Бессмертное море

— Элизабет, в чем дело?

— Ни в чем. — Все, что она видела, было изображением Зака, идущего через дом и в черный ход, чтобы найти их. Найти ее, голой. — Он разбился, посмотри? — Она поставила бокал у черного хода, прохладный воздух щекотал ее голую задницу, и она потянула блузку за рукава, пока Морган не перекатился и не выпустил ее. — Я должна одеться.

Медленно, он сел прямо, глядя, как она боролась со своей одеждой. Прыгая на одной ноге, она запихнула вторую ногу во влажную ткань.

— Черт, мне придется переодеть штаны.

— Тогда иди и переоденься.

— Верно. — Она взяла себя в руки, управляя контролем и улыбкой. — Нечего плакать из-за пролитого вина.

Он странно взглянул на нее.

— В самом деле.

— Спасибо. — Она застегнула свой пояс, подобрала его одежду и отдала ее ему. — Это было замечательно. Ты должен уйти.

— Почему?

Паника нарастала. Ее голос хотел задрожать, но она взяла себя в руки.

— Зак скоро будет дома. Я не хочу, чтобы он нашел тебя здесь. Нашел нас вместе.

— Одно не имеет ничего общего с другим.

Может быть, нет. Но она не могла разделить себя, мать и любовницу. И она не могла сложить эти части вместе.

— Ты можешь говорить так, потому что ты — парень. Мужчины могут разделять.

— Закари — мужчина, — отметил он.

— Зак… — Она прикусила губу. — Он не готов к этому.

Она не была готова к этому.

— Я здесь. Он должен принять это.

— Не сейчас. Не так. Ты сам это сказал.

— Сказал что?

В чем его проблема? Шестнадцать лет назад, он не мог скатиться с нее достаточно быстро. Теперь, когда она хотела, нуждалась в нем, он останавливался.

Она выпятила подбородок и посмотрела ему в глаза.

— Одна ночь ничего не меняет.

* * *

Зак нашел пляж, его частную бухту, даже в темноте. В конце концов, были преимущества того, чтобы быть уродом. Он передвинул хватку на мешках. Десять фунтов наполнителя для кошачьего туалета, семь фунтов корма для кошек, пластмассовый лоток и две металлические миски — все, в чем котенок нуждался, или все, что его мама могла хотеть. Но он еще не мог столкнуться с ней, ее встревоженными глазами, с ее слишком яркой улыбкой, с ее вопросами. Как работа? Что ты делал? Что ты имеешь в виду, думаешь, чувствуешь, хочешь?

У него перехватило горло. Он не мог дышать. Он бросил мешки у подножия тропы, где он был уверен, что споткнется о них по возвращении.

Он хотел, чтобы его оставили в покое. Одного в своей постели, слушать музыку, листать каталог «Victoria’s Secret», спрятанный под матрасом. Он скривился. Не то, что он мог побороться со своей матерью и Морганом внизу. Если Стефани… Но Стефани встречалась с кем-то. С каким-то парнем. Не с ним.

И теперь он застрял, видя ее каждый день на работе, зная, что он был должен ей за это место, зная, что он ей понравился, но нет… достаточно.

Он сел в заросли сорняков, чтобы стянуть ботинки. Возможно, он просто помочит ноги, на сей раз. Его сердце стучало быстрее от позора и волнения. Его одежда раздражала. Может быть нет. Вероятно, нет. Он встал.

Ночь была полна звезд и запахов, пульсирующих, близких. Он не мог различать созвездия, но он распознавал запахи, хвои и соли, водорослей и глины. Небо было черным и мягким, как бархат, море сияло отраженным светом. Зак не мог увидеть, где уходило одно и начиналось другое. Волны бежали по камням с таким звуком, словно это были цепи. Они звали его, притягивали его внимание. Стянув рубашку через голову, он бросил ее на песок.

Его кожа покрылась мурашками в ночном воздухе. Его соски встали, также как его член. Вода смеялась и близко шелестела, когда он дрожал от холода, энергии и желания.

Некому было остановить его, никто не мог увидеть его. Во всяком случае, он никому не причинял боли. Он мог сделать это один раз, один раз и покончить со всем этим, и тогда он долго сюда не вернется. Неделю. Теперь у него была работа. У него может и не быть другого шанса вернуться в любом случае.

Он расстегнул штаны, сорвал с себя нижнее белье и носки.

Шепот волн заполнил его голову. Прохладный воздух ласкал его тело. Внутри него, потребности крутились и смешивались как угри в аквариуме, как монстр в Чужом, борясь, чтобы выбраться наружу.

Он глубоко вздохнул. Все будет в порядке. Он знал то, что он делал теперь. Он знал, куда он шел. Все будет в порядке, как только он войдет в воду.

Босой, голый, он прошел по узкой полосе твердого, влажного песка. Его тело напряглось в ожидании. Его разум тек к медленным, теплым летним ночам из детства, к ловле рыбы на пирсе с папой, к широким полосам света на пене, к запахам морской воды и приманки, пива и крови, к звуку прибоя и к мужским голосам.

Он поднял голову, поглощая звезды и шум прилива. Теперь он был мужчиной. И это было его место.

Он погрузился в воду.

Холодно.

Холод схватил его чресла, схватил его колени, встряхнул его кровь. Это было худшей частью. Оскалив стучащие зубы, он с силой двинулся вперед, волны вздымались от голени к бедру, от бедра до талии, хватая его пах, качаясь в его венах. Он дрожал от напряженности и холода. Его живот и ноги дрожали. Глубоко, глубже, почти… Там.

Перемена разорвала него, била его как оргазм. Его сердце колотилось, его легкие взорвались, боль и экстаз бежали вдоль его костей. Как хорошо. Как сильно. Он позволил себе идти, пусть все идет, как идет, в то время как спазмы продолжались и дальше, сжимая его тело. Он беспомощно выгнулся под волнами, под водой, свернулся и почувствовал плоский удар, прохладное скольжение плавников и хвоста.

Он ахнул, и соль затопила его рот, толкнула его в грудь и поглотила его. Он барахтался, задыхался в насыщенной кислородом воде. Ох, черт, ох, Боже, ох…Жабры выдрались у него из горла, вздрогнули и распухли. Ужас растаял в радости и облегчении. Теперь все в порядке. Все в порядке.

Вода была в нем, он был в воде, стремительно двигался, пульсировал, был свободен. Все остальное забылось. Он устремились в глубину, и холодная прозрачная темнота претендовала на него.

* * *

Морган шел по разбитому асфальту в темноте. Он никогда не оставался с женщиной после секса. На протяжении веков, он оставил сотню любовниц под надуманными предлогами или без всякой причины. Но никогда прежде он не уходил по настоянию женщины. По настоянию Элизабет.

Мускул дернулся в его челюсти. Он дал ей то, чего она хотела, разве нет? Все, что он знал, как давать. Но все равно, как-то этого было не достаточно, иначе он бы не шел один обратно в свою комнату в гостинице, гонимый из ее дома, чтобы удовлетворить прихоть мальчика-подростка.