Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

Когда закончился фильм и зрители стали подниматься, она еще сидела, не хотела вставать. Однако пришлось. Павел держал ее за руку, прокладывал дорогу к выходу — словно ледокол в ледяных торосах.

На улице уже стемнело, похолодало. Чувствовалось приближение осени.

«А ведь она скоро уедет, — встрепенулась мысль, — неделя — и поминай как звали. А ты останешься в этом местечке, потому что в Москву и даже в Смоленск тебе дорога заказана».

Зрители расходились, обсуждая фильм. Кому-то понравилось, кто-то еле высидел. Домой не хотелось — в общаге холодно, неуютно, да и обитатели весьма специфические. Алена тоже не рвалась под крыло папочки. Опустила голову, шла рядом, он чувствовал ее плечо. Сквер еще не вымер, попадались отдыхающие. С примыкающей аллеи вывернула компания, пахнуло сивушными маслами.

— А что, нормальная девчонка, — ляпнул вдруг великовозрастный, но какой-то мелкий шкет. — Может, познакомимся? А кавалер подождет, он еще успеет.

Молодые люди некультурно заржали. Павел вздохнул, привычно сжал кулак и повернулся. Вечер по-прежнему был томным, но уже что-то намечалось.

— Э, нет, — испугалась Алена, хватая его за рукав. — Драться ты умеешь, это мы уже видели. Истребишь всю шпану в городе, и мой папа останется без работы. Молодые люди, нам очень жаль, но знакомство отменяется. Мой муж — мастер спорта по боксу и работает в милиции. Хотите проверить? Лучше уходите, пока не подъехала опергруппа и вас не замели. Пойдем, дорогой.

Она потянула Павла за рукав. Никто не препятствовал, хулиганы приглушенно зашептались. Павел обернулся через двадцать шагов. На слиянии дорожек никого не было, вражеские силы отступили в лесопосадку, да и черт с ними, драться совершенно не хотелось.

— Сильный ход, Алена, — похвалил Павел. — Но где ты этого набралась — «опергруппа», «замели»? Ах, прости, ты же любишь приключенческие фильмы, значит, ценишь и детективы… Кстати, а кто у нас папа? — не спросить было как-то неестественно.

— Странно, — пожала плечами Алена, — ты консультируешь правоохранительные органы, но не знаешь моего отца. Это… хотя ладно, не будем о грустном, ты же не знаешь моей фамилии… Это неважно, не имеет значения, пойдем, становится прохладно. Ты же не бросишь даму на растерзание местным хищникам? А идти, между прочим, далеко.

— Я на машине, — скромно сообщил Болдин. — Именно к ней мы и направляемся.

— Та самая? — развеселилась Алена. — Какая прелесть, нам не придется идти на холодном ветру.

А он бы, честно говоря, прошел. И неважно, через что — через тайфун или песчаную бурю. «Газик» дожидался их на стоянке за пределами сквера. В машине было тепло и уютно. Меньше всего хотелось двигаться с места. Он снова коснулся ее руки. Словно оголенный провод упал в ладонь! Искра сверкнула — видимо, та самая, из которой разгорается пламя. Алена вздрогнула, повернулась к нему — они чуть не стукнулись лбами. Он искал ее губы — Алена не возражала — задрожала, обняла его за шею. Они припали друг к другу — дрожащие, наэлектризованные, долго не могли оторваться. Потом она вдруг резко вырвалась, откинула голову на спинку сиденья. Павел отыскал ее руку, нежно погладил. Момент был опасным — в такие минуты мятущимся натурам ничто не мешает сбежать. Но Алена сидела не шевелясь, что происходило в эту минуту в ее голове, оставалось тайной.

— Паша, поехали, уже поздно, отец будет волноваться… — прошептала она наконец.

Дорогой Алена не произнесла ни слова. Он тоже не приставал с разговорами. Девушке надо подумать, прислушаться к своим ощущениям.

