Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

– Обязательно. – Савин соображал всего несколько секунд. – Ключ от туалета при вас?

– Да, вот он.

– Пойдемте, – коротко сказал Савин и легко запрыгнул в вагон. – Прежде чем открыть дверь, скажите что-то, что его успокоит. Потом открывайте дверь и уходите из вагона. Все ясно?

– Я понял, – подтвердил проводник.

К туалету Савин подошел первым, пропустил вперед Якубенко, затем подал сигнал проводнику. Тот негромко постучал костяшками пальцев по двери и вполголоса произнес:

– Не пугайтесь, это я. Мне нужно загрузить бумагу.

Он повернул ключ в замке, прозвучал щелчок, и дверь открылась. Савин резко рванул ее в сторону и встал в дверном проеме. Пуляевский стоял у окна, прижавшись спиной к стене. Он во все глаза смотрел на оперативника.

– Вы? – только и успел вымолвить Пуляевский.

– Я, – глядя прямо в глаза беглецу, ответил Савин. – Гражданин Пуляевский, вы задержаны по подозрению в убийстве Инги Ярыгиной и Ильи Манюхова. Повернитесь, руки за спину!

Пуляевский послушно повернулся спиной к оперативнику, тот завел его руки за спину и защелкнул на запястьях наручники.

– Все! Конец, – прокомментировал Якубенко.

– Выводим его. – Савин подтолкнул Пуляевского к выходу.

На платформе их поджидал проводник. Пуляевский даже не посмотрел в его сторону, низко опустив голову, он плелся за оперативниками. Навстречу их группе уже бежали другие сотрудники милиции. Савин передал задержанного Якубенко и произнес:

– Веди его в машину. Я тут немного задержусь.

Пуляевского увели, Савин проводил их взглядом и повернулся к проводнику:

– Благодарю за помощь. – Он протянул руку, проводник крепко ее пожал. – Если бы не вы, нам еще долго пришлось бы гоняться за ним.

– Я приметы его на планерке услышал, когда мы в Москве вагон к рейсу готовили, – возбужденно начал проводник. – Он ко мне на Фирсановской подошел. Десятку дал, сказал, ему только до Поварово доехать. Я чуть в штаны не наложил от страха! Отказал сначала, но он принялся уговаривать, и еще пятак сверху положил. Тут я и решился: где наша не пропадала, думаю. Потихоньку в вагон его завел, в купе закрыл, а сам на станцию. Да не успел. Поезд тронулся, пришлось на ходу запрыгивать. Тогда я решил, что до Малино доедем, там и сообщу. Из Малино уехали, так я всю дорогу переживал, как бы старик станционщик что не перепутал. И опять же, неизвестно, что дальше делать. Но все обошлось.

– Станционный смотритель позвонил в дежурную часть, а оттуда передали нам. Остальное – дело техники.

– Значит, я правильно поступил, когда разрешил ему сесть в мой вагон? – спросил проводник.

– Конечно, вы рисковали, – подумав, проговорил Савин, – но помощь следствию оказали неоценимую. Мне нужно записать ваши данные. Вас могут вызвать в суд для дачи показаний.

Проводник продиктовал фамилию и адрес проживания. Савин все записал и начал прощаться, но проводник его остановил.

– А с деньгами что делать? – Он достал из кармана червонец и пятирублевую банкноту.

– Понятия не имею.

– Наверно, вы должны их изъять как улику? – немного расстроенно спросил проводник.

– А вам бы этого не хотелось? – догадался Савин.

– Не то чтобы очень, но компенсация за нервы была бы кстати.

– Знаете что? Мы поступим так: если следователь потребует, вы их ему отдадите. Если же нет, то распоряжайтесь деньгами по своему усмотрению.

Поезд начал набирать ход, проводник запрыгнул на подножку и помахал на прощание рукой. Савин махнул в ответ и пошел к выходу с платформы.

* * *

Спустя неделю капитан Савин сидел в кабинете и старательно заполнял бумаги. На краю стола стоял стакан с чаем, который давно остыл. Время от времени он отрывался от писанины и бросал взгляд на часы. Он ожидал посетителя, и от этого время тянулось медленнее. В двенадцать часов он отложил в сторону бумаги, потянулся и взялся за телефон. Не успел он набрать номер, как дверь кабинета распахнулась и на пороге возник старлей Якубенко.

– Гостей заказывали? Заказ выполнен, получите, распишитесь, – зычно провозгласил он и, посторонившись, пропустил в комнату старшего лейтенанта Череватова.

– А я уже заждался. – Савин улыбнулся и радушным жестом пригласил гостя сесть. – Думал, планы изменились.

– Никак нет, – шутливо козырнул Череватов. – От предложений, подобных вашему, я никогда не отказываюсь.

– Значит, уговор в силе? – обрадовался Савин. – Отлично. Только еще одного товарища дождемся и будем выдвигаться.

– Ничего не имею против. – Череватов опустился на предложенный стул. – Чайком угостите?

– Без вопросов. – Савин сделал знак Якубенко, и тот вышел из кабинета, прихватив с собой чайник.

– Бумажная работа? – Череватов указал на папки, сложенные стопкой на краю стола.

– Подчищаю рапорты по делу Пуляевского, – ответил Савин. – Основные материалы уже у следователя, но кое-что требует доработки.

– Как он? – спросил Череватов, имея в виду Пуляевского.

– Поет, как соловей. После того как произвели осмотр багажника его автомобиля и нашли там капли крови Ильи Манюхова, он сломался. Даже папа-адвокат ничего сделать не смог. По городскому адресу нашли с десяток свидетелей, которые видели Ингу Ярыгину в обществе Пуляевского, а вахтеры с проходной часового завода опознали по фотографии Илью Манюхова как человека, который неоднократно приходил к директору. Пуляевский показал сарай, в котором убил Манюхова. Он даже орудие убийства не выбросил, так и оставил в сарае вместе со своими отпечатками пальцев.

– Не удивительно. Первое убийство ему почти сошло с рук, вот он и потерял осторожность. – Череватов вздохнул. – А ведь все могло пойти совсем иначе, не найди ты среди фотоснимков кадры с Ингой Ярыгиной.

– Все могло пойти иначе, если бы ты в свое время не опубликовал объявление в местных газетах, – напомнил Савин. – А если мыслить глобально, что все сложилось так, как и должно было сложиться. Зло наказано, виновный понесет наказание, в этом и заключается наша работа.

Вернувшийся Якубенко услышал последнюю фразу и, разливая чай по стаканам, ворчливо произнес:

– Не все виновные понесут наказание. И это бесит.

– Ты о ком? – переспросил старший лейтенант Череватов.

– О его жене, разумеется, о ком же еще?

– Я чего-то не знаю? – Череватов перевел взгляд на капитана Савина.

– При нашем первом разговоре, после того как ее муж сбежал, Эмма призналась, что подозревала мужа в убийстве Инги, – объяснил Савин. – Но после того, как Пуляевского взяли, она от своих слов отказалась. Заявила, что я ее не так понял. Сказала, что в тот момент не владела собой, была сердита на мужа и, видимо, наговорила лишнего.