Беспощадная истина
Шрифт:
Моя маленькая дочь Майки [186] , мой первенец, также несколько раз приезжала ко мне со своей мамой. Ей тогда было всего три года, но она до сих пор помнит перелеты на самолете из Нью-Йорка в Индиану и фотографирование со мной на фоне кирпичных стен.
Несколько раз появлялся Дон Кинг. Каждый раз, когда он приходил, он приносил мне на подпись контракт, который был абсолютно незаконным, но его это не волновало. Я был весьма рад его визитам, поскольку знал, что это касалось зарабатывания денег. Вместе с ним приезжали Рори и Джон Хорн, но они навещали меня и сами, гораздо чаще. Они проводили со мной некоторое время.
186
Майки Лорна родилась в 1990 году.
Меня взволновал визит Бетти Шабазз [187] ,
Джеймс Браун [189] , так называемый крестный отец соула, также останавливался, чтобы повидать меня. Его привел брат Сиддик. На нем был фиолетовый костюм, фиолетовые туфли и красный галстук, его волосы были развиты. Он рассказал мне, как хотел надрать задницу Джеки Уилсону [190] за то, что тот попытался пошутить с ним, потрепав его по волосам.
187
Бетти Шабазз (1934–1997) – американский педагог и борец за гражданские права.
188
Малкольм Икс или эль-Хадж Малик эш-Шабазз (1925–1965) – афроамериканский исламский духовный лидер и борец за права человека.
189
Джеймс Джозеф Браун-младший (1933–2006) – американский певец и музыкант, один из отцов-основателей стиля фанк.
190
Джеки Уиилсон (род в 1984 г.) – афроамериканский певец, работавший на стыке ритм-энд-блюза и рок-н-ролла.
– Я не боксер, я из штата Джорджия, – сказал он. – Люди боятся Джеки. А я нет. Попробуй это.
И он показал мне свой бицепс.
– Твердый, как камень.
Я спросил Джеймса об Отисе Реддинге [191] , который был его другом. Джеймс сказал, что его самолет был лучше, чем самолет Отиса, который был перегружен и упал, похоронив Отиса. Было удивительно слышать, как Джеймс мог хвастаться такими вещами. У него было самолюбие боксера.
Он говорил и говорил – о различных предприятиях, которыми он владел, в том числе о своей радиостанции. Он предложил свои услуги по управлению моими делами, и я попросил его оставаться на связи с Сиддиком. Вскоре после этого прислал Сиддику письмо, в котором за управление моими делами запросил 70 процентов, оставляя мне 30 процентов. Я подумал, что Дон Кинг плохо знал свое дело.
191
Отис Рэй Рэддинг-младший (1941–1967) – классик соул-музыки, погибший в авиакатастрофе в возрасте 26-ти лет.
Никогда не забуду, как меня в тюрьме навестил Тупак [192] . Меня всегда спрашивали о Тупаке больше, чем о других моих друзьях-знаменитостях. Когда со мной встречались, то прежде, чем задать мне вопрос про бокс, меня всегда неизменно спрашивали: «Каким был Тупак?»
Тупак был всем. Он был, блин, и Хьюи Ньютоном [193] , и Мао Цзэдуном, и Карлом Марксом, он был просто всем. Я могу процитировать Маркса и Гегеля, но у Тупака была, действительно, очень продуктивная, выразительная революционная теория. Когда ты говорил с ним и узнавал его, он казался скорее нравоучительным стилягой, нежели головорезом. Склад его ума буквально завораживал.
192
Тупак Амару Шакур, настоящее имя Лесэйн Пэриш Крукс (1971–1996) – американский рэпер, киноактер и общественный деятель.
193
Хьюи Перси Ньюютон (1942–1989) – американский пропагандист и правозащитник, один из основателей организации «Черные пантеры», ставившей своей целью защиту гражданских прав чернокожего населения; была активна в США с середины 1960-х по 1970-е годы.
Я встретился с ним в 1990 году в Лос-Анджелесе на корпоративной вечеринке в клубе на бульваре Сансет. Мой приятель был организатором этой вечеринки, мы с ним стояли на улице и точили лясы. Все были одеты по такому случаю весьма элегантно. Вдруг я заметил черного уличного мальчишку, который слонялся у
входа.– Что, Шибздик? Как дела? – спросил я его. Он напомнил мне меня самого, когда я маленьким шлялся по улицам и торчал у клубов, в которые я не мог попасть.
– Дык… А что такое? – ответил он.
