Безмолвная. Книга вторая

— ЁнМи, — уже тише повторяет ЧжунСок моё имя, приблизившись вплотную, — давай выйдем на улицу, нужно поговорить. После чего, он бесцеремонно хватает меня под руку и тащит к выходу. Возмущённый такой наглостью, я даже сперва сопротивляюсь, забыв, что сам туда направлялся, но быстро восстанавливаю контроль над эмоциями и следую за парнем.

— ЁнМи, — ты ознакомилась с контрактом? — задаёт он совсем не тот вопрос, который я ожидал от него услышать, и я расслабляюсь. Моё мелкое хулиганство, либо осталось незамеченным, либо ему не придали значения.

Идея оставить «автограф» пришла мне совершенно внезапно, когда чёболь предложил сходить подумать. Он меня серьёзно выбесил своими закидонами, и это была идеальная месть, с моей точки зрения: нефиг было самовольничать, таща Лиру чёрте-куда. Тут и маркер ЁЛин неожиданно пригодился, словно пресловутое «чеховское ружьё» в спектакле. Он отлично справился с лаковым покрытием палубы, оставив жирный чёрный след по белому.

В ответ на вопрос мотаю головой. Я не собираюсь доставать телефон и вступать с ЧжунСоком в переписку, в надежде, что игра в одни ворота чёболю быстро надоест и он отстанет. Иногда, удобно быть немым.

— Обязательно ознакомься. Если тебе потребуется консультация юриста, могу предоставить его совершенно бесплатно. В конце концов, это и в моих интересах, — продолжает он бессмысленно отнимать моё время. Тоже совершенно бесплатно, кстати.

Снова отрицательный взмах. По его физиономии вижу, как чёболь потихоньку закипает от столь показного равнодушия, и на душе теплеет от этого зрелища.

«Будет знать, как над сиротой издеваться! Только непонятно, чего он сейчас от меня хочет. Любви и ласки? Ну-ну!»

— ЁнМи, позволь, я объясню тебе, зачем мне этот контракт. Чтобы ты понимала мои мотивы.

«А то не ясно? Все мужики хотят одного: тем или иным способом затащит порядочную девушку в постель… И угораздило же меня в это тело попасть. Сказать ему, что ли, что Лира несовершеннолетняя, может отстанет?»

Чёболь воспринимает моё молчание как готовность слушать и посвящает в свои планы.

— Ты, наверное, наслышана обо мне и моей репутации: она далеко не идеальна. Но с твоей помощью я собираюсь снизить накал тех страстей, что кипят вокруг. Сейчас расскажу, каким образом. Моя семья недовольна образом жизни, который я веду, и периодически, они пытаются женить меня на подходящей, по их мнению, претендентке. Но я считаю, что сам выберу себе невесту, когда придёт время… — ЧжунСок делает паузу и выразительно смотрит на Лиру, ловя реакцию собеседницы. Не дождавшись нужного отклика, продолжает. — Чтобы они отстали, им нужно дать существенный повод. Например, показать, что я свернул с кривой дорожки. Сделать это можно разными путями, но мне подходят далеко не все. Один из таких — это продемонстрировать постоянство. Например, спутницу, что будет регулярно появляться со мной на различных мероприятиях и просто, сопровождать в поездках. Не обязательно демонстрировать романтические отношения — за нас это сделает пресса и слухи. Но это однозначно положит конец моей репутации бабника. А теперь скажу, почему меня заинтересовала твоя кандидатура на эту роль… — парень снова прерывается, видимо, для большего драматизма, но его собеседница демонстрирует равнодушие, и он продолжает монолог. — У тебя есть одно неоспоримое достоинство, которого больше нет ни у кого: ты — немая. Все мои девушки без умолку болтают, чаще всего не по делу и за моей спиной, или молчат там, где нужно что-то сказать. Я же не люблю болтливых, как и проявляющих чрезмерное смирение. Вот и получается, что ты, лишённая этих недостатков, — идеальная кандидатка в сопровождающие.

