Беспощадная истина
Шрифт:
– Нет, мне, на самом деле, кажется, что у нас на территории талибы! – Дэррил был совершенно серьезен.
– О чем ты говоришь? – спросил я.
– Майк, посмотри! – сказал он.
Мы вышли наружу.
Там было около сотни парней в зеленом камуфляже, с оружием в руках, ручными гранатами на ремнях. Каждый держал большой прозрачный защитный щит. Они медленно двигались к дому, периодически прячась за стволами больших пальм. Вдобавок ко всему, через большие кованые ворота моего участка въезжали два огромных стенобитных тарана, на боку которых было слово SWAT [263] . Мы услышали гул в воздухе и посмотрели вверх: в небе кружили вертолеты. Мой дом был захвачен.
263
SWAT (Special Weapons Assault Team,
Весь батальон был готов осуществить прорыв через парадную дверь. Они держали перед собой щиты, в руках – оружие, форменные брюки были заправлены в берцы. Затем они вытянулись в цепь перед нами.
– Стоп! Не двигаться! – рявкнул один из них.
Я стоял не шевелясь.
«Щелк, щелк, щелк», – раздался звук взводимых винтовок.
– Здесь нет бен Ладена! Мы не имеем отношения к одиннадцатому сентября, мы тут ни при чем! – сказал Даррел. Похоже, он насмотрелся новостей по каналу CNN. Парни выглядели как вояки на учениях в пустыне. Проблема заключалась только в том, что их полигоном был мой участок с домом, моя собственность.
Они, наконец, прояснили, кто они такие. Это не были талибы, это была полиция Лас-Вегаса. Я еще никогда в своей жизни не видел так много полицейских в одном месте в Лас-Вегасе. Они сказали, что им поставлена задача расследовать обвинение в том, что я захватил заложницу, молодую женщину, и три дня удерживал ее в своем доме, постоянно насилуя. Некоторые из моих охранников в доме были вооружены, Дэррил устроил для них пост охраны. Подозреваю, эта молодая леди рассказала властям, что у нас в доме есть оружие, поэтому к нам заявились полностью подготовленными. Незадолго до этого у нас изменился график дежурств, и охранники работали в темное время суток. Когда полиция ворвалась к нам, было около одиннадцати утра, охрана ушла до вечера, и ворота были открыты.
Как только Рик увидел, что нас захватывают военные, он позвонил моему адвокату Дэрроу Соллу. Дэрроу велел ему вытащить меня из дома и ничего, ни одного слова, не говорить полиции. Это был правильный совет. Нас обыскали, затем приказали всем покинуть здание. Дэррилу велели остаться, так как он был управляющим и мог обеспечить им доступ везде, куда они хотели попасть. По ряду причин шеф-повару Дрю также разрешили остаться. Дело было в том, что пока его держали лицом на полу, из кухни пошел запах паленой курицы, поэтому ему разрешили подняться и вернуться на кухню, чтобы не сгорел весь дом.
Итак, внутри находились только Дэррил и Дрю, и полиция начала потрошить мой дом, комната за комнатой, шкаф за шкафом, бумажка за бумажкой. С кроватей подняли пружинные сетки и матрацы. Пересмотрели каждое видео. Операция продолжалась с одиннадцати утра до часа ночи следующего дня. Черт, в какой-то момент они даже заказал пиццу и устроили себе обеденный перерыв. Они были достаточно любезны и предложили кусочек Дэррилу, но тот отказался.
В результате конфисковали кучу вещей, в том числе мои личные записи с сексуальными сценами. Я названивал весь день:
– Дэррил, они еще там?
– Да, Майк, они потрошат весь дом.
Я поехал в спортзал, затем попросил своего телохранителя Рика подбросить меня к одной моей подруге. Я был совершенно сбит с толку: зачем эти парни вторглись в мой дом? Как оказалось, дело было так. Я встретил девушку, которая звонила в полицию из парикмахерской Мака. Я привез ее к себе, и, по существу, она просто переехала ко мне где-то на неделю. Отправляясь на тренировку, я оставлял ее одну. Она выбиралась на кухню в одной моей футболке, шеф-повар Дрю на скорую руку готовил что-нибудь для нее. Она знала все коды безопасности для дома и для ворот, поэтому могла приходить и уходить, когда ей вздумается. О каком похищении могла идти речь? Когда она, наконец, покинула дом, Рик отвез ее домой. Она осталась довольна. Что же заставило ее сделать такое заявление насчет меня, которое привело к полицейскому рейду?
Я понял это, когда мне из Хьюстона позвонил один мой приятель, режиссер звукозаписи. Он рассказал, что эта девочка встречалась еще с одним очень известным боксером. Когда она после меня вернулась к нему, он пришел в ярость. Он избил ее, а затем велел пойти в полицию и сообщить, что я ее похитил и насильно удерживал ее.
