Безмятежность

 Мы с Сэмом поднялись на скалу. Джастин сидел в лодке. Волнения не было ни на море, ни у нас в душах. Мы специально выбрали относительно безветренный день. Солнца тоже не имелось, висел туман, но достаточно легкий, чтобы мы не теряли друг друга из вида.

 Сэм не стал долго готовиться. Он наспех перекрестился какой-то щепоткой, вставил руки в крепления и помчал к берегу. Я бежала за ним следом и, разогнавшись, чуть не свалилась со скалы. Пока я тормозила и карабкалась наверх, я не видела, как Сэм оторвался от камней и взлетел.

 Конечно, честно сказать, летел он вниз. Но не так стремительно, как прыгуны в воду. Я видела, как дергаются его руки под огромными крыльями, но высоту птицекрыл не набирал. Он планировал вниз, к воде и через несколько мгновений рухнул в океан. Я замирая ждала, что на воде появится голова Сэма, но он не появлялся. Джастин был от птицекрушения метрах в пятидесяти и никак не мог запустить мотор. Сэма всё ещё не было и я, не раздумывая, прыгнула вниз. Вода была ледяная и на мгновение я задохнулась, вынырнула, вдохнула побольше воздуха и поплыла.

 Около птицекрыла мы оказались одновременно с Джастином. Он ухватился за кусок поломанного крыла, которое торчало над водой и тянул его к лодке. И тут я увидела голову Сэма. Он пытался всплыть на поверхность, но парусина, лежащая на воде, не давала ему этого сделать. Джастин, наконец, поднял крыло достаточно для того, чтобы Сэм мог всплыть и я услышала его судорожный вдох. Я не могла понять, почему он не всплывет в другом месте и только нырнув и открыв под водой глаза, поняла: левое запястье Сэма запуталось в веревках и было словно в капкане.

 Я вынырнула. Сэм шумно дышал, барахтаясь в воде, Джастин изо всех сил поднимал намокшее крыло, рискуя перевернуть лодку.

 - У тебя есть нож? – крикнула я ему.

 - Нет! - он явно терял силы.
– Нет у меня чертова ножа!

 - У меня есть! – вдруг откликнулся Сэм. – Только я не могу его достать. В левом кармане.

 Я снова нырнула. Карманов у Сэма было множество и набиты они были разной чухнёй: от болтиков до мотков шпагата. Кроме того, Сэм ужасно брыкался, и находиться рядом с его ногами было небезопасно. Наконец я достала ножик. Перерезать веревки было минутным делом и через некоторое время мы все трое уже сидели в лодке.

 Я думала, что Сэм напуган, но, отдышавшись он поднял на меня мокрое, сияющее от восторга лицо:

 - Я летел, ты видела? Я – летел!

 - Да ты чуть не убился на этой чертовой штуковине! А потом чуть не потонул! – перебил его Джастин.

 - Ты просто завидуешь. Я – летел! Йо-хо! – орал Сэм, не обращая внимания на друга. – Как птица!

– Точно-точно, - вставила я. – Видели. Сначала летел, как птица, а потом плыл, как рыба.

 - И чего я всё держу это чертово крыло? – воскликнул вдруг Джастин и хотел бросить конструкцию за борт, но Сэм ловко ухватил её.

 - Э, нет! Я ещё полечу.

 - Ты сдурел? Она поломана, больше летать не будет.

– Ну и что с того? Давайте оттащим её к берегу. Я сделаю другую. А на этой много полезных деталей, ещё пригодятся. А здорово ты придумала с бутылками!

 Последняя фраза Сэма была обращена ко мне. Когда Сэм решил, что будет прыгать над водой я настояла, чтобы к конструкции были прикреплены пустые пластиковые бутылки. Это выглядело не очень красиво, но именно они не позволили птицекрылу утонуть мгновенно. А вот надеть спасательный жилет на Сэма мы как-то не сообразили…

21. Разбитое сердце

 После приключения с птицекрылом я пыталась научить ребят кататься на доске, как на Гавайях. Мы даже достали теплый гидрокостюм. Но хорошей волны не было. То есть волна, конечно, была, но она была непредсказуема и однажды вынесла меня мимо пляжа прямо на скалы. Я видела, как они приближаются, но мне было не отвернуть. Чтобы не разбиться о камни, я поднырнула под волну и отцепила доску, которая тянула меня наверх. Потом я долго плыла в глубине, не рискуя подниматься и появилась на поверхности только там, где вода уже не вскипала белой пеной. Воздуху мне впервые в жизни не хватило и я всё же хватанула воды. Выплыв, я видела, как мальчишки, в ужасе мечутся по берегу, выкрикивают моё имя. Сэм рвется броситься в воду, Джастин держит его за ворот рубашки, оттаскивает от берега. Внезапно этот ворот остается в руках Джастина. Сэм падает на землю, но больше не поднимается, начинает рыдать и кататься по земле. Я хотела крикнуть им, что всё в порядке, но так задыхалась, что никак не могла сделать это. И только когда они увидели меня, подбежали, вытащили на берег, наперебой обнимая и растирая полотенцем прямо по гидрокостюму, я, наконец, разрыдалась сама. Моя доска для серфинга была безнадежно разбита о камни.

 Чем больше времени мы проводили вместе, тем сильнее крепла наша дружба. Вот только «свиданиями» наши встречи назвать было теперь нельзя. Джей-Эйч относился ко мне, как к другу, но ореол загадки, а вместе с тем интерес ко мне как к существу противоположного пола, исчез навсегда. Я видела, что ему нравились девочки в коротких юбках и с накрашенными губами. Он прямо голову сворачивал, когда они парочками проходили мимо нас, переглядываясь и шушукаясь. А когда я однажды накрасила губы, Джей-Эйч поморщился и сказал:

– Сотри. Тебе не идет. Ты похожа на клоуна.

 Я вытерла помаду тыльной стороной ладони и обиделась на Джастина на всю жизнь. Но я всё таки любила его. Любое его прикосновение: страховал ли он меня в спортзале или подавал руку, чтобы залезть на скалу, или растирал полотенцем после купания – приводили весь мой организм в трепет. Я просто бредила Джастином. Это замечали мои родители – они были очень тактичны, это видел Сэм – он только вздыхал, но сам Джей-Эйч не делал никаких движений в мою сторону. Для него и я и Сэм были равны.

 Так продолжалось до конца лета. Именно тогда я услышала разговор Сэма и Джастина. Точнее подслушала. И уже не важно, как вышло, что я случайно оказалась под перевернутой лодкой: у меня закатился карандаш, а когда подошли мальчики, вылезать было глупо – они уже разговаривали и разговаривали обо мне. Говорил Джастин.

 - Ты знаешь, как я отношусь к Софи. Да, она мне нравится.

 - И при этом ты лапаешь Кирстен! – возмущенный голос принадлежал Сэму.

 - А что? Она классная, - казалось, что Джастин самодовольно улыбается.
– И полапать есть за что.

 - А как же Софи? – голос у Сэма был умоляющий. – Она любит тебя!

 - А тебе-то что? – голос Джастин был до странности спокойным. – Она - мелкая. У неё даже сисек ещё нет.

– Разве в этом дело?

 - А в чем же ещё? Станешь постарше – поймешь.

 Они помолчали, потом Джастин снизошел до объяснений, но голоса стали удаляться.

 - Она же, как мальчишка. Не тянет меня к ней. Вот тебя тянет?

 - Да, - Сэм вздохнул. – Меня тянет.

 - Ну, ты даешь! Она же тебе вроде сестры.