Безжалостный

Ее дыхание участилось.

— Другая жизнь, — шепчет она, и я вижу, что это написано на ее лице. Она знает, что я имею в виду то, что она сказала.

— Я знаю, что между нами многое произошло, и понимаю, что нам не нужно спешить. Я не буду торопить тебя. Мне просто нужно знать, есть ли вообще хоть какая-то возможность, что я смогу любить тебя так, чтобы ты меня не ненавидела.

Я задерживаю дыхание, когда ее глаза начинают блестеть от непролитых слез.

Черт, вот где она разбивает мне сердце.

— Я не ненавижу тебя, Джексон. Было время, когда ты мне совсем не нравился, но я никогда тебя не ненавидела.

— Ты использовала прошедшее время. Значит ли это, что я нравлюсь тебе сейчас? — Я не могу удержаться, чтобы не поддразнить.

— Ты мне нравишься, Джексон, но это не значит, что мы можем быть вместе. Мы почти не знаем друг друга. Мы практически незнакомцы, и у меня нет времени на отношения.

— У тебя нет времени или ты не хочешь находить это время? Есть разница, док.

— Я не подхожу для отношений, Джексон. Тебе нужно найти кого-то, кто впишется в твой мир.

— Ты - единственная женщина, которая вписывается в мой мир.

Она разочарованно вздохнула и посмотрела на меня.

Я не сдаюсь. Она может смотреть на меня сколько угодно, но я ни за что не отпущу ее, особенно теперь, когда я знаю, что нравлюсь ей.

***

Ли

Держать его на расстоянии становится все труднее и труднее. Та близость, которую мы разделили в ту ночь, когда занимались любовью, окутывает нас и сейчас.

Даже его взгляд остался таким же, как в ту ночь.

— Скажи мне, чего ты на самом деле боишься, док?

Его голос низкий и наполнен такими эмоциями, что мне хочется плакать. Я не могу ему солгать, даже если бы захотела. Такое ощущение, что меня вернули в ту ночь.

— Я не могу больше никого потерять, — шепчу я. — Если я впущу тебя, я буду любить тебя, а когда я потеряю тебя... Я не могу, Джексон.

Он обхватывает мое лицо руками и прижимается лбом к моему. Мое сердце сжимается так болезненно, что я почти хватаюсь за грудь, чтобы попытаться облегчить его. Он заставляет меня чувствовать так сильно, что это душит меня.

— Когда ты потеряешь меня? Ты уже решила, что я тебя брошу. Это на тебя не похоже, Док. Ты не из тех людей, которые все предполагают.

Я смотрю на него широко раскрытыми глазами. Все, что он сейчас говорит, напоминает мне о том, почему я влюбилась в него.

Он видит меня. Он понимает меня.

Но он также способен причинить мне такую боль, от которой я никогда не смогу оправиться.

Я отворачиваюсь от него, потому что если я буду смотреть на него еще дольше, я поддамся этому притяжению между нами.

— Ты видел меня, когда я узнала, что потеряла мать. Ты единственный человек, который видел, что со мной произошло. Будет намного хуже, когда я потеряю тебя. Если я позволю себе любить тебя, я буду любить тебя всем, что у меня есть.

Пожалуйста, пойми! Это уже слишком больно.

— Джексон, боль уничтожит меня.

— Дай мне шанс показать тебе, что я тебя не брошу, — умоляет он. — Я никогда не уйду от тебя по доброй воле.

Я грустно улыбаюсь, потому что так оно и есть. — Возможно, однажды у тебя не будет выбора. Мы все умрем. Если ты умрешь из-за того, что я не смогу тебя спасти... Я даже не знаю, как это переварить.

Я вижу, что он наконец-то меня понял, потому что он отводит свой взгляд от меня, его лицо разрывается от эмоций.

Несколько минут мы сидим в тишине, каждый занят своими мыслями.

Когда он снова смотрит на меня, он кладет свою правую руку позади меня, упираясь ею в кресло. То, что он оказался в клетке, совсем не помогает. Мне хочется прижаться к нему, потому что я буду знать, что смогу потерять себя в нем. Тогда мне не придется думать обо всем этом.

— Док, когда ты потеряла свою маму, ты жалела, что знала ее? Если бы ты могла вернуться в прошлое, хотела бы ты знать ее все эти девятнадцать лет и потерять ее, или не знать ее вообще и избавить себя от боли?

Я задыхаюсь от его вопроса, одновременно злясь, что он вообще мог спросить меня о чем-то подобном.

Когда я начинаю отворачиваться от него, он кладет свою левую руку мне на щеку, чтобы удержать меня на месте.

— Просто ответь. Я позволю тебе выйти из самолета и больше не буду тебя беспокоить, если ты ответишь, — говорит он настоятельно.

— Конечно, я не жалею о своей матери. Она была удивительной женщиной. Лучшей матери я и желать не могла. Мне повезло, что она прожила со мной девятнадцать лет. И да, если бы я могла вернуться назад, я бы ничего не изменила.

— Почему? — спрашивает он.

Я качаю головой и смотрю на него. — Ты сказал, что если я отвечу, ты перестанешь.

— Почему бы тебе не изменить это, док? Ты могла бы избавить себя от боли.

— Потому что я люблю ее!

Мы оба тяжело дышим, когда резкость моего голоса стихает.

Я вырываю свое лицо из его рук и встаю с сиденья. Я начинаю прохаживаться по проходу, желая найти хоть какую-то разрядку для этого напряжения, скопившегося внутри меня.

Джексон встает и делает шаг навстречу, останавливая меня.

— Я до смерти напуган, Ли.

Он уже второй раз произносит мое имя. Я никогда не признаюсь, что мне нравится, когда он называет меня Доком, но когда он называет меня Ли, мое сердце расширяется до тех пор, пока не разорвется.

— Я боюсь потерять тебя. Никто из нас не имеет ни малейшего представления о том, что нас может ждать в будущем. Я могу умереть первым, или ты можешь умереть первой. Мы оба будем одинаково рисковать.

Он закрывает глаза, и при этом так душераздирающе красив, что это похоже на физический удар.

— Мистер Хейз был единственным отцом, которого я когда-либо знал. Мой отец бросил нас с Логаном, когда мы были слишком малы, чтобы понять, что происходит. Моя мама... она непонятно где, потому что воспитывать нас было слишком хлопотно. Мистер Хейз скончался вскоре после того, как ты уехала. Я потерял всех родителей, которые когда-либо были в моей жизни. Я знаю, что такое потеря, и как бы больно мне ни было, я предпочту день с тобой, чем всю жизнь без тебя.

Я смаргиваю слезы.

Он делает шаг в мое личное пространство и кладет руки по обе стороны от моей шеи. Приподняв мое лицо вверх, наши глаза встречаются, и в этот момент в них столько эмоций, что мне трудно дышать.