Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

— Ты зла на них не таи, — сказал он, сворачивая со Смоленской на Чайковского. — Они всем такие проверки устраивают, кто обслуживает «Шкатулку», крутится возле них и ненароком слышит их разговоры. Люди серьезные, потому и отношение такое. Кстати, вот твоя доля от чаевых. — Правая рука Разгуляева нырнула во внутренний карман пиджака, и через секунду на колени официанта упали несколько сотенных купюр. — Здесь ровно тысяча за прошлую неделю, — пояснил администратор. — Те официанты, которые обслуживают «Шкатулку», получают в два раза больше других, усек? За конспирацию, так сказать, и за умение держать язык за зубами. Так что терпи, если хочешь хорошо жить.

Тысяча всего за неделю работы! Сумма была приличная. Особенно на фоне официальной ставки.

Васильков не стал проявлять эмоций и в этот раз, просто кивнул и спрятал деньги в карман. Мысли его крутились вокруг другого. Серьезная опасность, угрожавшая жизни и операции по внедрению, понемногу отступала. Пора было задуматься о том, как передать в управление ценную информацию.

Ориентировку в пространстве он восстановил, хорошо понимал, где они находятся, куда и откуда едут. Теперь Александр глядел на серый асфальт, бежавший навстречу машине, и дословно вспоминал все, что недавно услышал в «Шкатулке» про Даниловский погост, Духовской переулок, ювелирный магазин. Жаль, что к тому времени бандиты не успели определиться с датой налета. Но то обстоятельство, что Василькову стало известно место будущего вооруженного грабежа, уже было значительным достижением. Если эта информация поможет свернуть неуловимой банде шею, то операцию можно будет считать успешной.

Сразу после испытаний в незнакомой далекой усадьбе Разгуляев Василькова работать не заставил. Он привез его в ресторан, приказал как следует накормить и разрешил отлежаться под лестницей, в комнатке Михаила Михайловича. Это послабление оказалось нелишним. Тело после побоев побаливало, да и глаза после бессонной ночи закрывались сами собой.

Проспал Александр долго, часов двенадцать. В середине ночи он проснулся, постоял под душем, сварил на кухне крепкий кофе, а после занялся своим костюмом и сорочкой. Ведь другой одежки у него не было.

Утром, к приходу ресторанного начальства, он снова выглядел молодцом. Разве что на левой брови белел небольшой кусочек пластыря, а на губе темнела подсыхавшая болячка.

— Годится, — сказал Разгуляев, довольно хмыкнул и отправил его обслуживать первый банкетный зал, где пожилая супружеская чета праздновала тридцатилетие совместной жизни.

Весь день прошел в заботах, в беготне. Для редких перекуров он мог выйти на крыльцо служебного входа. Но там постоянно терся кто-то из ресторанной обслуги. Поэтому Александр по старой памяти нырял в мужскую раздевалку, открывал створку окна и дымил на улицу, наблюдая, как бабушка из соседнего дома кормит непонятным варевом свору уличных кошек.

В том же режиме прошел и второй день, с той разницей, что крутиться пришлось между кухней, складом и большим кабинетом, где вокруг удобного круглого стола расположились страстные любители карточных игр, трое мужчин и одна женщина. Часов шесть подряд они сражались между собой, при этом потягивали дорогой коньяк, закусывали не самыми дешевыми деликатесами и нещадно дымили папиросами.

К старомодным буржуазным развлечениям типа балов, игры в вист и званых ужинов Васильков относился с подозрением. Особенно если они происходили в послевоенной полуголодной Москве. Потому он обслуживал эту компанию с сухим выражением лица и ровно на тот минимум чаевых, за который ему не влетело бы от начальства.

А на третий день в «Шкатулку» заявились знакомые бандиты.

Васильков старался не пропустить момента, когда гости «Шкатулки» вернутся к обсуждению очередного налета. Ему жутко хотелось выйти на крыльцо служебного входа, подпалить папиросу, затянуться дымом. Но он не мог прерываться ни на минуту, боялся не услышать главного.

