Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

– Пусть об этом голова у следователя болит, – высказался Якубенко. – Наше дело определить, были ли Пуляевские знакомы с Ярыгиной. Мы знаем, что здесь в их доме она не появлялась, значит, нужно опросить городских соседей Пуляевских. Если найдем хоть одного свидетеля, который подтвердит, что видел девушку, дело в шляпе.

– Все это слишком долго, – нетерпеливо отмахнулся Савин. – Если Пуляевский виновен, ждать он не будет.

– Думаешь, пустится в бега?

– Надеюсь, что нет, Саня, иначе искать нам его по всему Советскому Союзу.

– Так что ты предлагаешь, Роман?

– Катька-бобылка говорила, что дважды в неделю к Пуляевским приходит Егор Ганичкин, помогает облагораживать зеленые насаждения участка. Он проживает через две улицы от Пуляевских, я был у них два дня назад. Девушку старик не признал, а фотографию Манюхова я не показывал. Что, если он помнит, был ли Пуляевский на даче в промежутке с девятого по одиннадцатое сентября? Нужно сходить к нему. Если его показания подтвердят слова Пуляевского, придется действовать долгим путем. Если же Ганичкин вспомнит, что Пуляевский был в поселке, мы сможем начать действовать немедленно.

– Хорошая идея, Роман, – похвалил Якубенко. – Заодно попробуем выяснить, чем он занимался в воскресенье. Ну что, погнали?

– Только сначала свяжусь с отделом. Попрошу дежурного послать запрос в санаторий и в «Аэрофлот». Еще попытаюсь связаться с майором Кошловым, взять разрешение на наблюдение за Пуляевским и его женой. Не хочу давать им ни одного шанса улизнуть. – Савин повернулся к Митричу: – Поехали на почту, Митрич, телефон в поселке только там.

Добравшись до почтового отделения, Савин оставил группу в машине, сам же вошел в здание. Он показал работнице удостоверение и попросил разрешения воспользоваться телефонным аппаратом. В отделе в этот день дежурил Габиулин. Из-за своей полноты он казался ленивым и не слишком сообразительным, но на деле мозг его работал как надо, и Савин знал, что на него всегда можно положиться. Когда дежурный снял трубку, Савин представился и объяснил суть проблемы.

– Не хочу терять время, – объяснил он. – Можешь составить запросы и передать их телефонограммой?

– Не вопрос, все сделаю, – пообещал Габиулин. – Майору докладывать?

– А что, майор Кошлов в управлении? – удивился Савин.

– Приехал час назад, – подтвердил Габиулин. – Соединить?

– Давай, – согласился Савин.

– Тут для тебя сообщение. – Савин услышал, как Габиулин зашуршал бумагами. – Черт, куда оно запропастилось?

– Это может подождать? – бросив взгляд на часы, спросил Савин.

– По-моему, что-то срочное, – ответил Габиулин, продолжая шуршать бумагами.

– Переведи меня на майора, а после я тебе перезвоню. Как раз будет время отыскать нужный листок, – предложил Савин.

– Добро, – согласился Габиулин, и Савин услышал, как тот нажимает клавиши селектора.

Спустя пару секунд он услышал бодрое «слушаю» майора Кошлова. Выслушав доклад капитана, майор на удивление легко согласился с его доводами и пообещал в течение двух часов прислать в поселок группу для наружного наблюдения. Отключив связь с майором, Савин вновь набрал номер телефона дежурной части. Габиулин уже ждал его звонка.

– Нашел, – радостно объявил он. – Тебе звонили из районной больницы. Георгий Зюзин просил срочно приехать. Сказал, у него есть важная информация по делу, которое ты сейчас расследуешь.

– Зюзин? Вот это новость! – воскликнул Савин, еще не поняв, радоваться ли известию или нет. – О чем конкретно речь, не сказал?

– Нет, только подчеркнул, что это очень срочно.

– Спасибо, я приму к сведению, – пообещал Савин. – Не забудь про запросы.

– Уже сделано, – отчитался Габиулин и повесил трубку.

Савин вышел из здания почтового отделения и подошел к машине.

– Планы меняются, – сообщил он товарищам и пересказал разговор с Кошловым и Габиулиным. – Я попросил, чтобы опергруппа ожидала нас у почтового отделения. Саня, тебе придется вернуться в Москву. Зюзя что-то вспомнил, нужно взять у него показания. Надеюсь, он связался с отделом не от скуки.

– Почему обязательно сейчас? Сходим к Ганичкину, послушаем, что он скажет, а потом решим, – предложил Якубенко, которому не хотелось пропустить что-то важное.

– Нет, встреча с Ганичкиным может ничего и не дать, – возразил Савин, – а сведения Зюзи, напротив, могут оказаться полезными. Я вызвал группу наружного наблюдения, не хотелось бы держать их здесь понапрасну, если вдруг Зюзин вспомнил что-то, что докажет непричастность Пуляевских к преступлениям.

– Ты сказал, что «наружка» прибудет только через два часа. За это время мы все успеем: и Ганичкина опросить, и к Зюзину смотаться, – настаивал Якубенко. – Если уж это так важно, можем отправить Ныркова, он с Зюзей поговорит.

– С Нырковым Зюзя говорить не станет, – снова возразил Савин. – Нет, Саня, ехать придется тебе, и не через два часа, а сейчас. Бери машину, а мы с Нырковым пешочком прогуляемся.

Не дожидаясь дальнейших возражений, Савин подал знак старшине Ныркову и направился к дому Ганичкиных. Позади он слышал ворчание старлея, но решения своего не изменил. Он успел дойти до поворота, когда услышал, как завелся двигатель, и машина тронулась с места. «Ничего, решение это верное, – мысленно убеждал себя Савин. – Здесь мы и с Нырковым справимся». Но в душе уверенности не было. С Якубенко ему было бы спокойнее, он привык полагаться на него в любой ситуации, а чутье подсказывало, что ситуация с Пуляевским может оказаться непростой.

Егора Ганичкина они нашли на участке, старик корчевал старый кустарник. Кое-как обтерев руки о штаны, он предложил оперативникам присесть на скамейку в дальней части сада.

– Передышка мне не помешает. – Он с удовольствием устроился на старом пне напротив Савина. – Возраст дает о себе знать. Раньше я десять часов кряду мог хоть лопатой, хоть ломом махать, а теперь пара часов работы из меня дух выбивает.

– Вот и отдохнете, пока мы беседуем, – начал Савин. – Нелегко вам приходится, и у себя в огороде трудитесь, и у Пуляевских. Вы ведь бываете у них, верно?

– А как же! Дважды в неделю прихожу. В среду и в воскресенье, – подтвердил Ганичкин. – Сами они руками трудиться не привыкли, особенно барышня. Хлипкая она, спасу нет. Сама ничего не делает, а с других три шкуры дерет. Только попробуй ей не угодить, тут же визг поднимет.

– Это вы про Эмму? – догадался Савин.

– А то про кого же? Приезжает на пару дней, и сразу в ругань. То розы у нее не так пышно цветут, то в палисаднике сорняк. А как не быть сорняку, если растет за милую душу? – Старик сел на своего любимого конька и принялся перечислять все недостатки требовательной хозяйки. – Когда я ей про удобрения говорю, что, мол, навоз под розы сыпать надо, чтобы цвели пышно, она нос воротит. Незачем, говорит, мой участок в коровник превращать. Да какая ей разница, если она за весь сезон дней двадцать от силы на даче бывает?