Библейские мотивы в русской поэзии (Сборник)

В Страстную пятницу

Я был в твоих стенах, о древний храм! В торжественные дни, когда святой владыка Чин совершал литургии великой; И был ты весь – сияние… величье… фимиам. И видел я тебя, когда перед небесной Земная власть склонялась в прах и пепел: Тот праздник был так радостен, так светел, Что мира лучшего, казалось, он прообраз был чудесный! Но нынче… Я вхожу – и траур алтарей, И запрестольный крест, в креп черный облеченный, И храм, торжественно в потемки погруженный, Без пенья, без кадил, без таинств, без огней – Молчанье, ужас, мрак… Все о борьбе Христовой, Все о Распятом здесь так сильно говорит, Что дух трепещет мой, душа моя скорбит: Во гроб заключено – Источник жизни всей — Божественное Слово.

Монастырь

Обитель древняя, убежище святыни, Как стало мне легко в стенах твоих! Как живо чувствую я ныне Всю суетность надежд и радостей земных! Здесь, здесь меня отрада ожидала, Здесь утешение спустилось свыше мне; Моленье теплое на время оторвало Печаль, таимую в сердечной глубине: На лик святой небесной Девы Я в умилении гляжу, И с чистой верою твержу Ей приносимые напевы. Ее глубоко ясный взор Мне льет кручины злой забвенье; Покой чела ее – укор Мне за безумное волненье. Свеча горит перед Святой И свет не яркий проливает. Но свет сей сердце озаряет И тушит в нем огонь земной.

Молитвы дар

Молитвы дар, – дар чудный, дар бесценный, Замена всех непрочных благ земных; Блажен, кому дано душою умиленной Изведать таинство святых отрад твоих! Блажен, кто молится в минуту счастья, Кто с Богом сердце так умел сдружить, Что Божья мысль святит в нем радости и страсти, И может их порыв безумный укротить. Блажен, кто молится в тоске и муке, Под ношею тяжелого креста, Кто горем посещен, возносит к небу руки, Твердя: «Ты свят, Господь, и власть Твоя свята!» Блажен, кто, битвой жизни испытуем, Смиренно верует, смиренно ждет, И вышний Промысел хвалебным аллилуем, Как отроки в пещи, все славит и поет.

Михаил Юрьевич Лермонтов 1814–1841

Молитва

Не обвиняй меня, Всесильный, И не карай меня, молю, За то, что мрак земли могильный С ее страстями я люблю; За то, что редко в душу входит Живых речей Твоих струя; За то, что в заблужденье бродит Мой ум далеко от Тебя; За то, что лава вдохновенья Клокочет на груди моей; За то, что дикие волненья Мрачат стекло моих очей; За то, что мир земной мне тесен, К Тебе ж проникнуть я боюсь, И часто звуком грешных песен Я, Боже, не Тебе молюсь. Но угаси сей чудный пламень, Всесожигающий костер, Преобрати мне сердце в камень, Останови голодный взор. От страшной жажды песнопенья Пускай, Творец, освобожусь, Тогда на тесный путь спасенья К Тебе я снова обращусь.

«Когда б в покорности незнанья…»

Когда б в покорности незнанья Нас жить Создатель осудил, Неисполнимые желанья Он в нашу душу б не вложил, Он не позволил бы стремиться К тому, что не должно свершиться, Он не позволил бы искать В себе и в мире совершенства, Когда б нам полного блаженства Не должно вечно было знать. Но чувство есть у нас святое, Надежда, бог грядущих дней, — Она в душе, где все земное, Живет наперекор страстей; Она залог, что есть поныне На небе иль в другой пустыне, Такое место, где любовь Предстанет нам, как ангел нежный, И где тоски ее мятежной Душа узнать не может вновь.

