Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

Следующий раз в поле зрения оперативных работников Завьялов попал спустя десять лет. На этот раз он расправился с начальником автоколонны, в которой отработал больше шести лет. По словам Завьялова, начальник «получил свое за то, что мухлевал с зарплатой». Получил так, что оказался прикован к больничной койке на целый месяц. Однако на суде начальник встал на сторону Завьялова, характеризуя его как отличного работника и в целом сдержанного, дружелюбного человека. А свое избиение описал как результат сплетен. Благодаря защите пострадавшего Завьялову снова присудили условный срок.

И только два года назад он попал по-настоящему. В канун Нового года он со своей сожительницей отправился к ее родственникам в сибирские леса, где свояк сожительницы работал лесником. В новогоднюю ночь в сторожке лесника собралась компания в количестве восьми человек: сам Завьялов, его сожительница, ее свояк, тесть с тещей и трое дружков свояка. Все было чинно и пристойно, пока Завьялов не застал сожительницу в объятиях одного из дружков свояка. Пока Завьялов выпивал с тестем на кухне, его сожительница обжималась с чужим мужиком в сенях. Выйдя в сени и увидев «картину маслом», Завьялов взъярился, схватил стоявший в углу ледоруб, который свояк использовал для зимней рыбалки, и забил обоих на месте. На крики и шум прибежал тесть и, увидев, что натворил Завьялов, бросился на него. Тестя постигла та же участь, что и неверную жену. Спустя полминуты в сени ввалился свояк, затем теща. Каждый из них попытался вырвать ледоруб из рук Завьялова, и каждого следующего ждала жестокая смерть от обезумевшего ревнивца. Покончив со всеми, Завьялов бросил ледоруб в сенях, прихватил со стола бутылку водки, из навесного шкафчика вытащил деньги и пустился в бега.

Паршин как раз дочитывал дело, когда в кабинет вернулся начальник колонии.

– Увлекательное чтиво, верно? – заглянув через плечо капитана, произнес он и, переходя на «ты», предложил: – Хочешь, расскажу, как его взяли?

– Я бы послушал, – согласился Паршин.

– Трупы обнаружили спустя двое суток, когда из города пожаловали сестра убитой сожительницы с мужем. Задержавшись у других родственников, они смогли приехать лишь второго января, и это спасло им жизнь. – Майор Веденеев был мрачен, говорил сквозь зубы. – Вычислить убийцу труда не составило, а вот задержать удалось только через два месяца. Все это время Завьялов умело скрывался в лесу, и если бы не случайность, неизвестно, когда милиция вышла бы на него. А получилось так: в одной деревне мужичок пришел в милицию с заявлением о краже валенок. Мужичок утверждал, что новенькие валенки лежали в сарае буквально час назад, а теперь их и след простыл. На беду Завьялова, дежурным по отделению в тот день был капитан Дроздов, мужик бывалый, с невероятной интуицией. Он мигом вызвал наряд и бросился к дому заявителя. По горячим следам они дошли до охотничьего домика, где и обнаружили Завьялова, вдрызг пьяного и в новеньких валенках.

– Сколько ему дали? – спросил Паршин.

– Пятнашку, – ответил Веденеев. – И это он еще легко отделался. Адвокат расстарался, напирая на душевное состояние клиента, в которое тот впал, когда увидел измену сожительницы. Впрочем, так оно все и было. Здесь он ведет себя более-менее нормально, но кличка Ледоруб к нему приклеилась намертво.

– Адекватно – это как? – Паршин закрыл папку, переключив внимание на начальника колонии.

– Режим соблюдает, работу в швейном цехе по пошиву рабочей одежды выполняет добросовестно. С охраной не бодается, в стычках с другими заключенными особо не замечен. Одним словом, хлопот нам до недавнего времени не доставлял.

– И вы думаете, устраивать побег ему было незачем, – подытожил Паршин.

– По крайней мере, внешне он никаких признаков не проявлял, – подтвердил майор. – Хотя был один случай.

– Рассказывайте, – поторопил Паршин.

– Даже не знаю, стоит ли. Это в самом начале было, когда Ледоруб еще только привыкал к новому образу жизни, – начал Веденеев. – Поначалу им всем несладко приходится. Новые люди, новые правила, а главное – осознание, что ты никак не можешь повлиять на ситуацию. Остается только смириться и отсчитывать день за днем до окончания срока, да еще надеяться, что кукушка не съедет.

– Вы как будто им сочувствуете, – удивленно произнес Паршин.

