Бессонный патруль (Сборник)

– Алима... Владельца черного мотоцикла.

– Никакого Алима я не знаю, - быстро ответила Зннз, но встретившись с суровым, осуждающим взглядом матери, сникла.
– Нет... то есть да... Знакома с ним... Но ничего, совсем ничего о нем не знаю. Познакомились на танцах в техникуме, потом он приезжал сюда раза три и все! Ничего не знаю...

Голос девушки срывался, дрожал, Бычкову подумалось:

"С чего бы это?" - и, выждав, пока она возьмет себя в руки, успокоится, он как-то уж совсем по-домашнему, словно и не находился при исполнении служебных обязанностей, произнес:

– Знаешь, голубушка, знаешь. Не можешь ты ничего не знать о своем знакомом. Не день встречались... Дело гораздо серьезнее, чем ты думаешь. Хочу просто объяснить тeбе, что имеются две статьи - 187 и 193, но которым привлекаются к уголовной ответственности люди, дающие неверные показания или уклоняющиеся от дачи показаний. Ясно?

Ольгу Федоровну, безучастно следившую за разговором, взорвало. Ладонью об стол - звякнули стаканы.

– Нe дури, Зинаида! Мотоцикл у него, говорят, без номера! Мыслимое ли это дело! А вдруг натворил чего.

– В Алге он живет... В Алге! Чего вам еще от меня надо? Больше я ничего не знаю. Ничего! Оставьте меня в покое!

Бычков и Матасов осторожно вышли. Усаживаясь в машину, они слышали, как мать ласково успокаивала дочку.

* * *

Теперь солнце било прямо в ветровое стекло, на ухабинах в кабину забрасывало пыль, и Бычков торопился линовать проселок и выбраться па асфальт. Прилаживая солнцезащитный щиток, он спросил у Михаила Михайловича, не показалось ли ему странным поведение Зины. Нервная она какая-то, натянутая, как струна; ничего особенного вроде и не спрашивали, а на тебе - чуть ли не истерика.

Матасов согласился, что все это, действительно, очень странно, и у него, Матасова, сложилось такое впечатление, что девушка все время ждала каких-то других вопросов, которых, быть может, боялась больше всего.

– Видимо, в Алге выясним, что к чему, ждать недолго осталось, - сказал Бычков, и в голосе его Михаил Михаилович уловил скрытую надежду.

– Думаешь, он?
– спросил Матасов.

Игорь Алексеевич неопределенно пожал плечами. Восстанавливая в памяти события прошедших часов, он старался не упустить ни малейшей подробности из тех немногих документов, с которыми их утром познакомили в райотделе милиции. Сейчас перед встречей с владельцем черного мотоцикла в Алге эти подробности представились ему крайне необходимыми и важными.

Так что же там было?

Вот, словно до сих пор перед глазами, несколько фотографии... Среди них одна с ясными отпечатками протекторов шин мотоцикла на обочине дороги. Заключение: отпечатки протекторов шин принадлежат мотоциклу с рабочим объемом двигателя до 250 кубических сантиметров. Другое заключение теперь уже судебно-медицинской экспертизы - потерпевший скончался в результате перелома основания черепа.

Кое-какие любопытные детали содержал протокол осмотра места происшествия. В нем, в частности, говорилось, что следы мотоцикла в трех метрах от трупа уходят с проезжей части дороги почти под прямым углом вправо, в кювет, что нa месте остановки мотоцикла надломлены и помяты ветки кустарника, а на одной из них - тоже надломленной - бурое пятно, оказавшееся кровью.

... Милицейская "Волга" мчалась по тракту, обгоняя вереницы попутных машин. У въезда в Алгу Бычков сбросил скорость.

Кулгожу Бурлубаева, участкового уполномоченного, oни разыскали на току. Он стоял возле груженной зерном машины и что-то выговаривал шоферу, то и дело указывая рукой на прорехи в брезентовой палатке, прикрывавшей кузов.

– Слушан, ты знаешь Алима? Лет восемнадцать - двадцать, живет здесь, в Алге, собственный мотоцикл у него...

– А как же! Есть такой. Месяца три как купил, но прав до сих пор не имеет.

– Ну и отлично. Оставь на время свое хозяйство и едем с нами.

.. Дом стоял в глубине двора. На шум машины к калитка вышел пожилой мужчина в манке и выгоревшей шляпе.

и руки его большие, изборожденные морщинами, почерневшие от времени и земли, яснее всего говорили о том, что многие годы им приходилось и пахать, и сеять, и косить.

– Вы-отец Алима?
– спросил Михаил Михайлович,

– Да, Алим мой сын.

– Покажите, пожалуйста, ваш мотоцикл.

– Проходите.
– В спокойных выцветших глазах мужчины не отразилось ни удивления, ни тревоги, и эта невозмутимая увереннность свидетельствовала о чистой совести: мотоцикл на месте и документы на его покупку тоже имеются.

– Под замком он в сарае стоит. Купил сыну, а прав у него нет. Так и не ездит никто...

– А Алим-то дома сам?
– спросил Бычков.

– Дома.

– Чего же он не показывается? Позовите его, он нужен.

Хозяин направился к дому, а Игорь Алексеевич вышел за ограду на улицу пригласить понятых. Ржаво скрипнули петли, дверь дощатого сарая отворилась.

– Странно, очень странно, - Михаил Михайлович повернулся, взглянул Алиму прямо в лицо.
– Так где же ваш мотоцикл, Алим?

Худощавый юноша, коротко стриженый, чуть заметно двинул рукой: "Там он, под дровами".

– А почему вы спрятали мотоцикл?

– Спрятал, чтобы не ездить... Я даже бензин слил...

Прав-то у меня нет...

– Выходит, сам от себя прятал, - заметил Бычков.
– нe доверяешь, выходит, себе. А это плохо. Такому человеку глотка спиртного достаточно, чтобы голову потерять.

– А я не пью, совсем не пью. Отец не разрешает. У нас в семье строго насчет этого...

– Все мы не пьем, - вздохнул Бычков.
– Сейчас посмотрим, сколько ты намотал на спидометре... Если, конечно, он у тебя в порядке.

Спидометр показал чуть ли не восемьсот километров - Алим пояснил, что на спидометре уже было около ста километров, когда он покупал мотоцикл, а остальные - чего греха таить!
– наездил по поселку вечерами, когда улицы были безлюдны, ему никто не мешал учиться водить, да и сам он со своим мотоциклом тоже не был помехой ни сельчанам, ни транспорту.

Михаил Михаилович составил протокол, посоветовался с Бычковым и Бурлубаевым - не упущено ли чего - и прочитал его понятым. В протоколе, как и положено, указывалось, где, когда, кем, в присутствии кого была произведена выемка мотоцикла, не имеющего номерного знака. И еще Матасов посчитал не лишним записать в протокол: "На переднем крыле мотоцикла обнаружены царапины, происхождение которых его владелец не мог объяснить".

– У вас есть замечания, дополнения к изложенному?
– обратился Михаил Михайлович к понятым.

– Нет, у меня нет..., - ответила женщина, и, взглянув на Алима, виновато опустила глаза.

– А у меня есть.
– Дородный, седеющий мужчина достал из портфеля очки, неторопливо протер их и попросил у Матасова протокол.
– Вот здесь... Вы пишете: "Мотоцикл обнаружен в надворном сарае под грудой рубленных веток."

Все это так. Его, действительно, обнаружили там, но я вас прошу подчеркнуть, что хозяева не только не препятствовали поиску мотоцикла, но более того, по первому требованию указали, где он находится и открыли сарай.