Беспощадная истина

Все думают, что я выплюнул капу, чтобы укусить его, но это не так. Начиная с этого момента, я мало что помню, потому что был совершенно разъярен. Судя по записи боя, я, должно быть, выплюнул кусок его мочки уха на канвас, потому что я показывал в том направлении: «На, бери это!» После боя этот кусок подобрали и попытались пришить его обратно, но не получилось.

Холифилд подскочил от боли, и когда он повернулся, чтобы пойти в свой угол, я толкнул его сзади. Мне хотелось пнуть его по яйцам, но я просто толкнул его. Это стало похоже на уличную драку. Доктор осмотрел его и разрешил ему продолжить бой. Миллс Лейн снял с меня два очка, но, как я понял, это уже не имело никакого значения. Сегодня все были против меня. Бой возобновился, и он снова боднул меня. Рефери, конечно же, не реагировал. Когда мы вошли в клинч, я укусил его за другое ухо, но мы продолжали драться до конца раунда.

Началось настоящее светопреставление. Угол Холифилда пожаловался Миллсу Лейну на то, что я снова укусил его, и Лейн остановил бой. Я был слишком взбешен, чтобы расслышать объявление ринг-анонсера: «Рефери Миллс Лейн дисквалифицировал Майка Тайсона за укус Эвандера Холифилда за оба уха!» Холифилд оставался в своем углу. Он больше не хотел ни кусочка этого дерьма, но я все еще пытался добраться до него. Я хотел уничтожить все и вся в его углу. Его заслоняли от меня, а меня оттаскивали прочь. Он же стоял в своем углу, скрючившись, и выглядел испуганным. Я все еще пытался достать его, расшвыривая полсотни людей перед собой и дерясь с копами. Господи! Они должны были успокоить меня электрошокером. Я сам за то, чтобы меня в тот вечер угостили электрошокером.

Каким-то образом меня все же увели с ринга. На обратном пути в раздевалку кто-то бросил в меня бутылку с водой, кто-то «послал» меня, показав средний палец. Я перелез через перила и попытался было добраться до них, но мой секундант оттащил меня. Другие зрители также стали бросать в нас бутылки с газировкой и пивом. Энтони Питтсу испортили костюм за 2500 долларов.

У Миллса Лейна прямо на ринге взяли интервью, и он утверждал, что все удары головой Холифилда были непреднамеренными. Взяли интервью также у Холифилда, который вознес хвалу Миллсу Лейну:

– Я очень рад, что у нас есть такой рефери, как Миллс Лейн, который контролирует ситуацию и отличает непредумышленные действия от умышленных.

Я продолжал бушевать в раздевалке. Не снимая перчаток, я колотил по стенам. Джон Хорн вышел поговорить с Джимом Греем, ведущим телеканала Showtime.

– Я могу сказать лишь, что Майк получил рассечение над глазом длиной в три дюйма [227] , а Эвандер – легкий укус уха, который ничего не значит. Он прыгал по рингу, как маленькая сучка. Последствия от ударов головой будут еще долго проходить. Прикиньте сами: один удар головой еще может быть случайным, но уж никак не пятнадцать, – сказал Джон.

227

То есть около 7,6 см.

Я с трудом вспоминаю свое интервью после боя. Мое лицо, все разбитое и опухшее, было похоже на уродливую маску. Я смахивал на какое-то чудовище. Джим Грей поймал меня, когда я уже уходил из раздевалки.

– Расскажите нам прежде всего об ударе головой во втором раунде, который привел к рассечению глаза, – попросил он.

– Он боднул меня еще в первом раунде, затем повторил удар головой во втором. Как только он стал наносить удары головой, я начал внимательно следить за ним. Он клинчевал и смотрел прямо на меня. Я видел, что он был намерен продолжать свои удары головой. И он продолжал идти головой вниз. Всякий раз, сблизившись, он бросался на меня опущенной головой. И никто не сделал ему предупреждения, никто не снял с него ни одного очка. Что я должен был делать? Это моя профессия. Я не могу позволить, чтобы меня вот так били головой. У меня дети, которых надо растить, а этот парень бьет меня головой, стараясь нанести мне повреждение, чтобы мне из-за него прекратили бой. Я должен был ответить тем же.

