Без названия

Кира наблюдала за Чаусовым. Он был выбит из колеи, обескуражен. И она подумала, что сейчас самое время приступить к главному.

– Надо кое-что привести в соответствие, Алексей Ильич, - начала Кира.
– Первый вопрос: скажем, если вам надо пройти в музей этнографии и художественного промысла, вы покупаете билет?

– Нет. Я много лет там проработал, вахтерша Фоминична меня хорошо знает.

– Значит, если бы вы вошли туда, когда проходило шесть-семь посетителей, она могла и не обратить на вас внимания?

– Скорее всего.

– Хорошо. В тот день, когда вы говорите, вы были на выставке мебели, там было много народу?

– Не очень.

– Если бы там в это время находился какой-нибудь ваш хороший знакомый, скажем, Огановский, могли ли бы вы его или он вас не заметить?

Чаусов задумался, затем спросил:

– А что, Огановский был там тогда?

– Когда "тогда"?
– спросила Кира.

– Ну... в этот день... в это время.

– Вы не ответили на мой первый вопрос.

– Пожалуй, мог и не заметить.

– А вот Огановский утверждает, что не заметить вас и Жадана, если бы вы находились там, невозможно. Народу почти не было. Впрочем, это легко проверить по количеству проданных в тот день билетов. Ведь это было уже перед самым закрытием выставки, конец дня. Кроме того, есть возможность устроить вам и Жадану очную ставку с Огановским.

Чаусов умолк. Она ждала, давая ему возможность принять какое-то решение. Наконец, сглотнув ком, Чаусов тихо вымолвил:

– Я не был на выставке.

– А Жадан?

И снова пауза.

– Я спрашиваю, Алексей Ильич, а Жадан был?

– Не знаю.

– Где же все-таки вы были в интересующее меня время?

– Я не могу вам этого сказать.

– Что так? Уж не замешана ли тут женщина?
– усмехнулась Кира.

– Да.

– Боже, какие банальности! Сейчас вы скажете, что она замужем, что вы, как джентльмен не можете назвать ее имя.

– Именно так.

– Пошловато получается, как из дурного романа, Алексей Ильич. Но если вы не назовете ее, и я не смогу ее допросить, ваше алиби не стоит и выеденного яйца. Вы это понимаете?

– Понимаю.

– Итак?

– Ее зовут Виктория Петровна Непомнящая.

– Где она работает?

– Лаборанткой на химкомбинате. Комбинат в должниках, и многих сотрудников отправили в неоплачиваемые отпуска. Ее тоже.

– Кем и где работает ее муж?

– Он инженер в "Энергосетьинспекции".

– Часто бывает в командировках?

– Да.

– И в этот раз?

– Да... Я прошу вас только, если будете встречаться с нею, постарайтесь так, чтоб муж не знал, не впутывайте ее.

– Насчет не впутывать, - все будет зависеть от вашей и ее правды или неправды... Домашний адрес Непомнящей и телефон, если есть.

Он назвал.

– Значит, вы пришли, зная, что муж в командировке?

– Да.

– В котором часу?

– После пяти вечера.

– И пробыли там до?..

– Начала десятого.

– Откуда вы знали, что муж в командировке?

– Она сказала.

– Она знала, когда он должен вернуться?

– Надо полагать.

– Итак, вы пришли и?..

– Поужинали.

– С выпивкой?

– Немного.

– Что вы пили?

– Коньяк.

– Какой?

– "Десна".

– Бутылка была початая?

– Нет. Я по дороге купил.

– Дальше.

– Слушали музыку. У них есть двухкассетник.

– Какую?

– Концерт Хулио Иглесиаса.

– Потом.

– Смотрели кино по видео.

– Какое?

– "Путь Карлито"...

– Сколько раз вы наливали коньяк в рюмки себе и Непомнящей?

– Четыре-пять раз.

– Кто ставил аудиои видеокассеты? Она?

– Нет, я.

– О финальной части вашего времяпровождения можете умолчать... Кассеты вы с собой принесли?

– Нет, кассеты были у нее... Вы разрешите напиться?
– он утер платком лоб и посмотрел на графин с водой.

– Разумеется. Можете налить себе.

Она смотрела, как он жадно пил, как дергался кадык на его худой шее. Он поставил стакан на место, приложил платок к губам.

– Подпишите протокол, Алексей Ильич. На сегодня хватит...

Когда Чаусов вышел, Кира задумчиво посмотрела в окно, на глаза ей попался графин со стаканом, из которого пил Чаусов. "На всякий случай", сказала себе Кира и вытянула салфетку из-под вазочки с цветами, стоявшей на подоконнике, осторожно взяла стакан, завернула в салфетку и спрятала в сейф...

Жадан, юркий, маленький, сидел напротив и демонстрировал хорошее настроение - улыбался. Киру раздражала эта улыбка, она сразу сказала:

– Есть некоторые неувязки, Святослав Юрьевич.

– А именно?
– ироническим тоном спросил он.

– В тот день, 21-го июня, после семнадцати часов, как вы утверждаете, вы вместе с Чаусовым были на выставке мебели.

– Были, были. Прекрасные образцы!

– В тот же день и в то же время там был и скульптор Огановский. Вы его видели?

Жадан словно споткнулся:

– Да... то есть нет.

– Так да или нет?

– Нет.

А вот Огановский уверяет, что если бы вы там были, не увидеть друг друга вы не могли.

– Почему?
– лицо и шея Жадана покрылась красными пятнами.

– Экспозиция развернута так, что знакомые люди обязательно увиделись бы. И народу в тот день было мало - десять-пятнадцать человек. Но и это еще не все. Чаусов изменил свои показания: он заявил, что не был там с вами в тот день. Хотите очную ставку с ними - Огановским и Чаусовым?

– Как не был?! Мы же... Что же теперь?!
– он растерянно заерзал на стуле.
– Что же он!..

– Вы хотите сказать, что вы с ним договорились, а теперь он умыл руки.

– Этого не может быть!
– взвизгнул Жадан.