Безумные сказки Андрея Ангелова

— Я думал, ты порадуешься. Всё-таки другие бабки и…

— Я порадовался, — сухо сказал он.

— Мне скоро опять понадобится твоя фазенда, — я решил сменить тему.

— Новый роман?

— Да, и на всю жизнь.

— А как же твоё обещание покончить с порочным прошлым?

— Оно уже не актуально и, кроме того, горбатого могила исправит.

— Надеюсь, до этого не дойдет.

— Я тоже надеюсь.

Он тяжело вздохнул, видимо, представил мир без меня, и сказал, задумчиво глядя куда-то в сторону:

— Когда-нибудь у твоей жены кончится терпение, и она тебя выгонит.

— Ну, это вряд ли.

— Почему? — он грустно посмотрел мне в лицо.

— По двум причинам. Во-первых, потому что не любит, а во-вторых, потому что привыкла кормиться со стеклянной полочки в серванте, где, как на поле чудес, круглый год созревают денежные купюры.

— Странный ты человек. Живёшь с нелюбимой женщиной. Изменяешь ей. Она тебя ловит. Ты каешься, а потом снова изменяешь. Зачем тебе это надо? Не проще ли развестись? — он выразительно уронил окурок в консервную банку.

Я скептически усмехнулся и поделился с ним мудростью из личной коллекции афоризмов:

— Между прочим, этот вопрос время от времени задают себе тридцать процентов мужиков в нашей стране, а остальные шестьдесят восемь процентов — геи, политики, импотенты и алкоголики.

— Звучит цинично. Постой, — он улыбнулся. — А где ещё два процента?

— Витают в облаках.

— Лётчики?

— Нет, святые.

Он задумался. Наверное, силился определить, к какой из перечисленных категорий относится он сам. Потом спросил:

— И как зовут твою новую пассию?

— Пока не знаю. Она не успела представиться. Получилось как в кино: спустился с небес под землю, увидел, расчувствовался, заговорил, но… двери захлопнулись, и я умчался в тесном вагоне воевать с тёмными силами, а она осталась горевать на платформе.

— Девушка без адреса?

— Что-то вроде того.

— Помощь нужна?

— Нет, спасибо. Я справлюсь.

— Ладно. Ключи от домика возьмешь у узбека (узбек — это сторож на его фазенде). Я его предупрежу. А теперь пойдём, опрокинем по рюмашке за твои успехи на всех фронтах, — он криво усмехнулся. — Так, значит, говоришь, святых всего два процента?

— А кто их считал?

* * *

Я увидел себя в подземном переходе, спешащим на утреннюю встречу с жирной рыбиной.

Там я наступил на откуда-то взявшуюся чёрную кошку, она злобно на меня покосилась и… вдруг встала на задние лапы, загораживая мне путь. Я хотел обойти животное, но кошка хищно открыла пасть, обнажив мелкие острые зубы. Затем она встала в боксёрскую стойку. Я вгляделся и рассмотрел на её передних лапах боксёрские перчатки. Это становилось интересным. Странно, что люди не обращали никакого внимания на кошку. Я огляделся по сторонам в поисках дрессировщика и увидел нищего. Он вальяжно сгибал и разгибал указательный палец, явно маня меня к себе.

Я подошёл, и меня чуть не стошнило от запаха сивушного перегара. Повинуясь взгляду нищего, опустил глаза и увидел шляпу для подаяния у его ног, которую держала чёрная кошка. Она уже успела сменить боксёрки на розовые перчатки, кажется, лайковые. Инстинкт самосохранения подсказал мне, что обморок — плохой для меня вариант, поэтому я достал червонец, нагнулся и опустил его в шляпу. Выпрямляясь, я почувствовал в ухе шёпот нищего:

— Сколько время?

— Десять — десять утра… — я машинально посмотрел на наручные часы.

— Осталось десять минут. Иди к ней, — нищий махнул рукою в сторону эскалатора.

И я пошёл к ней.

— Не забудь купить цветы!.. — гадливо засмеялся вслед нищий. Или не нищий, а кошка?..

* * *

…Я проснулся. Резко сел в кровати.

Потревоженная жена заворочалась и что-то проворчала во сне.

— Завтра я её увижу! — вдруг наполнила меня уверенность и я ласково посмотрел на жену. — Спи, родная, — я улыбнулся. — И пусть тебе приснится твоя долбанная горбатая Настя… в холодной комнате, с картонной биркой на ноге.

Утром, отложив все дела, я наведался на «место первой встречи», и занял наблюдательный пост напротив эскалатора. Приобретённый в ближайшем ларьке букет чайных роз, притягивал магнитом любопытные взгляды прибывающих и убывающих граждан. Нетерпеливые часики тикали в голове, отсчитывая минуту за минутой, а кареглазая красавица никак не объявлялась. В 10.10 её всё не было. А ещё через полчаса терпение моё иссякло, и я направился к выходу, размышляя по дороге, как поступить с букетом: выбросить в урну или преподнести жене.

На улице закурил и поёжился от холода. Погода выдалась скверная. Дул сильный порывистый ветер, и с неба моросила какая-то мерзкая хлябь.

«Не срослось, — подумал я, криво усмехаясь. — А может оно и к лучшему. Вернусь домой, отосплюсь, посмотрю телевизор, полистаю журнальчики, выкину из головы эту брюнетку и вымолю у Бога другую. А почему именно брюнетку? Можно и блондинку. Блондинки тоже бывают очень даже ничего».

Я удручённо посмотрел на цветы, потом на круглую зелёную урну, из которой сочился тоненький дымок, тяжело вздохнул и пробормотал под нос: «Ну, давай, удиви меня, твою мать. Изобрази что-нибудь праздничное. Что-нибудь…». Произнося эти слова, я медленно перевёл взгляд на припаркованный неподалеку джип, и… оцепенел от удивления. Сигарета едва не соскользнула с губ вместе с ругательством. Прислонившись спиной к джипу, моя таинственная незнакомка переминалась с ноги на ногу, и прятала раскрасневшееся лицо под поднятым воротником кожаной куртки.

— Ты меня совсем заморозил, Горемыка, — с наигранной строгостью сказала она. — Ещё немного и я превращусь в сосульку.

Вручив красавице чудом уцелевший букет, я улыбнулся кислой улыбкой гостиничного швейцара и распахнул перед ней переднюю дверцу машины. Она надменно кивнула, легко опустилась на кожаное сидение и с наслаждением погрузила остренький носик в кремовую розу. Пристроившись рядом, я завёл мотор, включил обогрев салона на полную мощность и пристально посмотрел ей в глаза, рассчитывая получить исчерпывающие разъяснения по поводу её, мягко говоря, странного поступка. Старательно делая вид, что не замечает моего взгляда, она вдыхала запах цветов и блаженно щурилась, точно сытый кот на деревенской печке.

«Забавная штучка», — подумал я и сказал предельно ласково:

— Доброе утро.

— У тебя есть какая-нибудь классическая музыка? — спросила она.

— Ну, как же без неё? Стинг или Маккартни? — я пытался быть остроумным.

— Нет. Вивальди или Бах?

— Это ещё один тест, типа как с колечком?

— Возможно.

— Значит, два — ноль в мою пользу. У меня есть сборник классической музыки в современной обработке.

— Хорошо, — чуть слышно сказала она, — тогда поставь Стинга или Маккартни, только не очень громко.