На Жемчужной улице все было спокойно, как в Багдаде, ветерок шевелил шапки акаций. Павел поставил машину у знакомого забора, выключил двигатель. Скрипнула дверца — Алена выскользнула на улицу. Он вышел следом, обогнул капот. Девушка рылась в сумочке, искала ключ. Он снова заключил ее в объятия, поцеловал, не встречая сопротивления. Сумочка повисла в безвольно опущенной руке, ключ так и остался не найденным. Свободная рука обвила шею Павла. Он крепко обнял ее, прижал к себе…

Как же некстати заскрипела калитка! В проеме показался силуэт. Зажегся фонарь, яркий свет выхватил из темноты слившуюся в поцелуе парочку. Алена ойкнула, отстранилась. Болдин продолжал сжимать ее трепещущее тельце. Несколько мгновений тянулось тягостное молчание.

— Папа… — с усилием выдавила Алена.

Спина покрылась инеем. Ей-богу, лучше бы все городские хулиганы выстроились в каре! Павел потерял чувство реальности, забыл, где находится. В руке майора Ваншенина дрогнул фонарь. Он, похоже, не верил своим глазам, подошел ближе, чтобы убедиться. Электрический свет резанул глаза. Павел неохотно отпустил девушку. Поздно оправдываться: что было, то было.

— Папа, это Павел… — отчаянно волнуясь, произнесла Алена. — Мы недавно познакомились…

— Это и есть твоя новая подружка, с которой ты пошла в кино? — глухо спросил майор.

— Ну да, это она… Нет, я не это хотела сказать…

— Что прикажете, товарищ майор? — обреченно вымолвил Болдин. — Утром объяснительную на стол? Или можно сразу собираться в Москву?

— Подождите, — заволновалась Алена. — Так вы знакомы?

— Ну ты и наглец, Болдин… — утробно пророкотал майор. И вдруг взревел: — А ну, отойди от моей дочери! И чтобы на пушечный выстрел к ней не приближался! Алена, ты в своем уме? Где ты его подцепила? Из всех парней на свете ты выбрала именно этого развратного прелюбодея, которого выперли из Москвы за неразборчивые аморальные связи! Понравилось? Соблазнил тебя? На машине прокатил? На нем же клейма негде ставить! Мерзкий ловелас, сердцеед, Дон Жуан, Казанова хренов, кто там еще!

«Квазимодо», — тоскливо подумал Болдин. Это была прекрасная, просто пронзительная речь!

— Егор Тарасович, вы несколько преувеличиваете…

— Вон отсюда! — вскипел Ваншенин. — Завтра мы с тобой поговорим! Дочь, немедленно в дом! — Он схватил Алену за руку, потащил на участок. Хлопнула калитка, лязгнула, словно затвор автомата, щеколда. Какое-то время майор еще возмущался, но уже за забором. Алена робко пыталась оправдываться. Постепенно голоса становились тише.

В расстроенных чувствах старлей побрел к машине. Вечер закончился совсем не так, как ему представлялось. И знакомство с хорошей девушкой, по-видимому, подошло к концу. По большому счету, Ваншенин прав, тут и возразить нечего, — не пара он ей…

Рука тряслась, ключ никак не попадал в замок зажигания. Павел оставил неудачные попытки, откинулся на спинку сиденья, стал успокаиваться…

Глава седьмая

Утром поднялся разбитый, ныли «старые раны», совершенно не хотелось жить, тем более работать. А ведь вчера держался молодцом, так не хотелось показать свою слабость…

Утро началось с дичайшего нагоняя. Пятиминутное «совещание» у майора Ваншенина посвящалось именно ему, старшему лейтенанту Болдину. Остальные сидели в отделе и удивленно прислушивались к крикам начальника.

Было ощущение, что прошел через строй солдат со шпицрутенами. Майор орал как резаный — видно, вечером на дочь не наорался. Он был опухшим, сверкали воспаленные глаза. Чтобы это было в первый и последний раз! Если повторится, он за себя не отвечает, лично прикончит виновного из табельного оружия — и плевать, что остаток жизни проведет в специализированной зоне для бывших сотрудников МВД! Какое вероломство! Какое неслыханное нахальство! Обмануть такую чувствительную девушку! Слава богу, что Аленушка все поняла и сделала соответствующие выводы!