Александр с подносом в руках стоял на раздаче и с нетерпением ждал, когда шеф-повар подаст ему заказанные блюда. Получив их, он быстрым шагом отправился по извилистому коридору к «Шкатулке». В этот момент официант не опасался проявлять торопливость и нетерпение. Напротив, при обслуживании особо важных клиентов они щедро поощрялись!

Он мягко пихнул толстую дверь, вошел в накуренное помещение. Тем же способом закрыл ее и поставил поднос с блюдами на небольшой столик справа от входа.

— Давай по ювелирной лавке, — глухо сказал Сыч в пустоту, как и всегда.

Вофти-Тофти догадался, что этот вопрос был адресован ему.

Он оставил в покое карася, жаренного в сметане, и начал:

— Сегодня был рядом с магазином на Даниловском. Местечко тихое, людишек мало. Разок прошмыгнул мимо, потом зашел, огляделся.

— И что? — главарь банды, как и всегда, был немногословен.

— Добро там взять вполне можно, — уверенно выдал Вофти-Тофти. — Антип все в цвет срисовал. Там длинные витрины с рыжьем и камнями. Налички с них не выгорит, а хабара довольно. За витринами две молодые марушки, а у входа легавый.

— Скучает?

— Сечет одним глазом.

«Шкатулку» сегодня снова выпало обслуживать Семену с Александром. Работы было много и перед приходом уголовников, и после, поэтому вопросов относительно странного отсутствия новенького официанта Семен не задавал. Да и Разгуляй не приветствовал любопытства, если дело касалось лихих гостей «Шкатулки».

— Ну и как сподручнее поступить с этим мусором? — спросил Сыч, вытряхивая из графина в рюмку последние капли.

— Можем на нож его взять.

— А подсобка? Кроме этих троих, в магазине никого нет?

— Я только их там видел, — ответил Антип и мотнул вихрами.

Вофти-Тофти пожал плечами и заявил:

— Я тоже ничего не нанюхал.

Главарь выпил водку, закинул в рот тонкий ломтик прозрачного сала.

Васильков к этому моменту закончил носить с подноса и расставлять на столе перед гостями вторые блюда. Он делал это нарочито медленно, дабы не пропустить самого важного — дату, на которую главарь назначит вооруженный налет на ювелирный магазин. Но все было сделано, а Сыч не торопился продолжать разговор.

— Притарань-ка литр беленькой и курева захвати, — приказал он официанту, не глядя на него.

Александр кивнул, подхватил пустой поднос и выскользнул в коридор.

Навстречу ему попался Семен. С одухотворенным выражением на пухлом лице он тащил вторую партию горячих блюд, которые готовились гораздо дольше.

— Тебя куда?. — шепотом спросил он.

— За водкой и табачком.

— Ага, давай.

— Сема, какие папиросы курит их старший?

— Только не «Бокс». «Казбек» тащи.

Официанты разминулись. Опытный Семен ловко толкнул дверь бедром и нырнул внутрь «Шкатулки», Александр потопал дальше, торопясь исполнить заказ и поскорее вернуться.

Вчера в поисках Василькова Костя приперся в «Гранд» и встретился с Разгуляевым. Обговорил, так сказать, детали романтического ужина с девушкой по имени Трэй.

— Трэй! — сплюнув под ноги, проворчал Костя. — И дернул меня кто-то за ногу назвать это имя! Что же я так опростоволосился, а?.

Всего сутки назад он бродил по внутренностям ресторана, мило беседовал с его администратором и зыркал по сторонам. А сегодня Ким прибыл в Крестовский переулок в образе студента. Легкая неприметная водолазка, спортивные шаровары, брезентовые тапочки, оставшиеся с довоенного времени. Волосы он зачесал назад, на нос нацепил очки в круглой оправе, а под мышку сунул свой старый конспект по русской литературе. Если не подходить близко и не придираться к деталям, то родства между нынешним студентом и вчерашним гостем Разгуляева не отыщешь.