Без брака

Трезвонский счел за лучшее не настаивать и с Варварой расстался «мирно», подписав бумагу, что не имеет к ней финансовых претензий даже за билет до Москвы, несколько ночей в гостинице и предоставленные «подъемные». Вот и хорошо. Варвара, когда Костя видел ее в последний раз, выглядела плохо. Осунулась и даже похудела. Свободных денег у нее оставалось мало, кот наплакал. Но единственное, о чем она просила, это помочь ей устроиться на работу.

– А что, маникюр и педикюр я делаю хорошо. Мне бы найти какой-нибудь салон, чтобы на скромную жизнь хватало. И квартиру какую-нибудь снять. Небольшую.

От той наглой бабенки, которая около двух месяцев назад позвонила в квартиру Миронова и предстала перед глазами Лены, ничего не осталось. Вся спесь куда-то улетучилась, вот ведь как бывает. Или эта спесь наносная, ненастоящая?

Впрочем, думать о характере и сущности Варвары Мироновой Натке было не то чтобы неинтересно, а просто некогда. Дружить семьями они, к счастью, все равно не будут, так и нечего голову забивать.

В Таганский районный суд Натка приехала за полчаса до начала заседания. Лены в ее кабинете не оказалось; как сказала помощница, она ушла к Плевакину. На помощницу Натка взирала сурово. Знала, что та стучала Трезвонскому и чуть не довела Лену и Диму до квалификационной комиссии по этике. Хорошо, что Плевакин – человек понимающий, быстро во всем разобрался и наказывать никого не стал. А могло ведь все закончиться серьезными неприятностями.

Лена, как человек мирный, змею эту подколодную, Анечку, простила и уволить не дала. Натка сестру не понимала. По ее убеждениям, зло всегда должно быть наказано, иначе прощенный человек напакостит и дальше. Лена уверяла, что Анечка все поняла. Между ними состоялся тяжелый разговор, в ходе которого девушка даже плакала, но голова у нее хотя бы немного, но встала на место. По крайней мере, к работе она теперь относилась серьезнее и без глубокомысленных замечаний по любому вопросу.

Вот и сейчас при виде Натки она сделала приглашающий жест рукой и спросила вполне гостеприимно:

– Кофе будете? Елена Сергеевна скоро придет. Она у председателя.

– Кофе не буду, потому что знаю, что вы не умеете его варить.

Натка не собиралась жалеть предательницу Анечку и с удовольствием указывала той на ее промахи прямо в лицо.

– Я научилась пользоваться этой кофемашиной, – ровным голосом ответила помощница. – Так налить вам кофе или нет?

– Налейте, – смилостивилась Натка. – Спасибо.

– Сливки, сахар?

– Сахара одну ложку, сливок не надо, если есть, то лимон.

Полному несходству вкусов двух сестер Анечка если и удивилась, то несильно. Или виду не показала. Натка не успела допить свою чашку, как в кабинет вернулась Лена. Выглядела она совершенно спокойной.

– А, Наташа, ты уже здесь? Допивай кофе и пойдем в зал заседаний.

– А мы разве Виталия не будем ждать? – удивилась Натка.

– Виталию нечего делать в кабинете судьи, когда он проходит ответчиком по другому делу, – спокойно пояснила Лена.

Анечка немного покраснела, словно сказанное являлось уроком и для нее.

Минут через десять они действительно прошли в тот зал заседаний, в котором слушалось дело по иску гражданки Мироновой Варвары Алексеевны к Миронову Виталию Александровичу. Виталий уже сидел рядом со своим адвокатом Мариной Раковой. Оба тоже выглядели спокойными и серьезными.

При виде Марины изрядно волнующаяся Натка немного успокоилась. Пройдя через два суда, где Ракова представляла ее интересы, она знала, какой это серьезный и знающий адвокат. Не чета пустобреху Трезвонскому.

Варвара тоже уже находилась на своем месте. В суд она пришла без адвоката. После расторжения кабального договора с Трезвонским другим защитником она не обзавелась. Представителей прессы в зале не наблюдалось, это Натка отметила с удовлетворением. Когда она поделилась своими чувствами с Леной, та пожала плечами.

