Безумное такси

Вся камера молчала. Даже, кажется, дышать перестали. Перехватило дыхание и у Толяна.

– Леха, что же вы делаете, гады?
– вырвалось, наконец, у него.

– А чего?
– хихикнул тот.
– Эта ж сука хотела тебя опустить, неужели непонятно было. А окзалась опущена сама. Присоединяйся, я тебе уже в третий раз предлагаю, а ты все в непонятке. Или мозги напрочь отшибло этой штуковиной? В ней, оказывается, до половины песок засыпан. Как махнул, так центр тяжести смещается к направлению удара. Такой быков на скотобойне глушат. Так что, уступить очередь?

– Иди ты, - устало вздохнул Толик, отползая в сторону.

– Я что, похож на голубого?

И тут раздался этот голос - вроде бы ниоткуда, таким был тихим.

– Леха, ты знаешь, кого вы только что опустили? Фонтан - бугор отморозков. И этим все сказано.

– А мне насрать, понятно?
– рыкнул на этот голос Леха.
– Кажи фейс, кто стуканул.

Тишина была ему ответом.

– Значит, послышалось, - удовлетворенно пробормотал Леха и вновь полез на Фонтана.

А Толян лежал почти у двери и вспоминал обрывки молитв, которые затерялись в его памяти, моля Господа или какую-нибудь из его шестерок вытащить его поскорее из этого гадючника. Ему сейчас было плохо, очень плохо. Так плохо ещё не было никогда.

Наверное, есть все же доля истины в святом Писании: "Ищите да обрящете". Дверь камеры, окованная для надежности металлом, растворилась, хряснув Толяна в районе поясницы и луч карманного фонарика обежал пространство камеры, задержавшись на кучке у параши.

– А вы что там делаете, господа?
– голос дежурного отнюдь не выглядел изумленным.

– В паровозика играем, - весело отозвался Леха, вытирая со лба пот. Вечерний моцион, так сказать. После него лучше спится.

– Ну ладно, поиграйте. Лишь бы не в карты. В карты играть запрещено, построжал голос дежурного.
– А ты, писатель, пойдешь со мной, - направил он луч на Толяна.

Тот даже не стал спрашивать куда. Да хоть на расстрел, лишь бы избавиться от сегодняшних кошмаров. Он поспешно вскочил.

За него этот вопрос задал Леха.

– Это куда ж нашего карефана? На допрос?

– Дурак!
– сухо отрезал дежурный.
– За ним такая герл в иномарке прикатила - я уже два раза штаны обсопливил. И залог внесла - баксами.

– Ну и что?

– Что, что - свободен ваш кореш, на все сто десять процентов.

– Слушай, а ну опиши эту бабец, - попросил Леха, медленно поднимаясь с колен.

– Не положено, отрезал дежурный.
– У тебя вон своя имеется.

– Толик, - Леха подошел к Понякову и крепко взял его за грудки.
– У тебя много в Подмосковье шикарных девах, которые шастают в иномарках?

– Н-не знаю, - честно признался тот.

– Так вот, я нутром чувствую - это моя Анжелка. Очень уж ласково вы сегодня пялились друг на друга там, в кабаке. Прям как Ромео и Джульетта.

– Ну и что? Ты же сам говорил, что если проспоришь, то все три мои...

Вся троица - Колян, Леха и Сема заржали, как ненормальные.

– Слушай, - отдышавшись, продолжил Леха, - неужели ты и вправду решил, что какой-то занюханный лох может пользовать наших девочек?

– Так ведь спор же.

– Спор на то и существует, чтобы его решать силой. Неважно какой: ума, вдохновения, или грубой физической силой. Так вот, если это моя Анжелка, скажи ей, чтобы она сейчас же, слышишь, сейчас же, внесла залог за нас троих. И если, не дай Бог, ты хоть мизинчиком своим лоховским до неё дотронешься - кранты вам обоим - зуб даю!

– Так, все, напутствия окончены, - дежурный решительно вытащил Толяна за дверь.
– Доллары нам, конечно, не помешают, но когда дело доходит до угроз...
– он захлопнул за собой дверь и грохнул массивным засовом.

– Толян!
– заорал в раздаточное окошко Леха так, что переполошились сторожевые овчарки.
– Я завтра все-равно выйду. И вас достану. Обоих! Суки, падлы, за моей спиной меня кинули!
– он чуть прут не грыз.
– Козел, ну почему я не опустил тебя первого!

Но теперь это уже не имело значения - за воротами отделения стоял красный "Ягуар" с распахнутой дверцей, из которой на Толяна шибануло таким райским амбре - по сравнению с только что обоняемым, что он еле на ногах устоял. И сразу же все пережитое навалилось на его мозг и плечи огромным давящим грузом - вроде того потолка из кошмара. В машине присутствовали все три подруги. Анжела за рулем.

– Прошу, сэр, карета подана!
– засмеялась она.
– Извините за незначительное опоздание, но в наших доблестных органах, особенно внутренних, так медленно идет процесс усвоения проглоченного. Вы согласны?

– Целиком и полностью, миледи, - слова давались Толяну все с большим трудом.
– За исключением нынешней ночи: меня только что чуть не переварили живьем - всего-то за два часа...
– и рухнул без сознания на тротуар прямо у гостеприимно распахнутой дверцы в мир иной.

Анжела выскочила из машины, бросилась к нему, чтобы послушать сердце и тут же отшатнулась, зажимая нос наманикюренными пальчиками.

– Да, девочки, теперь-то я доподлинно вникла в значение слова "миазмы". Оля, Наташка, да помогите же втащить его на заднее сиденье. Не дай Бог ментовоз какой нагрянет.

– А-а нам куда?
– Наташа осторожно прикоснулась к грязным спутанным волосам Толяна.

– О-о, Боже!
– почти простонала Анжела.
– Сажайте на переднее, да поскорее, Наконец, справились.

– А теперь куда?
– это уже Оля.

– Так, где у нас находится самая шикарная сауна? Не могу же я тащить к себе домой помойную яму.

– В Москве, - безапеляционно заявила Наташа.
– Вернее, на окраине Москвы - "Родник наслаждений". Но, Господи, Анжелка, в полпервого ночи!

– А ты много видела дневных саун?
– насмешливо обернулась к ней Анжела, врубая скорость.

Обслуга сауны офонарела, завидя у себя трех супермоделей. В одиночестве.

– Девочки, что или кого ищем?
– подскочил к ним вертлявый юноша с повадками гея.

– Тебя, дорогой, тебя, - Анжела довольно бесцеремонно протащила его мимо амбалов-охранников к машине.
– Видишь этого парня?

– Труп!
– ужаснулся гей, давая задний ход.
– Не-е, мокряками не занимаемся.

– Идиот! Это мой муж, живой, но вусмерть продувшийся в рулетку. Короче - обслужить по полному пансиону: сауна, бассейн, массаж...а потом повторить все ещё раз. Но смотри мне, массаж не тайский, - весело рассмеялась Анжела, тыча в потную ладошку распорядителя тонкую пачку баксов.
– Через полчаса приедем проверить. Если он будет мне улыбаться, узнавая, получишь ещё столько же. Андестенд, юноша?

– Два часа, - улыбнулся лучезарно тот, заныкивая доллары черт знает куда.