Я видел, что ему хочется попасть на эту вечеринку, и попросил своего приятеля пустить его. Но малыш сказал: «Одну секунду!» – и убежал, а вернулся с пятьюдесятью парнишками, одним из которых был Тупак.
– Ух ты! – сказал мой приятель.
Мы провели всех этих детишек к задней двери и пустили их внутрь. Когда спустя некоторое время я вернулся в клуб, я увидел на сцене Тупака с микрофоном – он уже свел с ума весь зал. Я не мог в это поверить. Когда он сошел со сцены, мы обнялись и рассмеялись. Его замечательная улыбка осветила весь этот чертов клуб. Я сразу понял, что этот паренек был кем-то особенным.
Но вернемся обратно к тюремным событиям. Я получил письмо от мамы Тупака. Я знал, кто он такой, – Тупак стал притчей во языцех буквально за одну ночь, – но я не мог представить, что он и был тем самым пацаном, который «заводил» клуб в 1990 году. Его мама писала, что Тупак собирался приехать в Индианаполис на шоу и хотел навестить меня. Как только он вошел в комнату для свиданий, там начался фурор. Он весил, должно быть, где-то 130 фунтов [194] и носил одежду на несколько размеров больше. Черные, белые, латиносы, философствующие торчки – все при виде его начинали сходить с ума. Ободрительными возгласами его приветствовали даже охранники. Я понятия не имел, что он настолько знаменит. И когда я увидел его, я вспомнил, что он был одним из детей, которых я пустил на вечеринку в Лос-Анджелесе несколько лет назад.
194
То есть около 59 кг.
Мы вышли во двор и подошли к закусочным столикам.
– Нужно устроить для тебя концерт прямо здесь, – сказал он.
Вслед за этим он вскочил на закусочный столик и прокричал:
– Мой ниггер, я люблю тебя!
Я умолял его, сидя за столиком:
– Пожалуйста, садись! Пожалуйста, спустись вниз! Они запрут тебя вместе со мной! Пожалуйста, прекрати!
Он рвался дать импровизированный концерт, и меня это нервировало. Все было спокойно, и вдруг Тупак оказался на столике. Все зааплодировали. «Вот черт, этот маленький ублюдок собирается создать для меня проблемы», – подумал я.
– Майк, не дай им зацапать тебя, брат, не дай им зацапать тебя, чувак!
Я, наконец, смог стащить его со столика. После этого я стал поддевать его. Я только что стал мусульманином и принялся изображать из себя набожного парня:
– Послушай, приятель, ты должен отказаться от свинины!
– Откуда ты взял, что я ее ем? – спросил он.
Я дразнил его, но он воспринял это на полном серьезе.
Затем он успокоился, и мы разговорились. Он сказал мне, что он никогда не забывал о нашей первой встрече.
– Никто никогда не поступал так, не пускал кучу уличных ниггеров в такой шикарный клуб, как этот! Ты, в натуре, сделал это! – восторгался он.
– Просто обалдеть, что это тебя удивляет, ниггер! – воскликнул я. – Мы же должны наслаждаться этим миром! Ничего не стоит вести себя по-человечески, мы все одинаковы.
Как личность, Тупак был кремень. Он видел слишком много боли и лишений. Порой невзгоды, выпадающие на нашу долю, остаются грузом, который мы всегда несем с собой, куда бы ни шли. Я втащил такой груз в религию, в свои отношения с окружающими, я нес этот груз даже в своих гребаных боксерских поединках. Неважно, насколько мы успешны – этот груз всегда остается с нами. Жизненный опыт Тупака, который был рожден в тюрьме и видел, как друзей его матери убивали или навсегда замуровывали в тюрьме, сформировал у него установку на полное неприятие и отрицание всего, своего рода нигилизм, если можно так выразиться, нет-изм, когда он чувствовал, что его никто не слушает и не заботится о нем. Он шел по жизни на автопилоте, никуда не отклоняясь, и делал все, что только мог. Тупак был настоящим борцом за свободу.
Я поговорил с Тупаком о «Черных пантерах» [195] . Я знал об участии его матери в этой организации. Она была сильной женщиной. К этому времени я начитался воинственных книг и стал довольно радикальным элементом.
После этого мы стали с ним достаточно близки, и он несколько раз навещал меня. Как я слышал, в газетах писали, что он стрелял в копов, устраивал драки.
– Эй, послушай, если ты не будешь осторожным, к тому времени, как я выйду отсюда, ты сюда загремишь.
195
Мать Тупака, Афени Шакур, состояла в «Черных пантерах» почти всю свою жизнь.