеялись про себя над бедным Нимой. Слуга Немрутти пережил битву лучше, чем все мы. Он спасся от сьельсинов, избежал Ушары и всего остального, кроме отдаленного шума насилия. "Пусть некоторые вещи никогда не меняются, а?" Я потрепал дочь по подбородку.

Мы отстранились друг от друга.

"Тебе не нужно прятаться, - сказал я ей, - или стыдиться чего-либо. Ты выжила, дорогая девочка. Это самое главное". Я схватил руку, все еще лежащую на моем плече. "Ты придешь на ужин?"

Нима снова вмешался. "Доми, у нас мало времени!"

"Я знаю, Нима!" отрезал я. "Гошал подождет".

Но Кассандра покачала головой. "Я лучше останусь здесь".

Кивнув, я отпустил ее и повернулся, чтобы присоединиться к Ниме у двери.

"Ты отослал меня прочь!" Эти слова поразили меня, как плазменный разряд между лопаток.

Я не повернулся.

"Ты даже не попрощался!"

"Я попрощался в лагере".

"Я думала, ты на корабле, Абба!" Я услышал позади себя ее шаги по палубе. "Ты мог погибнуть!"

Я обернулся, вихрь имперского черного. "И ты могла умереть, Кассандра!" Она отступила на полшага. "И лучше умереть мне, чем тебе".

"Не для меня!" - запинаясь, сказала она.

"Анариан..." Я вскинул подбородок, пытаясь подобрать нужные слова. "Мне очень жаль. Но теперь ты знаешь, с кем и почему мы сражаемся. Ты видела сьельсинов и их бога. Я бы избавил тебя от этой битвы, если бы мог".

"Но ты не можешь!"

"Если бы мог", - повторил я, уже более твердо. "Девочка, я хочу, чтобы ты жила в мире, который наступит после всего этого. В лучшем мире". Я наполовину отвернулся. "Я не хочу для тебя ничего подобного".

Кассандра снова сделала шаг ко мне и сказала: "Не тебе решать, Абба".

"Но это так!" сказал я и попытался улыбнуться. Она сделала это проще. "Мы не можем сами решать, в каком мире нам жить, но мы можем изменить мир для тех, кто последует за нами".

"Я не следую за тобой, Абба. Я здесь и сейчас".