«Без меня баталии не давать»
Шрифт:
Влез в калтану Пётр, сразу темно стало. Опустился рядом с Меншиковым, хотел вытянуть ноги, наткнулся на мешки с казной. Проворчал:
— A-а, чёрт, некуда ноги деть.
— А ты поверх мешков, мин херц. Я вот так сделал.
— Что? Так и спать с задранными ногами?
— Тогда бы пошёл в избу.
— Блох кормить? Да, Александр, я видел, наши возчики стог растаскивают. Это не дело. Мы, чай, не на вражеской территории, на своей.
— А ему сено и не надо, хозяину-то.
— Как так?
— У него разбойники корову свели. Всё равно теперь оно пропадёт, сено-то. Сам-то его есть не станет.
— Вот те раз. Те — корову, мы — сено,
— Но ведь оно ему не нужно теперь, мин херц.
— Ты мне эту моду брось, Александр. Мужик труд вложил в это сено? Вложил. Чтоб завтра же утром уплатил ему всё сполна.
— Ладно. Раз велишь, уплачу. Токо ежели мы в каждой деревне будем платить, то в Европу без казны явимся.
— Ничего, с пяти рублей казна не обеднеет.
— Почему пять-то? За пять он две коровы купит.
— Вот и ладно. Давай спать.
Однако на рассвете, когда в слюдяном оконце каптаны сереть начало, грохнул выстрел, за ним второй. Пётр локтем открыл дверцу, выскочил из каптаны.
— Что случилось?
— Разбойники хотели коней покрасть.
— Ну?
— Сергей Бухвостов из мушкета застрелил одного. А другой в лес бежал, ребята имают.
Волонтёры, в основном преображенцы, уже повоевавшие под Азовом, нюхнувшие пороху, быстро изловили разбойника, привели к Петру. Тот хмуро взглянул на рыжего мужика с полушубке, спросил:
— Воровал?
— Нет, бавился, — осклабился мужик.
— Ну за забаву тебе и плата. Повесьте на воротах.
И отвернулся Пётр, пошёл к каптане, в которой послы ехали. Из неё вылезал, позёвывая и потягиваясь, Лефорт.
— Как спалось, Франц Яковлевич? — спросил Пётр.
— Не очень, герр Питер. Возницын храпел так, что стенки дрожали, приходилось будить. А тут, едва задремал, стрельба началась. Что там случилось?
— Разбойники коней чуть не покрали.
— О-ля-ля. Но не покрали?
— Нет. Одного Бухвостов с мушкета уложил. Другого вон вешают на воротах.
— Гм, — хмыкнул Лефорт, глядя за спину Петра на ворота, на которых пока никого не было видно.
Из каптаны, кряхтя, выбрался Возницын.
— Доброе утро, Пётр Алексеевич.
— Доброе, Прокофий Богданович. Придётся тебе далее в другом возу спать, Прокофий, а то ты мне из первого посла скелет сделаешь.
— Да уж лучше в избе вдругорядь лягу, тут на возу и не повернуться.
— Ха-ха-ха, — засмеялся Лефорт, — когда Прокофий начинал ворочаться, каптана трещала, грозя развалиться.
Возницын посмеивался, беззлобно глядя на Лефорта. Пётр спросил:
— Но ты-то хоть выспался, Прокофий?
— Какой там, Пётр Алексеевич. Едва очи прикрою, Франц в бок тычет: не храпи, велит. А я и не храпел вовсе.
— Храпел, храпел, — молвил Головин, выбираясь из каптаны.
— Ну, Фёдор Алексеевич, я надеялся, хоть ты за старика вступишься, — нарочито обиделся Возницын.
— Рад бы, Богданыч, но ты и мне спать не дал.
Так перешучивались великие послы, разминаясь после ночи. Лефорт вдруг спросил:
— Герр Питер, а где ж тот разбойник? Не вижу.
Пётр оглянулся, на воротах и впрямь никто не висел.
— Хых, канальи, куда они его дели?
— Может, упустили?
— Преображенцы-то? — Пётр увидел Меншикова, выходившего со двора через эти самые ворота. — Данилыч, в чём дело? Почему не исполнили мой приказ?
— Исполняют, герр бомбардир. Вот на берёзу его повели вешать.
— Но я же сказал на ворота.
— Хозяин взмолился, на коленях просил: не надо, мол, на ворота.
— Почему?
— Он
признал злодея, этот самый у него корову увёл, чуть самого не убил. Но, говорит, если на моих воротах повесите, то его приятели мне в отместку хату сожгут, да ещё и самого убьют.— Пожалуй, он прав, — согласился Пётр. — Ты рассчитался с ним?
— Рассчитался и велел нашим возчикам весь стог забрать на возы. Заплачено ведь, зачем оставлять половину.
— Вели запрягать. Будем трогаться.
— Сейчас приговор исполнят, и начнём запрягать. Трубач уж команду ждёт.
5
Лифляндия
Вскоре после Пскова Великое посольство въехало в Лифляндию — владения Швеции. В это время особое беспокойство Петру доставляла Польша. Несколько месяцев назад там умер король Ян Собеский [20] , и полякам предстояло избрать нового короля. На корону эту рассчитывали около десятка претендентов, но самыми серьёзными были два из них — французский принц де Конти и саксонский курфюрст Август Фридрих I [21] . Для России крайне нежелательно было избрание французского ставленника, так как в этом случае Польша могла, нарушив мирный договор с Россией, стать союзником Турции, а значит, и врагом России, поскольку Франция, несмотря на разность религий, традиционно во всём поддерживала Порту в её притязаниях к соседям.
20
Ян Собеский (1629—1696) — с 1674 г. король Речи Посполитой под именем Ян III, полководец. В 1683 г. разгромил турецкую армию, осаждавшую Вену. Заключил «вечный мир» с Россией в 1686 г.
21
...саксонский курфюрст Август II (1670—1733). — Саксонский курфюрст под именем Фридрих Август I с 1694 г. Был избран на польский престол в 1697 г., терял престол в 1706—1709 гг. после шведской интервенции. Восстановлен в правах Петром I.
Поэтому Пётр велел русскому резиденту в Варшаве Никитину Алексею Васильевичу всячески поддерживать сторону курфюрста Августа на избрание королём, не жалея для подкупа панов ни денег, ни «сорочек».
Именно для поддержания сторонников Августа царь придвинул к польским границам армию и отдал приказ усилить её четырьмя стрелецкими полками Чубарова, Колзакова, Чёрного и Гундертмарка, перевести их из Азова в Великие Луки под команду князя Михаила Григорьевича Ромодановского. Это давало возможность резиденту Никитину не только задаривать панов, но и угрожать им, что-де в случае избрания де Конти русское войско вступит в пределы Польского королевства.
Не дремала и французская сторона, их посланник обещал польским магнатам, что в случае избрания королём де Конти султан вернёт Польше крепость Каменец и заключит с Польшей сепаратный мирный договор.
Споры на сейме между сторонниками принца и курфюрста нередко кончались потасовками с применением не только кулаков, но и сабель.
Чтобы не раздражать поляков — этот растревоженный улей — Великое посольство ехало не через Польшу, а кружным путём через шведские владения, продолжая внимательно следить за событиями в Речи Посполитой и по возможности влиять на них.