– Кому и сочувствую, – без тени смущения ответил майор. – Тут ведь не только отпетые уголовники, здесь ведь и те, кто на самом деле оступился: в пьяном угаре или по неосторожности, а кто и по глупости преступление совершил, а когда понял, что натворил, было уже поздно. В блоке «А» все из «нежданчиков» – те, кто ненамеренно лишили жизни человека. Только представь, капитан: живешь ты живешь, всем доволен, всему рад, всего у тебя в достатке, и вот как-то вечерком идешь на юбилей коллеги в хороший ресторан, выпиваешь там дорогой коньяк, закусываешь икорочкой, а потом к твоей жене какой-то бугай приставать начинает. И ты понимаешь, что добра от него не жди, хватаешь, что первое под руку попадется, а попадается тебе бутылка из-под коньяка. И ты бьешь этой бутылкой бугая по голове, но попадаешь не в лоб, а в висок. Бугай валится на пол… и все, ты – убийца.

– Думаю, это, скорее, исключение из правил, – заметил Паршин.

– Возможно, и так, – не стал спорить Веденеев. – Только у меня здесь этих исключений десятки. Взять хотя бы того же Вдовина. Молодой парнишка, только школу окончил, в институт собирался поступать. Со всех сторон о нем только положительные отзывы, а к нам попал за убийство с особой жестокостью.

– Тоже девушку защищал? – выдвинул предположение Паршин.

– Если бы! Соседку убил, старушку семидесяти лет. – Майор Веденеев удрученно покачал головой. – Там вообще история непонятная. Да и к нам он попал, как мне кажется, потому, что старушка оказалась бабкой московского прокурора.

– Хотите сказать, парнишка невиновен?

Ответить майор не успел. В дверь постучал охранник:

– Все готово, товарищ майор.

– Спасибо, мы сейчас будем, – ответил Веденеев и пояснил, обращаясь к Паршину: – Я подумал, что вы захотите пообщаться с заключенными, которые чаще других контактировали с Завьяловым и Вдовиным, их собрали в помещении клуба. Пойдемте, по дороге обсудим детали.

Они прошли через узкий коридор и вышли на территорию колонии. Несмотря на то что следователь Паршин шел в сопровождении самого начальника колонии, к ним присоединились два охранника, вооруженные автоматами. Веденеев объяснил, что идти предстоит в противоположный конец колонии до здания производственного цеха, где располагался так называемый клуб, а так как в исправительном учреждении объявлен усиленный режим охраны, то даже ему по территории запрещено передвигаться без сопровождения.

Пока шли к зданию клуба, Веденеев посвятил следователя в детали проживания заключенных Завьялова и Вдовина. Чем больше узнавал Паршин, тем охотнее соглашался с мнением начальника колонии, что эти двое в принципе не должны были бежать вместе.

Завьялов сидел в блоке «Г», Вдовин – в блоке «А». Блоки располагались далеко друг от друга, даже столовые у них были разные. Завьялов работал в пошивочной мастерской, Вдовина же определили в тюремную прачечную, которая стояла от производственных цехов особняком.

Ни Завьялов, ни Вдовин не входили в число осужденных, которые получали распределение на работу вне исправительного учреждения. В прогулочном дворе, куда заключенных выпускали в свободные от работы дни, осужденные из блока «Г» никогда не встречались с осужденными из блока «А». Единственное место, где Завьялов и Вдовин могли пересекаться, это помещение прачечной. В определенные дни, когда шла смена постельного белья или замена тюремной робы, старший по бараку назначал двух человек в помощь работникам прачечной, в обязанности которых входила доставка грязного белья до здания прачечной и доставка чистого белья обратно, до своего блока.

Еще одним местом, где заключенные из разных блоков могли общаться между собой, был тюремный клуб. Здесь под руководством секретаря политотдела товарища Копенкина желающие занимались художественной самодеятельностью. По сведениям, полученным от старшего по блоку «А», Вдовин принимал активное участие в жизни клуба. Завьялов, напротив, на дух не переносил любые выступления.

Добравшись до клуба, майор Веденеев сопроводил Паршина в актовый зал, где собрались порядка двух десятков заключенных, которых охраняли шесть охранников, вооруженных резиновыми дубинками. Актовый зал представлял собой подобие театрального зала с настоящей сценой, задрапированной бордовыми портьерами из пыльного бархата. Три десятка рядов деревянных кресел с жесткими сиденьями разделял широкий проход. Над залом по трем сторонам располагалась галерея, по которой прохаживались еще два охранника, вооружены они были уже не дубинками, а автоматами.