«В моём мире это называется „Эскортница“. И почему бы ему сразу не оплатить услуги одной из них, а не заморачиваться с ущербной? За деньги любая из этих профессионалок не только помолчит сколько и где надо, но ещё и ублажит по-всякому. С другой стороны, если вскроется правда, будет очередной скандал. Да и насчёт немоты он прав: лишнего Лира точно не сболтнёт» — делаю я неутешительный вывод, обдумав слова чёболя. — «Определённо, в его предложении есть толк… и пустые надежды. Не собираюсь я на него пахать, тем более в качестве эскортницы. Что это за дичь вообще?»

Поднимаю голову, смотрю на ожидающего, когда я закончу мыслительный процесс, ЧжунСока. Только зря он ждёт скорого ответа… горемыка. Показываю ему девять пальцев, потом тыкаю себе в грудь и изображаю идущего человечка. ЧжунСок не настаивает.

— Хорошо, ЁнМи, у тебя девять дней. Свои карты я открыл, жду твоей очереди.

Когда я поворачиваюсь к нему спиной, он добавляет:

— Это было крайне невежливо — портить чужое имущество. Я бы мог взыскать с тебя штраф и компенсацию за клевету.

«Какие ваши доказательства?!» — мысленно отвечаю ему не оборачиваясь. Поправляю сползший рюкзак, поднимаю согнутую в локте руку, прощаясь с парнем, и ухожу. У меня ещё куча адресов сегодня!

* * *

ЁнИль звонит в обед.

— ЁнМи, я обо всём договорилась, у тебя сегодня будет просмотр! — радостно вопит она в трубку. Как будто я ещё и глухой. — Я сейчас скину тебе адрес, подъезжай к пяти вечера. На входе скажешь, что ты на просмотр, тебя впустят. Файтинг, ЁнМи! — Девушка отключается, а через полминуты прилетает смс с заветными буквами и цифрами. То, что надо! Осталось начальницу обрадовать…

— Если не возьмут, приходи обратно: я пока придержу твоё место, — говорит Мина, прочитав «радостную» весть. Ранее, я рассказал ей о «интересной вакансии», но, чтобы не сглазить, не углублялся в подробности работы. Девушка же, тактично — «Захочет, сама расскажет» — не стала лезть с расспросами.

Оставшиеся до конца моей смены часы я провожу в томительном ожидании, словно школьник перед первым свиданием, где каждый взгляд на часы, казалось, останавливает время на полчаса. А смотрел я на них с завидной регулярностью. Наконец, стрелки на циферблате занимают нужное положение, и я кидаюсь собираться.

Прощание с Миной не затягивается — некогда. Неловко обнявшись и получив в напутствие классическое «Файтинг!», я покидаю уютное нутро ресторанчика. Мой карман греет недельное жалование, а душу — хорошее предчувствие.

До нужного адреса я добираюсь на такси. Мина вызывает его по моей просьбе, ибо меня совсем не тянет блуждать по неизвестному району без навигатора. На телефон я его пока не ставил, да и незачем, когда можно с комфортом доехать на заднем сиденье автомобиля.

Мы въезжаем в район Каннамгу, и первый же указатель с продублированной латинскими буквами надписью «Gangnam-Gu», наводит меня на одну мысль.

«Это же тот самый „Ганнам-стайл“, гремевший в моём мире» — вспоминаю я подробности. Композиция корейского певца, о двух мирах: богатом и бедном. О девушке, которая приходит в фешенебельный район, чтобы за чашкой кофе насладиться моментом, и парне, что выпивает кофе до того, пока он остынет. — «Интересно, она здесь написана?»

Я вовремя вспоминаю о сотовом, лезу в интернет за ответом. Разумеется, ничего не нахожу, кроме клубных видео, описания района и прочей шелухи.

«Вот бы подарить её этому миру» — осторожно запускаю я в мозг идею, чтобы ненароком не спровоцировать приступ. Попутно, переключаюсь на вчерашнее «озарение», о котором старался не думать до поры до времени. — «Ну-ка, что там за хит мне подогнали неведомые силы?»

Открываю блокнот на телефоне, и принимаюсь «вспоминать»:

Ты знаешь, что я всё ещё люблю тебя, малыш,

И это никогда не изменится.

Мне не нужен никто, кроме тебя, никто кроме тебя.