Беспокойные боги

Значит, я призрак, опередивший свое время, подумал я, и моя улыбка застыла. "У нас с твоей матерью были такие же споры, знаешь? Она всегда была в ярости на меня… рвался в бой… оставляя ее позади".

"Но ты позволял ей сражаться с тобой!" воскликнула Кассандра.

"Да". И тут я обнаружил, что больше не могу смотреть на нее. "И она умерла".

Кассандра, казалось, ушла в себя.

Не обращая внимания на молчание и тучи, опустившиеся на нас обоих, я продолжил. "Она должна была быть здесь, понимаешь? Она должна была встретить тебя, состариться на Джадде. Я должен был лучше ее защищать". Я размышлял о том, как неестественно то, что мой ребенок ни разу не видел свою мать, даже при рождении. Это было... неправильно.

"Как это произошло?" Кассандра резко подняла на меня глаза. Она спрашивала и раньше, но я всегда уклонялся от ответа, говорил только, что она погибла в бою.

Я долго смотрел ей в глаза, зная, что должен что-то сказать.

Наконец я заговорил. "Ее корабль был сбит. Мы разделились во время боя. Ей пришлось эвакуироваться на другом транспорте. Мы были на связи, когда она погибла..." Я закрыл глаза и видел только этот клочок темноты, это окно в ночь.

Никогда, никогда, никогда...

"Я не должен был ее пережить", - сказал я наконец, не смея пошевелиться. "Я должен был сто раз умереть". Стыд, который я испытывал на Сабрате - когда выжил в битве с Ушарой, - вернулся, и я отвел взгляд. "В каком-то смысле это стыдно. Я так долго боролся, чтобы уберечь ее, но ее больше нет… а я все еще здесь".

Губы Кассандры сжались в тонкую, почти невидимую линию. "Ты всегда говоришь, что я должна отпустить то, что не могу контролировать", - сказала она. "Горе - это глубокая вода".

У меня вырвался грубый смешок, и я снова наполовину отвернулся. "Я очень плохой стоик, дочка". Я провел рукой по глазам. Все еще чувствовалась слабость после пережитого на Сабрате.

"Это правда, что ты умер?" Вопрос прорезал мгновение, отделив время настоящее от времени прошлого.

Я резко поднял на нее глаза - слишком резко, чтобы отрицать это.

Я кивнул. Ей пора было знать.

"Они сказали, что ты потерял голову", - произнесла она, с трудом веря в то, что слова слетают с ее губ.

Я бросил взгляд на Ниму, который все еще стоял в дверях.

Помедлив, я кивнул.

Кассандра не шелохнулась. На мгновение мне показалось, что она отвернется, или рассмеется, или обругает меня дураком. Но она видела Ушару, видела, как я творил чудеса той черной ночью в пустыне. Медленно - очень медленно - она кивнула.

Настал ее черед молчать, но и я не мог говорить.

У меня пересохло во рту… Я всю жизнь старался не говорить ей об этом, и теперь она знала все до конца. Какая польза от молчания?

"Я ..." Я снова посмотрел на Ниму, желая, чтобы он был Гибсоном, Валкой, Паллино, кем-нибудь еще, кто мог бы помочь мне в этот момент. "Я … это был Араната Отиоло. Сьельсинский принц. Я был очень молод. Моложе тебя".

"Он убил тебя?"

"Оно", - сказал я, удивленный ядом, прозвучавшим в этом слове. "Оно убило меня. Тихий отправил меня обратно".

"Тихий?" повторила Кассандра. "Что же это такое?"

Наконец-то мы подошли к этому вопросу. К разговору, единственному, который имел значение. Истина.

"Тихий - это..." Что? Народ? Разум? Бог? Воспоминания Ушары вспыхнули во мне. Воспоминание о падении, о том, что мы были брошены в эту вселенную против своей воли, брошены рукой того, кто создал нас. Создал их. " ...Shuturum".

Кассандра уставилась на меня, и прошло мгновение, прежде чем я осознал, что сказал, и перевел: "Абсолют". Когда это, похоже, не дало ответа на вопрос девушки, я попробовал еще раз. "Тихий - это… сущность. Личность. Как Наблюдатели, может быть, но больше. Он… хочет помочь нам против сьельсинов, против Наблюдателей".

"Зачем ты ему нужен?" - спросила она.

"Потому что..." Как я мог сжать титанические видения, которые видел, в простой ответ? "Потому что я должен сыграть свою роль. Правильный человек в правильном месте и в правильное время может изменить баланс. Я должен положить конец всему этому. Остановить сьельсинов. Наблюдателей". Я улыбнулся, чувствуя огромное облегчение. Я десятилетиями боялся этого разговора, и вот наконец он состоялся - и Кассандра не сбежала. "Мне так много нужно рассказать тебе, mia qal".

"Тогда расскажи мне!" - сказала она, и я увидел в ней железную волю тавроси и чуть не заплакал.

"Мастер Марло", - Нима семенящим шагом приблизился ко мне, ноги в тапочках заскрипели по металлическому полу. "Капитан ждет".

"Черт бы побрал капитана, Нима!" Я поднял руку, чтобы заставить его замолчать.

Невозмутимый, мой слуга продолжил: "Возможно… вы могли бы вернуться к этому вопросу после ужина".

Я огляделся, переводя взгляд с мужчины на дочь, ощущая то давление времени, которое с годами преследует нас все сильнее. Мой долг перед капитаном, перед моей дочерью.

Мое осознание собственного преклонного возраста.

"Возможно..." сказал я, вторя слуге и соглашаясь с ним. "Возможно, нам стоит поговорить позже. Есть многое, что тебе… следует знать. Я думаю, пришло время рассказать тебе все".

"Я бы хотела этого", - согласилась Кассандра… и Абба!" Она резко шагнула вперед, уставившись на меня своими изумрудными глазами.

"Да, Anaryan?"

"Не отсылай меня снова", - произнесла она, превратив слова в приказ. "Я готова. Я буду готова".

Возможно, так оно и будет… Подумал я, удерживая ее взгляд, видя Мастера меча Джада - всего на мгновение. И все же она была моей дочерью. Будущим… и последний след моего прошлого.

"Я бы избавил тебя от всего этого", - воскликнул я, вскидывая руки, чтобы охватить весь корабль.

"Но ты этого не сделал!" возразила она: "Ты не можешь!"

"Я постараюсь", - ответил я и, когда ее лицо вытянулось, добавил: "Но я больше не буду тебя отсылать".

Она почти сразу просияла и бросилась обнимать меня, уронив тренировочный меч на палубу. Я прижал ее к себе, не обращая внимания на присутствие Нимы, капитана, Ушару, самого Дораяику.