Безмирные

— Первый, кто двинется, станет закуской для крыс. — Рявкнул он металлическим голосом.

Из-за спины женщины с фонарём нарисовалась какая-то неимоверно узкая, вытянутая, словно дыня, голова с мутными, блуждающими по кругу глазами. Казалось, коротышка, которому та принадлежит, по неосторожности сунул голову в дверь тяжёлого лифта, и не успел вовремя вынуть череп обратно. Вращая зрачками, карлик упёр незрячие очи прямо в лицо спутницы Грэга.

— Эта, — чуть слышно просипел он.

Провидец протянул к Еве руку, отчего видна стала его похожая на переплетение пучка проводов, хилая шея. Под сморщенной кожей шевелился огромный кадык, а голова болталась так непредсказуемо, что шея, казалось, вот-вот сломается. Зрелище было отталкивающим, и Ева предпочла отползти к самому краю сиденья.

Через секунду весь этот провонявший нечистотами подземелья выводок, не взирая, на угрозы Грэга, ломанулся к дрезине.

В диком запале, бегущий первым, вскочил на площадку, однако вагонетка успела тронуться. Обрам налёг на педали с энтузиазмом удирающей со скотобойни лошади и колёса резво пошли вперёд. "Незарегистрированный" качнулся, получил от Грэга удар стволом в живот и слетел с платформы на рельсы, ощутимо приложившись к мокрой земле.

— Давай, Ури, жми! — Левински перехватил "Mossberg" прикладом вперёд, готовый спихнуть с площадки очередного «подземника»,— не то все превратимся в шашлык в течение часа!

Он огрел ружьём ещё пару дегров, отчего желание лезть на рожон у других слегка поубавилось.

— Крути, дружище!

Меж тем подгонять Гирша не требовалось. В какой-то момент Еве показалось, что педали вращаются самостоятельно, а Обрам всего лишь сидит в седле и, выкатив от страха глаза, освещает ими дорогу.

В итоге вагонетка разогналась до такой степени, что преследователи без шансов отстали. Растворились где-то далеко позади туманными точками. А перед глазами, подсвеченные неверными бликами от скальной породы, мелькали рельсы. Кривые и грязные.

Кое-где пути преломлялись рытвинами. Дрезину тогда швыряло по сторонам, но в колее она оставалась. Теряла скорость и вновь набирала её, когда Ури с Грэгом крутили педали совместно.

Несколько раз Еве хотелось прервать процесс чтения. Выпустить из рук книгочей, вернуться в квартиру и выпить чего-нибудь успокаивающего. Гори она гаром такая радость, когда трясёт всю от слабости и испуга. Но всякий раз, что-то её останавливало. Какое-то безумное любопытство, желание знать, чем всё закончится, гнало вперёд, требуя продолжения. И девушка, прижимая трафарет к тексту, читала дальше.

В конце концов, от монотонного перестука колёс Ева расслабилась. Даже веки прикрыла, и держалась теперь за поручень, чуть касаясь. Тем более неожиданным вышел для неё обезумевший от ужаса крик Ури.

— Э-э-эй!!! Доро-о-оги не-е-ет!!!

Ева вмиг вернулась в реальность и почувствовала, как больно здоровяк трясёт её за плечо.

— Доро-о-оги нет!!! — ревел Обрам в самое ухо.

Второй рукой он беспрерывно указывал девушке куда-то в тёмную даль, видимо требуя, чтобы Ева сию же секунду соорудила там мост.

— Оставь, девку в покое! Она итак чуть от страха жива! — Грэг рванул рукоять тормоза на себя, отчего дрезина ощутимо замедлилась.

Противно запищала по рельсам колёсами и неожиданно шустро для неуклюжей конструкции остановилась.

Все трое сошли с платформы, как по команде. Опасливо приблизились к невесть откуда взявшейся на пути пропасти и озадаченно в неё заглянули.

Рельсы обрывались впереди метров за двадцать. Уходили отвесно вниз. Изгибались там причудливо провисшими макаронами, возвращаясь наверх уже шагов через сорок. А на дне разлома текла река. Извилистой лентой, огибая острые камни. Вода в ней по какой-то причине светилась, и синие лучи отливали тоннель в свинцовый. По краям мокрых от влаги стен имелось несколько ниш, глубоких и скользких. Расположенные одна над другой, те смотрелись гигантскими, уходящими в неизвестность ступенями.

— Откуда здесь пропасть? — Ева снова ухватилась за Грэга, но мужчина в ответ лишь неопределённо пожал плечами.

— Те, кто город построил не особо то заморачивались. Что до этого под ДанВером находилось, волновало их в последнюю очередь. Возводили новые уровни, явно без оглядки на старую часть. По всей видимости, так катакомбы эти возникли и сколько их здесь сейчас никто точно не знает.

Потрясённая происходящими с ней событиями, Ева молчала.

— И что теперь? — спросил Ури.

Грэг сделал пару шагов назад, развернулся и оценил оттуда расстояние до края разлома. Затем отошёл ещё дальше, пробежался зачем-то десяток шагов и вдруг, резко остановившись, выдал:

— Будем пытаться прыгать!

Обрам судорожно сглотнул, и посмотрел на босса с видом ставящего пациенту диагноз, врача из сумасшедшего дома.

— Что значит прыгать?! Куда, Грэг?

Однако ответа не получил. Переключившись на зародившуюся в голове идею, Левински перевёл рычаг хода назад, и постепенно набирая скорость, покатил дрезину обратно.

— Лезьте наверх!

Догнать платформу труда не составило. Но, вскочив на движущуюся вагонетку, Обрам с Евой по инерции плюхнулись на сиденье. Ева внезапно почувствовала, что необъяснимая слабость накатывает на неё вновь, лишает возможности двигаться, треножит разум коротким своим поводком.

Она тряхнула головой в надежде отогнать неприятное чувство и вдруг осознала, что снова видит бегущие за ними фигуры. Только в этот раз каким-то особым, внутренним зрением, словно во сне. Погоня, оказывается, никуда не исчезла и дегры по-прежнему их преследовали. Бежали следом, заметно отстав, уступив на время силе дрезины.

— Как скажу, встанете здесь, — Левински ткнул пальцем в крошечный пятачок на носу вагонетки, — чуть рельсы закончатся, толкайтесь и прыгайте!

Он остановил гремящие чугунным эхом катки, усадил Ури за педали левого барабана, а сам разместился за правым. Посмотрел на Еву удивительно спокойным для надвигающейся катастрофы взглядом.

— Не хандри, дорогуша. Получится всё. Я рассчитал.

Секунда и дрезина, подпрыгивая на ухабах, понеслась в пропасть. Набирала стремительно ход, глотала участки пути, заставляя сидевших на ней людей думать о вечном. Хорошо хоть в решающий миг тремор Еву оставил. Она застыла, вцепившись в холодный поручень, и ожидала, когда Грэг отдаст команду подняться.

Время при этом странно замедлилось. Текло сейчас, как в цейтраферной съёмке кино, покадрово и нереально спокойно. До провала оставался какой-нибудь десяток шагов, когда Левински вдруг резко выкрикнул:

— Встаём!

Троица заняла исходное положение за мгновение до крушения вагонетки. В момент, когда гремящая металлом дрезина устремилась в чёрную бездну, сердце девчонки упало в пятки. Желудок же, напротив, подскочил к самому горлу и давящим комом наглухо его закупорил. Закричать у Евы не получилось. Она лишь раскрыла рот, вздрогнула, и полетела куда-то в тартарары безмолвной куклой.