Бесстрашный

— Разверните баллисту на головного, — приказал я стрелкам.

— Делайте, как сказал командор, — кивнул капитан.

Стреломёт развернули, натянули специальным воротом тетиву, уложили в ложе боеприпас, выставили возвышение на нужный угол и принялись ждать.

Дистанция между нами и кораблями южан стремительно сокращалась.

— Четыреста аршей… — бубнил «дальномерщик», — триста семьдесят… триста пятьдесят… триста двадцать… триста…

— Огонь! — махнул я рукой.

Стрела сорвалась с катапульты и взмыла в небо. Руну «усиление» я наложил на неё за долю секунды до выстрела.

Описав крутую дугу (и как тут, три раза ха-ха, не вспомнить основы баллистики), длинный деревянный «снаряд», увенчанный стальным наконечником, врезался в окружающую ривийский флагман защиту. Эффект от удара превзошёл все мыслимые и немыслимые ожидания. Благодаря наложенной руне, кинетическая энергия выпущенной стрелы увеличилась раз в пятнадцать, не меньше. Когда она вонзилась в защитную плёнку, та просто исчезла, не выдержав столкновения. Корабль южан лишился рунной брони и сразу же стал уязвим для любого оружия.

— Бей! — завопил Бартозо.

— Бей! — подхватили стрелки на палубе.

В ту же секунду во вражескую тарату ворохом полетели заклятья. На бортовой обшивке сверкали огни попаданий, разрывалась оснастка, лопались паруса, взметались обломки вёсел…

Точку во всём этом безобразии выпало сделать мне.

Я вновь активировал запись с магическим усилением и, сформировав над плечом файербол, запустил его в лишённую защиты тарату.

Огненный шар летел медленнее стрелы. До вражеского корабля он добрался секунд за пять, но результат того стоил. Несясь над водой, файербол медленно, но неотвратимо увеличивался в размерах, распухал от моего «усиления», как катящийся с горы снежный ком, и, когда наконец долетел до цели, то был уже не менее метра в диаметре.

Коснувшись борта противника, он сначала окутал пространство вокруг облаком яркого пламени, а после взорвался с оглушительным грохотом. Этот подрыв до боли напоминал результат бортового залпа какого-нибудь линкора времён второй мировой.

Среднюю часть ривийца разметало в клочки, обе мачты обрушились, бак и ют завалились внутрь, и меньше, чем через десять секунд на том месте, где ранее находился корабль, остались лишь грязная пена да островки болтающегося среди волн мусора.

Следующие за погибшим флагманом корабли предсказуемо замедлили ход, а затем и вовсе начали отворачивать к берегу. Сталкиваться с неведомой силой, с одного выстрела сокрушившей сперва защиту, а потом прячущееся под ней судно — таких дураков среди южан не нашлось.

— Полный вперёд! Левый и правый борт — навались!

Вёсла вспенили воду с обоих бортов, магический ветер наполнил воздухом паруса, «Шустрая щётка» понеслась по волнам, словно выпущенная из торпедного аппарата торпеда…

* * *

От кораблей южан мы оторвались без проблем. Впрочем, они нас почти не преследовали. Лишь обозначили некое движение за кормой и минут через двадцать благополучно отстали. На их месте я поступил бы так же и с чувством выполненного долга отправился бы ловить менее зубастую рыбу — какого-нибудь купца из Заморья или шаланду имперских контрабандистов. Ведь одномоментная потеря двадцати-тридцати процентов боевой мощи легко остужает даже самые горячие головы. В таких случаях лучше всего делать вид, что, мол, не очень-то и хотелось, наша встреча была ошибкой, и вообще мы здесь по другому поводу…

До самого Драарана нас никто больше перехватить не пытался. За следующие двое суток мы ещё трижды замечали какие-то точки на горизонте, но всякий раз они исчезали, не пробуя сблизиться. И вообще, море в эти два дня казалось каким-то пустынным.

