Без лица

– Пора, девочки, – говорит Тревис.

Без компании Марии он кажется каким-то отстраненным. Должно быть, они подружились за все время работы вместе.

Девушки встают в пары по двое и, не спеша, выходят в коридор под присмотром охраны. Я иду самая последняя. Без пары.

Девушки кидают на меня косые взгляды, думая, что я их не замечаю, но они ошибаются. Как только выхожу из гардеробной, до меня доносятся приглушенные крики Жанны:

– Вы – уроды! Что вы сделали с Хлоей?! Выпустите меня! – сердце сжимается от ее криков.

Тревис пристраивается рядом со мной.

– Она в карцере, у нас не было времени, чтобы успокоить ее.

Я открываю рот, чтобы спросить его о Хлое, но он меня опережает. Тревис качает головой.

–Хлою списали, –слезы стоят в глазах, я подавляю желание закричать.

СПИСАЛИ.

Это слово маячит перед глазами окрашенное в красный. Это значит, что Хлою выкинут из Содержательного дома, как ненужную вещь. Как мусор. Это несправедливо. На ее месте должна была быть я. Из-за Алекса.

СПИСАЛИ.

– Михаил успел осмотреть ее раны. Глубокие, – несколько впереди идущих девушек навостряют уши. – Останутся шрамы.

СПИСАЛИ.

Все дело во внешности. Все девушки здесь привлекательные, в противном случае у Содержательного дома было бы мало посетителей.

– Ты понимаешь, что на месте Хлои должна быть ты, – обвинительные нотки в голосе Тревиса не ускользают от меня.

– Выпустите меня! Позовите Михаила! – крики Жанны вдруг становятся отдаленными, когда до меня доходит весь смысл сказанного.

Я закрываю глаза и делаю вдох. Затем выдох.

Пудра – подарок от Алекса. Он единственный мой клиент.

Больше Тревис не говорит ни слова. Все это время, что мы идем, крики Жанны становятся все более отчаянными, но я стараюсь не реагировать на них, иначе расклеюсь окончательно. Мне кажется, будто с тех пор, как я начала работать, на Содержательный дом обрушились все несчастья крахом, и, в основном, эти несчастья связаны со мной. От этой мысли по телу пробегают мурашки. Хочется спрятаться в темном уголке и поплакать, выплеснуть все горе, что накопилось внутри, наружу. Как никогда я нуждаюсь в Рейчел, но ее нет.

И больше никогда не будет рядом.

Тревис отодвигает меня плечом и протискивается в узком коридоре к двери, в его руке связка ключей, которая раньше всегда была при Марии.

Вышибала с царапиной на щеке напряжен.

– Она уже достала орать, – говорит он, обращаясь к Тревису. – Можно я пойду ее заткну?

От его слов у меня перехватывает дыхание.

На мгновение плечи Тревиса напрягаются, но потом он поворачивается к говорившему и отрицательно качает головой.

– Я знаю твои методы, от нее потом живого места не останется, – отрезает Тревис и поднимается по лестнице к металлической двери.

Света практически нет. Я замечаю лишь слабые очертания фигур в гостиной.

Звуки музыки льются из колонок. Смех мужчин сливается с общей атмосферой веселья в баре. Кажется, будто ничего не произошло. Никаких смертей, нападений и мародеров. Словно воспоминания об этом стерли ластиком. Сигаретный дым сковывает легкие. Я начинаю кашлять. Горло будто кошки скребут.

Девушки разлетаются по сторонам. Кто-то танцует, другие уже подпрыгивают на коленях у мужчин. Мне на плечо ложится тяжелая рука. От неожиданности я вздрагиваю и поворачиваю голову.

Наглая ухмылка. Черные, как перья ворона, волосы и проницательный взгляд, словно он способен прочитать мои мысли. Рука Дмитрия сжимает мое плечо.

– Никотин убивает, – говорит он, когда я начинаю привыкать к сигаретному дыму.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь подавить кашель.

– Не в той степени, как это делаете вы, – бормочу я себе под нос.

К счастью, Дмитрий пропускает мое замечание мимо ушей.

Он задумчиво потирает свою двухдневную щетину. Серьги в его ухе колышутся в такт музыке.

– Не хочешь потанцевать?

В ответ я коротко киваю.

Это моя работа. Вот как все должно было быть. Без всякого Алекса, без моей к нему привязанности: просто танцы, выпивка и секс.

Злость подкатывает к горлу, когда я думаю об Алексе. Я не понимаю, зачем он этосделал? И он ли отправил подарок? Если он, то Алекс вряд ли ожидает увидеть меня здесь. Я быстро осматриваю помещение, но так никого и не замечаю.

Дмитрий берет меня за руку. Мы углубляемся в комнате. Безлицый разворачивает меня к себе лицом. Он довольно высокий. Медленная музыка доносится из колонок. Свет не яркий, но в тоже время здесь недостаточно темно. За бильярдным столом на небольшой сцене под ритм музыки раскачивается Мелисса, обхватывая металлический шест ногами. Она медленно крутит бедрами и стаскивает с себя одежду. У меня проходят мурашки от такого стриптиза, учитывая, что я все-таки так и не была обнажена до такой степени перед мужчиной.

Рука Дмитрия скользит по моей талии и останавливается чуть ниже, чем следовало бы. Мысленно я приказываю своему телу не дрожать, а глазам не искать Алекса. Мы начинаем медленно двигаться. Дмитрий ведет. Он сильнее прижимает меня к себе. Безлицый переплетает наши пальцы. Он наклоняет меня назад и проводит носом по моей шее, оставляя дорожку мурашек там, где коснулся моей кожи. Я превращаюсь в сплошной комок нервов. Дмитрий кружит меня в танце так, словно я фарфоровая кукла, которая в любой момент может разбиться, – с осторожностью и напряжением.

Если бы не некоторые касания в непозволительных местах, этот танец можно было бы назвать сдержанным.

Когда медленную музыку сменяет громкая и быстрая, Дмитрий наклоняется к моему уху, чтобы я смогла его расслышать.

– Твой бойцовский пес прибыл на место действия, – я чуть отрываюсь от него и слежу за взглядом Безлицего.

В компании нескольких мужчин Алекс играет в бильярд. Когда мой взгляд скользит по нему, Алекс поднимает глаза и пристально смотрит на меня. Мое сердце набирает скорость, но между нами словно поставили непробиваемую стену.

Алекс хотел навредить мне. Это сделал он. Тревису незачем лгать и подсовывать испорченную пудру.

Одного взгляда на Алекса достаточно, чтобы закралось сомнение. Его беспорядочные темно русые волосы, глубокий взгляд, напряженные плечи и свободная рубашка, расстегнутая на несколько пуговиц, заставляют меня забыть обо всем. Лоб поблескивает от пота, а губы сжаты в тонкую линию. Алекс сосредоточен как никогда.

– Надеюсь, мне не сильно достанется за один танец с тобой, – Дмитрий ухмыляется.