Безрассудный наследник

Она попыталась отмахнуться от этого, как от пустяка, пробормотав себе под нос:

— Это отец.

Она выдохнула и отступила на шаг назад.

— Отец превратился в зверя с тех пор, как что-то случилось на свадьбе, и он отказывается кому-либо рассказывать.

Я переступила с ноги на ногу, нервозность захлестнула меня, и я посмотрела на Николая. Он стоял несколько в стороне, неподвижный и величественный, наблюдая за мной так, словно я была единственным важным существом в комнате.

У меня перехватило дыхание.

Хотя я знала, что Николай мог слышать, о чем мы говорим, он не вел себя так, как должен был, не проявлял никаких эмоций по поводу того, что только что сказала Клаудия. Я оглянулась на сестру, радуясь, что она не знает об Эдоардо. Мой отец, очевидно, очень быстро все уладил, так что теперь никто, кроме небольшой команды его людей, не знал о случившемся.

— Я уверена, просто рабочие дела, — я наконец нашла в себе силы сказать сестре.

Она выдохнула, но кивнула, и я была благодарна ей за то, что она приняла мои слова, хотя и не была уверена, что она мне поверила. Я была рада, что она не заставила меня лгать еще больше. Я не хотела раскрывать ей ужасы и тьму, которые происходили в нашем мире, даже если она была окружена ими. Даже если бы я знала, что она прекрасно обо всем осведомлена. Я хотела, чтобы она была в безопасности, невинна и защищена от всего этого.

Джио и мама, вошедшие в фойе, вывели меня из задумчивости, и я обняла их обоих, машинально отвечая на вопросы в разговоре. Я слышала, как Джио обсуждает с Николаем «безопасные» темы. Спорт. Акции. Гребаная погода. Это было неловко, и очевидно, брату не нравился мой муж.

Но все, о чем я могла думать, — отец, о том, как он сделает жизнь Клаудии еще хуже из-за ситуации с Эдоардо. Как отец, несомненно, винит меня в смерти Эдоардо, а поскольку я теперь замужняя женщина и уехала из его дома, сестра займет мое место для его гнева.

Именно эти мысли заставили меня отойти от семьи и направиться туда, куда не следовало идти.

В кабинет моего отца.

Все разговоры позади меня стихли, и я оглянулась через плечо, чтобы увидеть, как все трое смотрят на меня. Глаза Николая были напряжены, челюсть стиснута, руки сжаты в кулаки. Но он не подошел ближе. Не остановил меня. Может быть, он знал, что мне нужно это сделать, поговорить с отцом, попытаться сгладить морщины и успокоить бушующие воды. Я единственная, кто может защитить Клаудию. Даже Джио не пошел бы против отца. Он слишком занят, постоянно выполнял его поручения, изучая «семейный бизнес».

Я знала, все это было стратегически спланировано Марко, его лепят, промывают мозги и формируют из него то, что хотел наш отец. Идеальный наследник. Идеальный солдат.

Я прошла по коридору и остановилась перед дверями кабинета отца, машинально протянула руку и впилась ногтями в ладонь, затем расслабилась и подняла руку, чтобы опустить костяшки на дерево.

Он заставил меня ждать целую минуту, стоя за закрытой дверью, прежде чем рявкнул разрешение войти. Я толкнула тяжелую дверь и шагнула внутрь, оставив дверь за собой открытой. Инстинкт самосохранения.

Я ощутила слабые нотки сигарного дыма и запах огня, который когда-то пылал в камине, а в воздухе витали ароматические масла, прилипая к книгам, стоявшим вдоль одной стены. Он сидел за массивным дубовым столом, очки для чтения были сдвинуты на переносицу, а ручка опускалось на лист бумаги.

— Что? — скучающим тоном произнес он, не поднимая на меня глаз.

Я молчала, перебирая край рубашки — одинокая нитка едва держалась. Прямо как я. Как и Клаудия, если я не исправлю ситуацию.

— Я… — я не могла больше ничего сказать, не могла найти слов.

Отец отложил ручку, снял очки и откинулся в кресле. И только тогда поднял на меня глаза. На его лице не было ничего. Никакого счастья от встречи со мной. Ни радости от того, что его дочь здесь, что она замужем и начинает свою собственную жизнь.

Ничего.

Он приподнял бровь и сложил руки перед лицом. Ожидание. Ожидание. Тишина, повисшая между нами, заставляла балансировать на грани и пугала еще больше. Но он делал это специально. Это была тактика, его тактика, чтобы сделать меня еще слабее, чем он уже видел.

— Я хотела спросить, не могли бы мы обсудить возможность того, что Клаудия навестит меня, когда я приеду в Десолейшен?

От одной мысли о том, что придется оставить сестру здесь и отправиться так далеко, через всю страну, у меня сжался живот.

— Может, она поможет мне освоиться? Я буду там одна, и уверена, Николай будет занят работой, — я сглотнула.

Он молчал. По-прежнему держал пальцы перед лицом.

— Просто мысль, — прошептала я.

— Хм, — наконец сказал он. — Просто мысль? — он положил руки на стол и побарабанил пальцами по нему. — Прошлой ночью ты устроила беспорядок с Эдоардо.

Я открыла рот и захлопнула его, снова и снова проводя руками по бедрам.

— Эдоардо очень жаль, но…

Отец хлопнул рукой по столу с такой силой, что лампа задрожала. Он медленно поднялся, упираясь ладонями в гладкое дерево.

— Нет никаких оправданий, — его глаза сузились. — Что именно ты делала со своим охранником? Была маленькой шлюшкой?

Мое горло было таким напряженным. Слишком сильно. Я не могла признаться, что видела его и Франческу, не могла допустить, чтобы ее семья пережила все это.

— Мне просто нужна была передышка. Эдоардо последовал за мной, должно быть, думал, что по-прежнему должен присматривать за мной, — я удивилась, насколько мои слова звучали уверенно и твердо.

— Это правда? — он выпрямился, но я осталась на месте, задрав подбородок и не сводя взгляда с его глаз. — Вижу, ты немного обрела хребет после свадьбы с русским, — он облокотился на стол. — Должно быть, он вытрахал из тебя всю слабость.

Я закрыла рот рукой в шоке и отвращении от того, что мой отец мог говорить мне такие грубые вещи. Но человек, надвигающийся на меня и смотрящий с такой злобой и ненавистью, был еще хуже, чем тот, кого в детстве я боялась и ненавидела.

Он остановился в нескольких футах от меня и скривил губы в отвращении.

— Ты помнишь мои слова, черт возьми. Запомни, ты должна слушаться этого русского недоноска, несмотря ни на что, — он сделал шаг вперед. — Я не допущу, чтобы ты еще что-нибудь испортила.

Еще один шаг, но я осталась на месте.

Я вытянула шею, чтобы заглянуть ему в лицо.

— Отец, — сказала я сладким голосом, надеясь успокоить его и заставить понять, что я всего лишь женщина. Просто дочь, которую он продал. — Я буду хорошей. Я заставлю тебя гордиться.