Движуха, уже предсказуемая, началась лишь на финише нашего плавания. Дальние подступы к пиратскому городу всегда патрулировали дежурные дракалеры. Действовали они, как правило, парами. На последних лигах пути такие нам встретились дважды. Разошлись с ними встречными курсами, отсемафорив флажками и «помахав ручкой». Потом, уже перед входом в окружённый горами залив, кораблей и судов стало гораздо больше. Пузатые трёхмачтовые торговцы, юркие рыбацкие шхуны, баркасы контрабандистов, трофейные имперские галеаты…

Портовая акватория кишела ими, словно куриный бульон гренками-клёцками.

Перед причалами, как обычно, было не протолкнуться. Очередь, как в театральные кассы на новогодние представления. Нас, впрочем, пропустили к швартовке без проволочек — законная привилегия командора большой баталии.

На берегу нас встречал Дайрус, в сопровождении Триты и десятка бойцов.

— Рад приветствовать, командор! — отсалютовал он шпагой.

Сестра, прячущаяся у него за спиной, изобразила некое подобие книксена. Неумело, конечно, но я сделал вид, что всё в норме: подмигнул красотке и показал жестом, что впечатлён и доволен.

Сбежавший по сходням Аршаф, увидев Триту, дёрнул щекой и отвернулся. Видимо, до сих пор не мог выкинуть её из головы, и всякая, даже случайная встреча не доставляла ему удовольствия.

К душевным страданиям друга я относился философски. Всё равно рано или поздно остынет и успокоится. Тем более что он маг высокого уровня, а она обычная женщина, и пары из них, как ни крути, всё равно не получится. А если даже получится, то ненадолго…

С текущим положением дел в Драаране вообще и в нашей баталии в частности я ознакомился в штаб-квартире соединения. Докладывал лично Дайрус. Достаточно долго, в подробностях. В бухгалтерские детали я почти не вникал. Деньги — штука хорошая, но дебет и кредит меня сейчас волновали в существенно меньшей степени, чем готовность пиратов к боевым действиям не только на море, но и на суше. С этим, судя по словам моего «старпома», всё обстояло нормально. Полтысячи опытных батальеров буквально рвались пощупать «за вымя» имперских магов, раз уж за сотню-другую лет наконец-то сложилась та ситуация, когда это можно делать без лишних терзаний и, что ещё важнее, не в одиночку.

— Единственная заковыка, монсьор, — немного сконфуженно пояснил Дайрус причину, по которой эти пятьсот человек до сих не отправились к Пустограду под знамёна мятежников, — они не могут идти одни, без поддержки Совета и прямого участия прочих больших баталий.

— Почему? — взглянул я на него испытующе, уже зная ответ.

— Ну… наши успехи многим тут не дают покоя. То, что мы взяли Горки и этот порт теперь наш… — мой помощник вздохнул и развёл руками. — Кое-кто из Совета уже намекал, что не дело, мол, всё подминать под себя. Надо делиться и всё такое. Хотя поначалу да, все только радовались. Горки давно были для Драарана занозой в боку, и то, что мы её вынули, с одной стороны, Совету лишь на руку. Но, с другой, мы теперь начинаем меньше зависеть от них. И, как оказалось, для некоторых это, словно серпом по одному месту.

— А разве другие баталии не имеют там свою долю? — поднял я бровь.

— Конечно, имеют. Как не иметь-то? — пожал Дайрус плечами. — Всё по законам братства, не подкопаешься. Тридцать процентов — в общий котёл, остальное — наше. И снаряжение с провиантом для Горок мы покупаем по общим правилам, а не по льготам Совета. Так что, по факту, мы держим там часть кораблей и около тысячи человек за свои кровные, ни у кого ничего не прося…

— Поэтому если мы в одиночку отправим из Драарана ещё полтысячи, — продолжил я мысль капитана, — у кого-то может возникнуть соблазн подвинуть нас из Совета, так?

— Именно так, монсьор, — кивнул капитан. — Кое-кто может пропихнуть такое решение, ссылаясь, что мы уже не большая баталия, а, в лучшем случае, средняя. Что, типа, и кораблей у нас стало меньше, чем надо, и мастеров, и бойцов, и свитков. А под такое дело можно и пару причалов отжать, а потом док, пакгаузы…

— Ладно. Можешь не продолжать, — махнул я рукой. — Тема понятная, сложная, но решаемая.

— Могу я узнать, каким образом? — изобразил вопрос Дайрус.

— Что каким образом?