Бессердечные изгои. Падший враг

Когда я добрался до двери, то начал колотить по ней обоими кулаками. Истерика не придавала привлекательности моей внешности, но я и не гнался за этим.

– Простушка! – взревел я. – Открывай чертову дверь, пока я не выломал ее.

Сегодня все либо закончится моим арестом, либо нет. Я не переживу, если Кристиану придется платить за меня залог.

– Уиннифред! – Я снова ударил дверь. Мне было слышно звуки за другими ближайшими дверьми. Люди, наверное, смотрели через глазок, пытаясь понять, насколько я опасен для их милой соседки.

– Открой! – Я с рычанием ударил плечом дверь.

– Чертову! – еще один удар плечом.

– Дверь!

Наконец я услышал звук открытия двери. К сожалению, эта не дверь, на которую я напал. Женщина появилась на другом конце коридора. На ее лице зеленая маска и бигуди в волосах.

– Как бы я ни ценила романтический поступок, – и не поймите меня неправильно, я правда ценю, если вы пришли сюда не красть деньги, – Уинни здесь нет.

– Что значит ее здесь нет? – выплюнул я, пытаясь отдышаться. «Чайка» должна была закончиться еще два с половиной часа назад.

– Я видела, как она уезжала с чемоданом, может, пару дней назад. – Она затянула туже свой халат.

– Пару… чего? – опешил я. – Она не могла. Она участвует в дурацком спектакле. В моем спектакле. Я плачу ей зарплату. У нас контракт. Она не может уехать.

– Ну, уехала.

– Это невозможно, – настаивал я. – С чего у вас взялась такая глупая идея?

– Не стреляйте в гонца.

Тогда не вынуждайте меня.

– Интересно, почему она уехала все же. Вы выглядите, как прекрасный начальник.

– Маленькая, бессовестная, эгоистичная д…

– Прекратите сейчас же. – Женщина подняла руку, качая головой. – Не заканчивайте это предложение. Та, о ком вы говорите, самая добрая женщина, которую я когда-либо встречала. Знаете, однажды я поймала ее, когда она просила сахар у соседки. Женщина мать-одиночка и работает на двух работах, лишь бы ее дети могли ходить в школу у нас в районе.

– И что в этом такого, черт возьми? Она попросила у матери-одиночки сахар, а вы хотите вручить ей Нобелевскую премию за это? – спросил я, медленно моргая. Женщина покраснела под ярко-зеленой маской, намазанной на ее лицо.

– Так я спросила у Уинни, зачем она сделала это. Уинни – ответственный человек, и она печет. Ей совсем не нужен был сахар. Знаете, что она мне сказала? – Она облизнула губы. – Она сказала, что время от времени заходит к соседям, чтобы попросить что-то маленькое и дешевое, так люди будут знать, что всегда могут попросить и Уинни о чем-то. Продукты питания, зубная щетка, мыло. Так она убеждалась, что соседи точно знают, что мы все на равных. Не знаю, какая у вас история с этой женщиной, но я могу сказать, что она не эгоистка. Она ангел на земле, а если вы потеряли ее, то склонна верить, что вы заслужили это.

У меня никогда и не было ее, чтобы терять.

Я направился вниз, в голове стучало, сердце колотилось. У этой дамы хватило наглости просто взять и уехать из города, будто у нее не было никаких обязанностей. Как она посмела? Это мой театр. Мой спектакль. Мой бизнес.

«И ты волнуешься за этот бизнес… С каких пор?» – Голос Кристиана насмехался надо мной в голове.

– Заткнись к черту, Кристиан, – вслух пробормотал я, вываливаясь на улицу, как чертов подросток.

Я листал свои контакты, пока не нашел номер Лукаса Мортона. Он режиссер. Он должен знать, где она. Лукас ответил после третьего гудка.

– Да?

– Это Арсен.

– Мистер Корбин? Все в порядке… – ответил он после некоторой паузы.

– Где Уиннифред Эшкрофт?

– О боже. – Он вздохнул, как бы говоря: «Даже не заставляйте меня начинать», и произнес: – Наконец-то с кем-то можно это обсудить! Она ушла. Сбежала из города. Ее агент звонила мне как гром среди ясного неба два дня назад. Очень непрофессионально. Пенни пришлось выйти и работать каждый вечер. Мы должны засудить ее!

– Куда она поехала?

– Откуда мне знать? – чуть ли не кричал он. – Она только написала нам письмо, что на время уедет. Куда уедет? Насколько? Вот почему я не люблю работать с актерами. Они склонны драматизировать. Что вы будете с этим делать? Это настоящая проблема. Вы знаете, как мне будет сложно объяснить все новичку теперь? У меня нет времени искать и объяснять…

Я сбросил звонок и вернулся в свою машину, теперь звоня Кристиану.

Потому что у Кристиана есть Арья.

А Арья знала Уиннифред и ее агента.

Глава 25. Уинни

Первый день моего возвращения в Малберри-Крик был особенно напряженным.

– Тетя Уинни! – Кенни крепко обняла меня за шею, целуя все мое лицо сладкими от зефира губами. – Я так скучала по тебе.

– Я тоже по тебе скучала, тыковка. – Я прижала ее ближе, мой нос зарылся в ее кудрявые волнистые волосы. Я отстранилась, улыбаясь. – Как поживает моя любимая девочка?

– Не жалуюсь. Хотя, на самом деле, спину немного тянет, но что ты можешь ожидать от тридцати пяти недель беременности. – Моя сестра Лиззи ответила на вопрос, предназначенный Кенни. Она влетела в комнату, точнее, сначала показался ее живот, а потом она сама. Я поднялась и обняла ее. Я не настолько чистая душа, чтобы не завидовать ей, хотя она моя старшая сестра, которая научила меня заплетать косички и разрезать джинсы на шорты, как у Дейзи Дьюк^[19] с хирургической точностью.

Абсолютно точно можно быть одновременно счастливым за кого-то и завистливым до слез.

– Ты прекрасно выглядишь, – прошептала я ей на ухо.

– Ты выглядишь голодной, – подметила она. – Ты что, совсем о себе не заботилась?

Это та часть, где я обычно говорила «конечно» и надеялась, что они поверят. Но теперь врать было бессмысленно. Есть что-то расслабляющее в том, чтобы страдать у мамы на старой кухне, когда рядом все мои близкие, которые помогут мне прийти в себя.

– Не заботилась, но я собираюсь это изменить.

– Что ж, тогда! – Где-то позади мама хлопнула в ладоши, ее голос был радостный. – Говоря о еде, как насчет кусочка яблочного пирога и сладкого чая?

Мы сели все вместе у нас на маленькой кухне, ели наш липкий пирог с ванильным мороженым и пили ведрами чай. Кеннеди показывала мне свои балетные движения, и моим комментариями были «ох» и «ах».

Когда папа вернулся с работы, он обнял меня и сказал, что любит меня.

Потом Джорджи, моя младшая сестра – инструктор по пилатесу, вернувшись с работы, ворвалась на кухню. Она запрыгнула на меня, обнимая всеми конечностями.