– Виталий – не публичная фигура. Разумеется, если бы мошенники продолжали вертеть Варварой, как тряпичной куклой, они обязательно нагнали бы в зал купленную прессу, а сейчас им самим невыгодно привлекать внимание к своим темным делишкам. Их же репутация страдает.

Судебный пристав провозгласил традиционное «Встать, суд идет», в зал заседаний зашел Дима, то есть судья Дмитрий Горелов, и начался рутинный процесс, который теперь был для Натки тоже привычным. Когда дело дошло до того, чтобы истица представилась и уточнила свои требования, Варвара Миронова встала.

Лицо у нее пошло крупными красными пятнами. Видно, что она очень волнуется.

– Ваша честь, я хотела бы отказаться от ряда исковых требований.

– Ко мне надо обращаться «уважаемый суд». Варвара Алексеевна, вы не в Америке. – Голос Димы, впрочем, звучал довольно доброжелательно. Совсем не так, как на процессе Вали Шутова, когда он делал точно такое же замечание Трезвонскому.

– Простите, – тут же покаялась Варвара, явно смешавшись. – Уважаемый суд. Я прошу в ходе сегодняшнего судебного заседания расторгнуть мой брак с присутствующим здесь Виталием Александровичем Мироновым, но отказываюсь от любых имущественных притязаний при разводе. Вся его собственность не имеет ко мне никакого отношения.

– Что скажет представитель ответчика по сути заявляемых требований?

Марина Ракова хотела встать, но Миронов придержал ее рукой и встал сам.

– Уважаемый суд, я поддерживаю заявление о расторжении брака, потому что, по сути, мы с Варварой Алексеевной уже двадцать лет не являемся мужем и женой. Что касается раздела имущества при разводе, то я готов выплатить ей половину стоимости всего, чем я владею, как это положено по закону. Вот справка о стоимости моего бизнеса, которая составляет 700 миллионов рублей, а также справка о стоимости моей недвижимости и состоянии моих банковских счетов. Я настаиваю на том, что мой бизнес является неделимым и при разводе полностью остается в моей собственности, так же как и мой автомобиль. Вся же имеющаяся у меня недвижимость, а также все средства на моих счетах переходят к Варваре Алексеевне в счет причитающейся ей половины.

Натка не выдержала и ахнула. Она видела, какое изумление отразилось и на лице Марины Раковой. Адвокат явно считала, что ее клиент сошел с ума. А вот лицо Лены оставалось спокойным. Более того, на нем светились любовь и безграничное уважение к Миронову, который сейчас выставлял себя не скупердяем, а человеком широкой души.

– Вы уверены? – спросил Дима, видимо, тоже удивленный.

– Да, потому что это честно.

– Уважаемый суд!

Варвара подняла руку, словно школьница, и даже с места вскочила, так ей не терпелось. Натка вдруг снова почувствовала острый укол неприязни к этой женщине, которая двадцать лет назад предала Миронова, а теперь получала практически все, что у него есть. Кроме бизнеса, конечно, но бизнес на хлеб не намажешь. После того как он рассчитается с этой выскочкой, у него ничего не останется. Понятно, что голодать они с Леной не будут, но жить придется в ее служебной, то есть чужой квартире. Хорошо еще, что Сашку успели отселить, а то вообще бы друг у друга на головах сидели.

– Уважаемый суд, я хочу сказать, – не унималась Варвара.

– Слушаем вас, – устало вздохнул Дима.

– Я хочу заключить со своим мужем, то есть бывшим мужем, то есть пока еще мужем, но уже бывшим, – слегка запуталась Варвара, – в общем, с Виталием Мироновым мировое соглашение. Это же возможно в рамках данного судебного заседания?

– Вполне.

– Так вот, я хочу заключить соглашение. Понимаете, изначально я подавала в суд именно для того, чтобы получить половину состояния Виталия. Люди, которые надоумили меня подать иск… Они хотели отобрать его бизнес, клиники, в которые мой муж, то есть бывший муж, то есть неважно, вложил часть своей души. Понимаете, мне было наплевать на его душу. Опять, во второй раз. Я уже однажды сделала это, уехала в Америку, ничуть не считаясь с его чувствами, и это было… Это было подло. И сейчас я приехала в Москву, чтобы совершить подлость во второй раз.