Без лица

Все уже в сборе. Девушки, которые работают по ночам, выглядят усталыми и несобранными. Кто-то одет только наполовину, у других макияж размазан по лицу, третьи и вовсе еле стоят на ногах. Что касается более молодых девушек и девочек, не достигших совершеннолетия, то они кажутся менее усталыми, все уже одеты и готовы к работе. Еще бы, в отличие от нас, они спят по ночам.

– В строй.

Я прохожу к девушкам и занимаю свое место между Хлоей и Жанной. На мгновение мы переглядываемся, я тяжело вздыхаю, чувствуя болезненный спазм в области живота.

– У меня плохое предчувствие, – произношу так тихо, чтобы меня смогли услышать только мои подруги.

Я не свожу взгляда с Марии, она выглядит нервной, ее руки дрожат, она медленно осматривает нас, удостоверяясь все ли на месте.

– Малышня, – кричит Мария, обращаясь к несовершеннолетним. – Вон отсюда. За работу!

В дверном проеме появляется Тревис, в руках которого я замечаю дубинку. Повторять дважды не требуется, увидев вышибалу с дубинкой в руке, все несовершеннолетние стремятся покинуть комнату. Он проводит их наверх.

Когда комната наполовину пустеет, Мария подает голос:

– Сегодня пришлось собрать вас раньше, – начинает говорить девушка. – До обеда у вас есть время отдохнуть, а так же привести себя в порядок. Что же касается времени после обеда, – она запинается, от чего внутри сводит все внутренности. Что-то не так. – Всем вам придется выехать за пределы Содержательного дома.

Я чувствую, как мое сердце проваливается в пятки. Девушки перешептываются, с ужасом поглядывая на Марию. Жанна берет меня за руку, ее ладонь влажная, а рука трясется. Она сжимает мои пальцы.

– Решили скормить нас каннибалам? – подает голос Жанна. Волна паники охватывает весь строй.

– Что вы задумали? – выкрикивает Мелисса, девушка, которой Мария заклеила рот и залепила пощечину за неповиновение в вечер, когда Безлицые играли в карты, а затем стреляли по наручникам на наших запястьях.

– Безлицым захотелось на нас поохотиться? – кричит девушка, Алиса, стоящая рядом с Хлоей.

Девушки повышают голоса, выкрикивая ругательства, но я стою, не двигаясь. Перед глазами всплывает хижина, в которой мы были вместе с Алексом, а затем нападение каннибалов. У меня перехватывает дыхание, словно один из этих нелюдей вновь держит меня за горло, прижимая к стене и обнажая гнилые зубы. Перед глазами стоит туман, я даже не замечаю, как Мария перестает пререкаться с испуганными девушками, а просто поднимает пистолет и стреляет в энергосберегающую лампу на стене. Звук выстрела оглушает, но я продолжаю стоять, как ни в чем ни бывало.

Осколки стекла рассыпаются на более мелкие куски, ударяясь о бетонный пол. Голоса стихают, больше никто не осмеливается что-то сказать.

– Совсем сдурели? – Мария в бешенстве, ее глаза широко распахнуты, кажется, словно в данный момент она может кинуться на любого из нас, и не думаю, что ее кто-то способен остановить. – Вы поедете на нашу базу. Совет желает отдохнуть именно там. Выезжаем в два часа дня. В вашем распоряжении семь часов, думаю, вам этого хватит.

Мария медленно скользит взглядом по нашим лицам, затем она разворачивается и кидает через плечо.

– Приберитесь здесь, – она кивает головой в сторону разбитой лампы.

Теперь здесь еще темнее, чем было прежде.

Девушка покидает комнату и закрывает за собой дверь. Ключ в замке поворачивается, и мы снова оказываемся запертыми в собственной тюрьме.

– Это же безопасно? – я слышу испуганный голос Жанны. Она дрожит и по-прежнему не отпускает мою руку.

