Без права на слабость
Шрифт:
– Какой же ты мудак, Беданов! – ору не своим голосом, когда на полпути к насосной станции собачье сопение сзади начинает перебивать мои собственные хрипы. Я с ним точно свихнусь! Если конечно выживу.
Чтобы повалить меня наземь достаточно лёгкого толчка тяжёлых лап. Чему удивляться – эта махина как минимум на десяток килограмм превышает мой собственный вес. От страха время как будто летит иначе: миг на то чтобы перевернуться; ещё один – чтобы заметить спокойно подбегающего к нам Тимура; и целая вечность на созерцание собачьей пасти, явно собравшейся вкусить моей плоти.
Путём молниеносного
Додумать план спасения я не успеваю. Мои горящие щёки яростно остужает шершавый язык.
– Дик, фу! – театрально кривится нависший над нами Тимур. – Она вечером мазалась какой-то зелёной блевотиной, сам видел. Брось каку, говорю, я ещё морально не дозрел, чтоб тебя хоронить.
Псу его причитания, что укус блохи. Он только не урчит от удовольствия слюнявить мои щёки, заставляя себя чувствовать подтаявшим эскимо.
– А меня хоронить ты, значит, дозрел? – рычу, сатанея от пережитого ужаса, и кидаюсь на пару с Диком уже за Бедой вдогонку. – И не смей заглядывать мне в окна!
– Больно надо, – ржёт он, легко перемахивая через бетонный колодец. – Я ж не Иван Царевич, чтоб свою драгоценную стрелу на всяких жаб зелёных нацеливать!
– Не Царевич, зато дурак каких поискать! – плюю ему вслед и разворачиваюсь к дому. С меня хватит.
«А ещё на обиженных балконы падают» – читаю в очередном послании от Тимура.
Мальчик хотел доказать, что воевать с ним бессмысленно, он это сделал. Видимо настал черёд добить мою выдержку. Что ж, и здесь он на правильном пути.
– Не обращай внимания, – ободряюще шепчет мне Ира, попутно указывая тупым концом карандаша на ошибку в моём конспекте. На её скуле где ещё вчера был пластырь, алеет жуткий рваный шрам. – Отвратно смотрится правда? – продолжает подруга с усмешкой, перехватив мой взгляд.
– Не страшно, к конкурсу «Мисс универ» заживёт, – запинаюсь, запоздало осознавая, как ужасно это звучит. Внешность последняя тема, которую с ней стоит затрагивать. – Я в том смысле, что тебе не стоит комплексовать. Правда.
– Не парься, – улыбается Астахова с налётом такой грусти, что хочется обняться и настучать по голове тому, кто это с ней сделал. – Шрамом больше, шрамом меньше… всё равно все смотрят только на мой глаз, будь я хоть в короне, хоть с голым задом.
– Неправда, – осторожно накрываю её руку, смаргивая набежавшие слёзы. – Пусть жизнь та ещё стерва, но обязательно где-то есть тот, кто будет обожать тебя любой.
В этот момент нам на парту прилетает очередная записка и пальцы под моей ладонью, дрогнув, сжимаются в кулак.
«Ну всё, не дуйся, моя Царевна. От Дика максимум опасности – быть зализанной до смерти. Этот добряк прошлой зимой всю ночь отогревал пьяного мужика, когда тот попутал дома и свалился в сугроб под окнами кухни. Мы всегда вместе бегаем, вчера впервые сделал исключение, чтобы тебя не грузить.
Сейчас прям!
И всё-таки Тимур странный. Между нами куча обид гораздо серьёзней, но извиниться ему стукнуло в голову впервые. Остальное получается мелочи?!
– Ир, – шепчу, вдруг вспомнив про вчерашний разговор. – Ты случайно не знаешь кто такой Арман?
– Скажешь тоже! У нас таких состоятельных кренделей можно на пальцах пересчитать, – недоумённо хмурится она. – Тебе-то он зачем?
– Да слышала имя краем уха, необычное, – увиливаю, как могу от признания. Тимур меня по головке не погладит, если стану трепаться о его делах. – Интересно стало. А чем он занимается?
– Официально не в курсе, а на деле – угоны. Об этом не принято болтать, но мой предпоследний отчим в гараже у него на разборке вкалывал. Знаешь ли, обеспечивать сервисы деталями с ворованных тачек прибыльней, чем сбыть такую целиком. И шума меньше. Хорошие времена были, сытые.
– Почему были? Он сменил работу?
– Ага, сменил. В аду угли раздувает, – морщится она. – Жадность сгубила, как обычно бывает. Деталь решил налево толкнуть, мелочь какую-то, так эти нелюди напоили бедолагу расплавленным металлом. Страшный это человек, Лер. Забудь его имя. Сплюнь и забудь. Давай лучше повеселимся как следует. Скоро суббота, наши как всегда в «Вегасе» соберутся.
– Не знаю, – пожимаю плечами, воровато посматривая в сторону крайней парты. Пристальный взгляд Тимура так и прожигает во мне дыры.
– Насчёт Беды можешь не париться, он уже больше года как перестал на них приходить. Говорят, подрабатывает по выходным. Кстати, не в курсе где?
– Без понятия, – снова пожимаю плечами, пряча глаза.
– Так что, мне зайти за тобой в субботу?
– Я ведь никого не знаю…
– Волка бояться – «Ну, погоди» не смотреть. Не дрейфь, подруга, я никому не дам тебя в обиду.
В клубах я отдыхала всего пару раз, когда сестра Каурова праздновала там дни рождения, и выбирать между беззаботными танцами и очередным заданием Анжелы мне б даже в голову не пришло, если бы не один нюанс…
– Всё зависит от папы.
– Постарайся его убедить. Поверь, будет весело.
Где-то я уже это слышала…
Отпусти
– Что мы должны будем сделать?! – ложка с мёдом замирает у моего рта. Я перевожу взгляд на сидящего рядом Тимура, секунды не сомневаясь, что он ошарашен ничуть не меньше, но тот увлечённо с кем-то переписывается и кажется, вообще ничего слышит.
– В гости нас с отцом пригласили, говорю, – терпеливо повторяет Анжела, ополаскивая вымытую посуду. – Так что хозяйство остаётся на вас. Заодно Тимур научит тебя доить козу. Да сынок?
Ответа, как и предполагалось, не следует.
– Я кому говорила никаких телефонов за столом! – ворчит она, вырывая из его пальцев ненавистный гаджет. – За день не наобщался?
– Почему сразу я? – насколько я успела заметить, Беда перед матерью не пресмыкается, но и не дерзит особо. Поэтому вся порция раздражения в косом взгляде достаётся мне. – Гугл в помощь, сестричка. У меня дела.