Беспощадный охотник

Чем дольше я его ищу и не нахожу ничего, тем сильнее рушится мой разум.

Я иду наверх и привожу себя в порядок. Посмотрю, что мне удастся спасти за остаток дня.

Когда я выхожу из спальни, на пороге стоит Ирина с подносом еды.

Она смотрит на меня добрыми глазами, и беспокойство в ее бровях отражается так же, как и тогда, когда я был мальчиком и попадал в неприятности. Она одна из немногих членов персонала, которые остались со времен моего отца, и одна из немногих, кто меня не боится.

Я вижу, что она принесла одну из моих любимых запеканок в надежде, что я съем ее сегодня вечером. Но я собираюсь сказать ей то же самое, что говорю каждый вечер с тех пор, как начала свои поиски.

— Убери это. Я этого не хочу.

— Но ты же не ужинал уже несколько дней, — отвечает она с сильным русским акцентом, хотя она работала на мою семью в Штатах еще до моего рождения.

— Я буду есть, когда смогу. — Я делаю это, чтобы поддерживать силы, хватая то, что могу, здесь и там. Я не помню, когда я на самом деле сидел за обеденным столом и ел.

Я ухожу от нее, и она знает, что меня нужно оставить в покое.

Я не в настроении терпеть ничье дерьмо, даже если кто-то проявляет беспокойство о моем благополучии.

Я спускаюсь вниз и прохожу через столовую, останавливаясь, увидев единственную вещь, которую мне удалось спасти от пожара, уничтожившего дом, в котором я жил с Габриэллой и Алексеем.

Это кованая железная фигурка феи с птичкой в руках. Она у меня стоит на каминной полке. Я подарил ее Габриэлле, когда мы поженились.

Когда я переехал сюда несколько лет назад, я повесил его как напоминание о том, что у меня было в прошлом.

Глядя на нее сейчас, я вспоминаю, что в ту ночь меня кто-то предал.

Предательство — это, несомненно, единственное, что имеет смысл в той давней ночи, когда у меня отняли семью.

Предательство не оправдывает моей вины за то, что я заманил своих врагов к моему порогу, но мне нужно об этом знать, если я надеюсь найти своего сына.

Кто-то узнал, что я сделал, и использовал это против меня.

Я не знаю, кто это был, но этот кто-то мог быть только человеком, который был достаточно близко, чтобы выследить меня. И единственные такие люди — это те, кого я держу рядом.

Я отвожу взгляд от статуэтки и иду в свой кабинет.

Окно все еще открыто с утра, а компьютер готов и ждет.

Я сажусь и достаю свои файлы из нижнего ящика стола.

С этого файла я всегда начинаю, когда что-то идет не так.

Вытащив все документы, я раскладываю их на столе.

Это доказательство того, что мой мальчик выжил.

И имя.

Один ублюдок, который был мертв, когда я нашел его задницу.

Дейл Пирсон.

Доктор Дейл Пирсон.

Это тот парень, которого мы ищем, а люди на складе были бандой Картеля, которые были членами Ордена. Они занимались организацией поставки наркотиков.

Документы, которые лежат передо мной, — это то, что Доминик Д'Агостино нашел среди файлов Альфонсо.

Альфонсо был гребаным шпионом, работавшим на наших врагов. Врагов, которые объединились с Орденом, чтобы убить наших отцов, когда они разбомбили изначальный Синдикат.

Я объединился с D'Agostinos пять лет назад, чтобы привлечь виновных к ответственности. Мой отец, как и их, был членом Синдиката всю свою жизнь. Как и мой дед и прадед до него.

Крестовый поход против преступников начался с анонимного письма, предупреждавшего Массимо об их виновности, и именно это письмо привело нас ко всему остальному, включая обнаружение файлов Альфонсо.

Эти гребаные файлы подняли все скелеты из шкафа. Они все вывалились наружу, крича секреты, которые наши враги хотели запереть.

Нет никого, кто бы не обжегся об правду.

Я просто ждал своей очереди.

Это моё.

Узнав, что Алексей жив, во мне пробудилось что-то умершее, но меня также разрывало на части осознание того, что мой мальчик пропал на девять лет, а я даже не знал об этом.

Хуже всего знать, что все, что связано с Орденом, означает серьезное дерьмо, вроде терроризма и торговли людьми. Любая торговля от женщин до детей имеет их имена повсюду.

Месячный мальчик был бы золотой пылью для таких людей, как они. Я могу только предположить, что его продали. Мне нужно выяснить, кому.

Документы, которые мы нашли, — это все медицинские записи Алексея. Мы ищем в Лос-Анджелесе, потому что все они были сделаны здесь, и на каждой из них есть имя доктора Дейла Пирсона.

Первый отчет — это то, что привело колеса в движение. Даты на нем показывают, что Алексей жив через месяц после смерти Габриэллы.

Я просматривал эти документы столько раз, что знаю, что написано на каждом листе бумаги, слово в слово.

Однако у меня все еще есть ощущение, что мне чего-то не хватает.

Я просто не знаю, что это такое.

Я не знаю, что еще я могу извлечь из них, кроме той информации, которая уже есть.

Одно-единственное имя и вся правда о зле, которое несут в себе эти документы.

Правду о том, что моего мальчика забрали, чтобы наказать меня, и эти же ублюдки убили мою жену.

Люди говорят, что эмоции — это слабость, но ежедневная доза ярости, наполняющая меня, придает мне сил.

Моя жизнь была сплошным циклом горя и потерь, в котором те, кого я любил, умирали ужасной смертью.

Этот цикл начался, когда мне было десять, когда я наблюдал, как мою мать и дедушку застрелили на семейной свадьбе. Моя мать пожертвовала собой, чтобы спасти меня.

Следующей моей потерей стала Габриэлла. Следующим был отец, затем мой брат Виктор, которого застрелили прямо у меня на глазах, и он умер у меня на руках.

Несколько месяцев назад я бы добавил Алексея в этот список, но он жив где-то в этом мире, и мне нужно его найти.

Когда я это сделаю, я планирую наказать всех, кто ответственен за его похищение.