Беспощадный дикарь

— Черта с два не могу. А я хочу.

Стоя на своем, молча бросаю вызов, чтобы он сказал, что я могу и чего не могу делать. С меня хватит играть по правилам и делать то, чего от меня ждут.

Фокс выдыхает, окидывая меня тем же взглядом, что и я его. Вот только глаза скользят по моему телу гораздо медленнее, на мгновение задерживаясь на груди, прежде чем снова встретиться с моим взглядом. Его голова дергается от силы его фырканья.

— Всегда такая чертовски упрямая.

Каким-то образом он говорит об этом так, как будто эта черта его задевает и одновременно заставляет любить меня.

— Тебе не следует быть здесь. Он потирает рот. — Я не могу позволить тебе быть вовлеченной в это.

— Ты не можешь сделать все это в одиночку, — рассуждаю я. — Знаю, ты сказал, что мы не можем быть друзьями, но я хочу помочь. Две головы будут лучше, чем одна.

Похоже, он бормочет, что у него уже есть дополнительная голова, но продолжает смотреть пристальным взглядом, работая челюстью, пока обдумывает мое предложение. Я должна подсластить его, чтобы он увидел, как сильно мне это нужно, так же как и ему.

— Со мной у тебя будет больше доступа. У меня есть отчет о происшествии с той ночи, когда твои родители… — Я прервалась, не желая говорить об этом. Во мне шевелится боль от печали по младшей сестре, которую он так и не встретил. Облизав губы, я продолжаю. — Послушай, помощь тебе — это единственный способ искупить вину за нарушенное обещание. Ты позволишь мне?

Тени в его глазах убивают. Как только импульс охватывает меня, я делаю шаг, приближая наши тела друг к другу, слегка касаюсь его точеной челюсти и приподнимаюсь на носочках, чтобы поцеловать.

Фокс позволяет это, издавая низкий гул, когда мои губы скользят по его губам. Он не пускает внутрь, и я начинаю отстраняться, но тут он обхватывает за талию и обрушивает на меня свой ураган. Сердце поет, когда я ударяюсь спиной о стену склада, когда он захватывает мой рот глубоким поцелуем, который захватывает своей собственнической силой.

На этот раз, когда я отстраняюсь, губы распухли, стали нежными и тени рассеялись.

Мы смотрим друг на друга, а его большой палец двигается взад-вперед на моей талии. Вздохнув, он прижимается лбом к моему. — Ты еще многого не знаешь.

— Так расскажи мне, не отталкивай снова. Впусти меня.

Горло Фокса с трудом сглатывает. — Ты так сильно хочешь помочь? Отлично, — пробормотал он смиренно. — Просто помни — ты сама попросил об этом.

22 ФОКС

Продолжать поиски правды с Мэйзи на моей стороне не входило в планы, но она все делает по-своему. Я почти смеюсь, потому что мне следовало бы знать лучше, чем пытаться контролировать ее свободную натуру. Мэйзи управляет только ее дикое сердце.

Покинув склад, я привел ее к месту, где была припрятана машина ее брата. Как только она скользнула на пассажирское сиденье Charger, я крепче вцепился в руль, поскольку мои мысли вернулись к тому времени, когда она в последний раз была в машине. Мы едем в закусочную рядом с шоссе, где хочу устроить встречу, детали которой перехватил Кольт.

Всю дорогу она держала окно опущенным, а рука свисала, чтобы покатать рукой волны теплого воздуха. Не раз мое внимание привлекал старый кожаный браслет, который она носит, тот самый, с камнями, который я ей подарил. Она до сих пор никогда его не снимает.

— Никогда раньше не была в засаде, — говорит Мэйзи после того, как мы припарковались на стоянке в течение двадцати минут. Она роется в бардачке. — Мы должны были остановиться, чтобы перекусить.

Я провожу языком по зубам. — Для слежки обычно требуется тишина и сосредоточенность. — Жестом руки, лежащей на руле, указываю на цель. — Так что держи эти красивые губки на замке, пока я не нашел способ заставить тебя замолчать.

Мэйзи бросает взгляд, полный жара от моей угрозы, и я сдерживаю стон. Боже, это пытка после стольких дней, проведенных вдали от нее. Слабый аромат сладкого кокоса на ее коже убивает.

— Ладно, ворчун. — Нетерпеливо фыркнув она опускается на сиденье и упирается одной ногой в дверь, чтобы устроиться поудобнее. — Тебе не нужно быть таким властным.

— Тебе не нужно помогать, — напоминаю я ей, пытаясь найти что-нибудь, чтобы отвлечься от любования длиной ее подтянутых ног, когда подол платья поднимается выше от ее положения. — Ты здесь только потому, что я разрешаю.

Впустить ее — это, наверное, моя худшая идея в жизни.

После того, что Мэйзи сказала на складе, я подумал, что поступал неправильно, отталкивая. Она должна узнать правду о своих родителях. Кроме того, держа ее рядом, я смогу присматривать и она будет либо активом, который смогу использовать против родителей, либо, если она предпочтет их мне, я буду знать об этом, прежде чем она снова предаст.

Мой взгляд в третий раз за пять минут переходит на нее, вместо того, чтобы сосредоточиться, и я прикусываю внутреннюю сторону щеки. Если она еще больше ссутулится, я смогу заглянуть прямо под платье. Меня обдало жаром. Чертова маленькая искусительница…

Мэйзи притягивает меня с сумасшедшей силой, созданной из ткани вселенной. Я провожу зубами по нижней губе и едва заметно оглядываю ее, гадая, не оставляет ли привычка обходиться без нижнего белья ее киску голой под этим платьем. В последний раз, когда она была у меня в машине, я не мог остановить фантазии, и сейчас они снова в силе, поскольку возбуждение нарастает, затуманивая голову жаждой, чтобы она скакала на моем члене, пока не закричит от желания.

На этот раз желание стало еще более сильным, поскольку она снова ворвалась в мою жизнь, требуя помощи после того, как я держал ее на расстоянии. Она не отпускает меня, и это делает с сердцем такое, что оно крутится вокруг себя и сильно бьется.

Выдохнув, я кладу руку на рычаг переключения передач между нами и едва касаюсь пальцами ее гладкого бедра, борясь с желанием перетащить ее через центральную консоль к себе на колени, где мог бы поцеловать.

Через пару минут она устраивается на своем сиденье, придвигаясь ближе ко мне, пока осматривает местность, которую мы обследуем. — Так что мы будем искать?

— Мне сообщили, что сегодня здесь состоится встреча. Я не знаю, с кем, так что готов ко всему. Кто бы это ни был, я задокументирую это.

— Круто, поняла.

Я думаю о том, как опасно тыкать спящего медведя, пока охочусь за правдой, но она только еще раз докажет, что у меня ноль шансов оградить ее от всего этого.

— Когда собрание закончится, я хочу, чтобы ты постаралась скрыться из виду. Понятно?

Она смотрит на меня. — Почему?

— Ты знаешь почему, — пробормотал я, сжимая кулаки и она вопросительно поднимает брови, и я вздыхаю. — Чтобы скрыть твое лицо. Это защитит тебя, если нас заметят. Я менее узнаваем в этом костюме, но не буду рисковать, что кто-нибудь узнает тебя и свяжет твое лицо с родителями.