Хлоя подходит к ней и обнимает за плечи.

– Мы их главный товар, конечно, безопасно.

Я отодвигаюсь от подруг и направляюсь к своей койке, буквально падаю на нее и скрываюсь под одеялом. Мне больше не хочется спать, но я понимаю, что должна, поскольку позднее такой возможности может и не быть. Я закрываю глаза, стараясь оградиться от голосов девушек, и полностью погружаюсь в свои мысли.

– Эй, – я чувствую толчок.

Перекатываюсь на бок и открываю глаза.

Первое что я вижу, это обеспокоенное лицо девушки.

– Ты в порядке? – я приподнимаюсь на локтях. – Ты кричала во сне.

Мое тело все еще дрожит, а ладони горят, я так сильно стиснула кулаки, что ногти глубоко впились в кожу. Сажусь, скинув ноги на пол, и потираю лоб. Глубоко вздыхаю и смотрю на обеспокоенную девушку. Ее лицо кажется мне знакомым. У нее темные волосы до плеч и карие глаза, губы, словно нарисованные, чуть приоткрыты, я перевожу взгляд на ее руки и замечаю множество шрамов. Внезапно я осознаю, что передо мной сидит незнакомая мне девушка, та самая, добравшаяся до Содержательного дома в первую ночь, когда нас посетили Безлицые. Девушка, похожая на фарфоровую куклу.

– Тебе принести воды? – спрашивает она меня.

– Нет, спасибо, все хорошо.

Я осматриваюсь, некоторые девушки косятся на меня, словно я ненормальная, видимо громко кричала. Остальные занимаются своими делами. Кто-то собирается принять душ, а кто-то убирается в своем уголке.

– Там принесли поесть, думаю, тебе не помешало бы, выглядишь жутко, – я поднимаю голову вверх и встречаюсь взглядом с девушкой. Ее щеки краснеют. – Прости, я не хотела тебя оскорбить.

– Как тебя зовут?

Девушка открывает рот, но ее тут же перебивает словно из ниоткуда взявшаяся Хлоя. Ее волосы мокрые, капли воды стекают по голой коже, она прикрывается полотенцем. Щеки у Хлои алые, она похожа на помидор.

– Я вижу, вы уже познакомились, – подруга радостно улыбается. – А теперь ваша очередь, давайте быстрее, пока вода не закончилась. В кои-то веки она горячая, – дважды мне говорить не нужно.

В нашем положении горячая вода – роскошь. Я вскакиваю с койки и роюсь в прикроватном шкафчике, где нахожу чистое полотенце и нижнее белье. Когда я выпрямляюсь и направляюсь к двери, ко мне пристраивается девушка.

– Меня зовут Мия.

11

Дорога на базу занимает примерно одну ссору, несколько обидных слов и тычков локтями по ребрам. Мы трясемся в машине около двух часов. Окна затонированы и вдобавок прикрыты маленькими шторками. Половина девушек едут в нашей машине, остальная половина – во второй. К сожалению, нас разделили неочень удачно для меня. Хлоя и Жанна оказались в другом транспорте, оставив меня совершенно одну.

Я прислоняюсь головой к окну и закрываю глаза. Перед глазами появляется лицо сестры. Мне становится не по себе. Я больше никогда не взгляну в ее глаза, не увижу её улыбку. Больше она никогда не будет на меня злиться за то, что я противоречу ей.

Ненавижу слезы, но именно это то, чего мне хочется. Выплакаться.

Встряхиваю головой, пытаясь выкинуть эту идею из головы. Руки трясутся, становится холодно, чуть отодвигаюсь на сидении и открываю глаза.

Вокруг сидят девушки, красивые, идеально накрашенные и уложенные, но их лица выражают печаль и страх. Я понимаю почему, ведь мне до сих пор не по себе после нападения каннибалов.

– Плохо, что нас вывезли за пределы дома, – шепчет рядом сидящая Мелисса. – Все странное.