Безрассудный наследник

— Иди сюда, — пробормотал он, и я почувствовала легкое давление на подбородок, где его большой и указательный пальцы все еще нежно обхватывали меня. Он мог бы легко податься вперед и прижаться своими губами к моим, с силой притянуть мой рот к своему. Но нет, он хотел, чтобы я проявила инициативу. Он хотел, чтобы я поцеловала его. И я поцеловала.

Я наклонилась и прижалась к его губам, его губы были твердыми, но нежными, и я начала теряться в этих небольших ощущениях.

Наши губы двигались вместе, сначала медленно, неопытно. Но он питался моей страстью, поглощал мое дыхание и не отпускал до тех пор, пока я не стала извиваться на нем, как безумная фанатка, жаждущая всего, что он мне даст.

Когда он провел ладонью по моей спине и обхватил мой затылок, прижимая мой рот к своему, проводя языком по изгибу моих губ, пока я не открылась для него, я поняла, что тот кусочек контроля, который он мне дал, закончился.

Теперь он снова контролировал ситуацию, и я размякла и стала еще более влажной от этого факта.

Он обладал властью. Она принадлежала ему.

Она всегда была его, поняла я в этот момент.

— Посмотри, как ты легко отдаешься мне. Так чертовски идеально.

Боже, как мне нравилось, каким сильным становился его акцент, когда он возбуждался, как я чувствовала его твердость из-за меня. И я была поражена тем, что он способен смыть все мои тревоги своими прикосновениями и словами, которые льются из его порочного рта.

— Я мог бы трахнуть тебя прямо сейчас, и ты бы позволила мне, раздвинула бы эти красивые нежные бедра и позволила мне, не так ли?

Я не могла ответить, у меня перехватило дыхание.

— Я могу вытрахать из тебя этот страх и беспокойство. Могу засунуть в тебя свой член так глубоко, маленькая куколка, взять тебя в первый раз на высоте тридцати тысяч футов в воздухе и сделать так, чтобы все эти неприятные мысли больше не могли овладеть тобой, потому что это буду делать я.

Его рот был так близко к моему, он уже не целовал меня, но каждый раз, когда он говорил, его губы касались моих.

Я быстро поняла, что Николай был экспертом по отвлечению внимания и изменению ситуации в свою пользу, так что у него была власть.

Он сделал это.

Он медленно провел рукой по моему позвоночнику. Так медленно, что мне стало больно. А потом он обхватил мою задницу, обхватив пальцами одну половинку ягодиц и сильно сжал.

Я застонала ему в губы — этот дискомфорт был так приятен, все стало намного лучше.

Он прервал поцелуй и провел губами по линии моей челюсти и к уху.

— Все будет хорошо, — прошептал он, прижимаясь к раковине, и я задрожала у него на коленях. — Я позабочусь о том, чтобы все было хорошо, малышка.

— Ты не можешь этого знать, — мой голос прозвучал невнятно. — Мой отец — чудовище.

Я должна была чувствовать… что-то похожее на стыд или вину за то, что переложила это на плечи Николая. Мы не были женаты и двадцати четырех часов. Но когда дело касалось моей сестры, я знала, что буду ползать по полу голая и сломленная, если это будет означать ее безопасность.

Николай отстранился и смотрел на меня так пристально и долго, заставил чувствовать обнаженной.

— Маленькая куколка, — пробормотал он, его рука теперь лежала на моей талии. — Мне не в диковинку избавляться от монстров, которые таятся в темноте.

В его голосе было что-то правильное. Я вспомнила кусочки информации, слухи о том, что он и его брат убили своего отца. Отцеубийство.

Он наклонился и провел языком по моей нижней губе так медленно, я чувствовала каждый его дюйм.

— И когда дело касается тебя… Я никогда не был настолько опасен.

Глава 18

Амара

Весь остаток полета я находилась как в тумане, и это не помогло прояснить ситуацию, когда я оказалась на коленях у Николая, где он, конечно же, заставил меня сидеть на протяжении всего полета. Его рука лежала на моем бедре, а большой палец задрал мою рубашку настолько, что он мог погладить обнажившуюся полоску кожи.

И я все еще думала об этом — даже чувствовала это. От взлетно-посадочной полосы до места назначения, которое оказалось подземным гаражом, расположенным в здании из красного кирпича, было двадцать пять минут езды. Черный роскошный автомобиль плавно затормозил, и я откинулась на спинку сиденья, чтобы посмотреть на длинные полосы света, освещавшие серый цемент, которым было покрыто все вокруг.

Все, что я знала о Десолейшене, Нью-Йорк, до того как приехала сюда, — это пугающие слухи и ужасающие фрагменты, которые удалось найти в интернете. Но даже тогда я понимала, в этих рассказах и фотографиях показаны лучшие стороны, а это не так уж много, поскольку город в полной мере оправдывал свое название.

Поездка от аэродрома до дома Николая прошла в относительной тишине, Николай сидел рядом со мной и работал на своем телефоне, хмурясь, когда печатал электронные письма и отправлял сообщения. Но я была не против тишины, более того, я ее приняла, чтобы дать себе возможность осознать все.

Моя новая реальность.

И когда я уставилась в тонированное окно и хорошенько рассмотрела город, ставший моим новым домом, он оказался таким, каким я его себе представляла.

Холодный. Беспощадный. Разбитый.

Мы проехали через двойные ворота, у каждых из которых стоял человек, одетый во все черное. Они пропустили машину, и я уже собиралась спросить Николая о том, что это за охрана, когда машина остановилась перед единственным серебристым лифтом. Я успела только выдохнуть, как водитель вышел и открыл дверь для Николая.

Николай протянул мне руку, и я машинально прижалась к его ладони, позволяя ему вытащить меня из машины. Дверь захлопнулась со звучным щелчком, и я услышала эхо, отразившиеся от низкого потолка. Я огляделась и заметила несколько роскошных автомобилей, выстроившихся по обе стороны. Все темные, все гладкие.

— Кому нужно столько машин, — пробормотала я, прежде чем поняла, что произнесла эти слова вслух, и в очередной раз благополучно заткнула рот.

А потом машина отъехала от обочины, и мы остались одни. Я слышала стук своего сердца, когда Николай скользнул рукой по моей спине, перебросил длинные волосы через плечо и провел рукой по моей шее, явно выражая собственнические чувства.

Оказавшись в лифте и дождавшись закрытия дверей, Николай ввел код на клавиатуре, а также вставил в маленькую щель изящную серебряную карточку. Но другую руку он держал, обхватив мой затылок, и от тяжелого, теплого ощущения его присутствия у меня сводило живот, а между бедер разливалось тепло.