– Вы тут же прекратили драться, обратились к Миллсу Лейну и сказали ему об этом, на что он никак не отреагировал. Что именно вы тогда сказали Миллсу?

– Я не помню точно. Я сказал ему, что тот меня боднул. Я точно знаю, что я жаловался на удары головой, и мы жаловались на это еще во время первого боя. Послушайте, хочу сказать, что Холифилд – вовсе не такой крутой боец, как о нем все говорят. Когда его слегка укусили за ухо, он тут же прекратил бой. У меня поврежден один глаз, у него – нет, у него повреждены уши, я готов отдать ему одно, у меня есть еще одно. Я готов драться. А он не хочет. Я готов драться с ним прямо сейчас.

– Бой остановил Миллс Лейн, а не Холифилд, – напомнил мне Джим.

– Да он просто не хотел драться!

– Миллс сказал, что он останавливает бой. Вы укусили Холифилда. Когда вы укусили его за ухо, вы сделали это в отместку за глаз?

– Независимо от того, что я сделал, он наносил мне удары головой в течение двух поединков! – сказал я

– Майк, но вы должны были обратить на это внимание рефери!

– Я так и делал! Я обращался к рефери прямо на ринге!

– Почему вы поступили так жестоко, Майк? Разве это был достойный ответ?

Я вышел из себя и закричал:

– Посмотри на меня, приятель! Посмотри на меня! Ну, посмотри же на меня! Я должен вернуться домой вот таким! Мои дети испугаются меня! Посмотри на меня, парень!

Затем я в бешенстве повернулся и ушел прочь. Мы поехали прямо ко мне домой, где нас дожидались женщины. По ряду причин они не смогли поехать на поединок и смотрели его по телевизору.

У ворот дома толпились разгневанные демонстранты. Они гудели клаксонами и кричали: «Договорный бой!» и «Убирайся отсюда!» Кто-то даже забросил на мою территорию рыбью голову. Они шумели до тех пор, пока один из охранников не выстрелил в их сторону из пневматического пистолета.

Пришел врач и наложил мне швы. После этого я начал ходить по столовой и переживать вслух:

– Я не должен был этого делать!

Я раскаивался, но раскаивался с большой неохотой, скрепя сердце. Я утратил контроль над собой, я потерял самообладание.

– Мои фанаты будут ненавидеть меня, – расстраивался я.

Моника проявила понимание и постаралась утешить меня. Она сказала, что каждый человек делает ошибки. Я немного покурил травки, выпил немного и пошел спать.

Возвращаясь к событиям в гостинично-развлекательном комплексе MGM Grand, где состоялся мой поединок, можно упомянуть, что там произошла массовая драка в казино, многие попали в больницу. Игровые столы были опрокинуты, фишки украдены. После этого казино закрыли, просмотрели записи видеонаблюдения, вычислили тех, кто украл фишки, и арестовали их. Это был полный кавардак.

На следующий день настроение у меня было отвратительным. Я понятия не имел, что этот незначительный инцидент мог привести к таким серьезным последствиям. Вся моя жизнь была именно такой. Я говорю или делаю что-либо, на мой взгляд, совершенно обыденное, а весь мир придает этому громадное значение. Я не думал, что моей реакцией воспользуются для того, чтобы повлиять на мою карьеру. Возможно, мне следовало получше просчитывать дальнейшие последствия моих действий, но я просто не привык к этому.

Как утверждали, я будто бы подозревал, что могу потерпеть поражение, поэтому и устроил весь этот спектакль с укусом. Но это полная туфта. Если бы дело обстояло таким образом, я бы поступил так уже в первом поединке. Если я проигрывал в каком-нибудь бою, я достойно принимал свое поражение и никогда не прибегал к каким-либо уловкам. Никто и никогда не мог назвать меня дрянью. Я разозлился, я распсиховался, я потерял самообладание. Я укусил Эвандера Холифилда за ухо, потому что в тот момент я был в ярости, и мне было не до правил ведения боксерских поединков маркиза Квинсберри.