Ангел

По небу полуночи ангел летел, И тихую песню он пел; И месяц, и звезды, и тучи толпой Внимали той песне святой. Он пел о блаженстве безгрешных духо5в Под кущами райских садов; О Боге Великом он пел, и хвала Его непритворна была. Он душу младую в объятиях нес Для мира печали и слез. И звук его песни в душе молодой Остался – без слов, но живой. И долго на свете томилась она, Желанием чудным полна, И звуков небес заменить не могли Ей скучные песни земли.

Молитва

В минуту жизни трудную Теснится ль в сердце грусть, Одну молитву чудную Твержу я наизусть. Есть сила благодатная В созвучье слов живых, И дышит непонятная, Святая прелесть в них. С души как бремя скатится, Сомненье далеко — И верится, и плачется, И так легко, легко…

Молитва

Я, Матерь Божия, ныне с молитвою Пред Твоим образом, ярким сиянием, Не о спасении, не перед битвою, Не с благодарностью, иль с покаянием. Не за свою молю душу пустынную, За душу странника в свете безродного; Но я вручить хочу деву невинную Теплой Заступнице мира холодного. Окружи счастием счастья достойную, Дай ей сопутников, полных внимания, Молодость светлую, старость покойную, Сердцу незлобному – мир упования. Срок ли приблизится часу прощальному, В утро ли шумное, в ночь ли безгласную, Ты восприять пошли к ложу печальному Лучшего ангела – душу прекрасную.

Демон (Отрывок)

В пространстве синего эфира Один из ангелов святых Летел на крыльях золотых, И душу грешную от мира Он нес в объятиях своих; И сладкой речью упованья Ее сомненья разгонял, И след проступка и страданья С нее слезами он смывал. Издалека уж звуки рая К ним доносилися, – как вдруг, Свободный путь пересекая, Взвился из бездны адский дух. Он был могуч, как ветер шумный, Блистал, как молнии струя, И гордо, в дерзости безумной, Он говорил: «Она моя!»… Каким смотрел он злобным взглядом, Как полон был смертельным ядом Вражды, не знающей конца, И веяло могильным хладом От неподвижного лица. «Исчезни, мрачный дух сомненья!» Посланник неба отвечал: «Довольно ты торжествовал; Но час суда теперь настал, — И благо Божие решенье! Дни испытания прошли; С одеждой бренною земли Оковы зла с нее ниспали. Узнай, давно ее мы ждали! Ценой жестокой искупила Она сомнения свои… Она страдала и любила, И рай открылся для любви!»… И ангел строгими очами На искусителя взглянул И, радостно взмахнув крылами, В сияньи неба потонул. И проклял демон побежденный Мечты безумные свои, И вновь остался он надменный, Один, как прежде, во вселенной Без упованья и любви.

Алексей Константинович Толстой 1817—1875

«Господь, меня готовя к бою…»

Господь, меня готовя к бою, Любовь и гнев вложил мне в грудь, И мне десницею святою Он указал правдивый путь; Одушевил могучим словом, Вдохнул мне в сердце много сил, Но непреклонным и суровым Меня Господь не сотворил. И гнев я свой истратил даром, Любовь не выдержал свою, Удар напрасно за ударом Я отбивая устаю. Навстречу их враждебной вьюги Я вышел в поле без кольчуги И гибну раненный в бою.

Мадонна Рафаэля

Склоняся к юному Христу, Его Мария осенила; Любовь небесная затмила Его земную красоту. А Он, в прозрении глубоком, Уже вступая с миром в бой, Глядит вперед – и ясным оком Голгофу видит пред Собой.

«Я задремал, главу понуря…»

Я задремал, главу понуря, И прежних сил не узнаю; Дохни, Господь, живящей бурей На душу сонную мою. Как глас упрека, надо мною Свой гром призывный прокати, И выжги ржавчину покоя, И прах бездействия смети. Да вспряну я, Тобой подъятый, И, вняв карающим словам, Как камень от удара млата, Огонь таившийся издам!