Я был, в самом деле, очень разозлен. Я не мог быть полностью уверен в том, что именно этот боксер стоял за всем этим дерьмом, но если это было так, то его можно было считать трупом. Я убежден, что существует судьба, что с плохими
людьми случаются плохие вещи. Я прикидывал, как бы отметелить его, и он, должно быть, почувствовал это, так как усилил меры безопасности. Однако телохранители при нем ровным счетом ничего не значили. Я знал в своем районе одного паренька, который был осужден за групповое изнасилование. Он обычно отвозил меня на общественные работы. Он пообещал мне, что достаточно одного моего слова – и по его сигналу в моем распоряжении будут двести человек, все с оружием. Я был признателен за это предложение, но отклонил его. Я никогда не увлекался мщением. Спустя несколько лет я даже вместе с этим боксером выкурил травку. Но тогда мне, на самом деле, хотелось вздрючить его. Хорошо, что я спустил эту проблему на тормозах.После полицейского рейда в мой дом всплыло имя той девушки, и журналисты смогли добраться до парикмахерской, чтобы попытаться взять у меня интервью. Мак спрятал меня в задней комнате и на все вопросы отвечал, что в тот день меня не видел. Мак даже позвонил окружному прокурору Стюарту Беллу и сообщил ему, что это он познакомил со мной девушку, что она не была пленницей и даже каталась на моей машине по всему городу. Мак также заявил ему о своей обеспокоенности в связи с тем, что я должен был бы скоро лететь в Копенгаген для следующего поединка.
– Не беспокойтесь, – ответил ему Белл. – Майк может спокойно отправляться туда на поединок. Мы проведем дополнительное расследование, и если что-нибудь случится, то оно случится уже после поединка.
На рейсе в Копенгаген, куда мы направлялись для моего боя с Брайаном Нильсеном, у нас произошел инцидент. Крокодила начало тошнить, а затем он потерял сознание. У него была передозировка. Его отвезли в больницу. Прошло три дня, и мы уже решили, что он умер, но когда мы пошли на взвешивание, он вдруг появился, как ни в чем не бывало, словно ничего не случилось. Крокодил был одним из тех ребят, которые могли принимать наркотики круглые сутки, затем резко «завязывать» и шесть недель обеспечивать тренировки. А затем вновь вернуться к наркотикам и получать кайф, как будто не было никакого перерыва.
– Эй, приятель, чем занимался? – спросил я его.
– С момента, как мы виделись последний раз, я еще не торчал, – ответил он.
– А я не прекращал с момента, как мы виделись последний раз, – сказал я. – Черт, как это у тебя так получилось?
Дело в том, что когда я начинаю торчать, то меня надо арестовать, чтобы остановить.
В этой поездке вместе с нами был Дэрроу. Вскоре после того, как мы добрались туда, один здоровяк, похожий на типичного датского байкера, что-то сказал жене Энтони Питтса. Тогда Дэрроу развернулся и, бац, одним ударом сбил парня с ног. На самом деле он с этим ударом опередил Энтони.
– Просто превосходно! – сказал я. – Со мной в одном лице мой адвокат и мой, блин, телохранитель.
Дания была от нас в полном восторге. Билеты в огромный зал были распроданы мгновенно. Я не выходил на ринг уже больше года и считал, что мне потребуется несколько раундов, чтобы справиться с Нильсеном. Он в то время был чемпионом по версии Международного боксерского совета, однако это ни о чем не говорило. Его называли «Супер Брайан», и его показатель был 62:1, но он по-настоящему не дрался ни с одним из боксеров высокого класса, находящимся в хорошей форме. Он побил «Костолома» Смита, Тима Уизерспуна и Ларри Холмса, но на момент боя с ним все они уже завершали свою карьеру. Он был здоровым парнем, ростом 6 футов 4 дюйма и весом 260 фунтов [264] , для меня это была неплохая мишень. Уже в первом раунде я наказал его ударами по корпусу, а за несколько секунд до окончания третьего сбил его с ног серией сокрушительных комбинаций. Он упал, как вековой дуб. Если бы канаты не смягчили его падение, думаю, он мог бы расколоть ринг надвое. Это был всего лишь второй раз, когда он оказался на канвасе за всю свою долгую карьеру. В этот раз я с пользой проводил на ринге время. К этому времени я заметно прибавил в весе, якобы потому, что соперник много весил, но на самом деле я особенно не тренировался перед этим боем. Я вышел на ринг с 239 фунтами [265] , это был рекордный в моей карьере вес, поэтому я хотел побоксировать еще несколько раундов.
264
1,9 м и 118 кг соответственно.
265
108, 4 кг.