Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

– Посмотрите на ворота, – пожал плечами Савин. – По-моему, ответ очевиден.

– Это понятно. – Головин не отставал. – Но всем хочется знать, что произошло. Народ волнуется. Сами понимаете, в нашем поселке не часто происходит что-то из ряда вон выходящее. Тамара хотела спросить у Эммы, но ваш человек ее не впустил. Заявил, что разговоры с ней запрещены, так как она является соучастницей преступления. Какого преступления, хоть это-то вы можете сказать?

– Черт бы побрал этого Ныркова, – пробурчал себе под нос Савин, а для Головина произнес более громко: – Пока никаких комментариев не будет.

– Не думаю, что это хорошая идея, – протянул Николай Головин. – Народ волнуется, а когда он волнуется, то придумывает себе невесть что. Товарищ капитан, мы с вами были откровенны, отвечали на все ваши вопросы, почему бы и вам не снизойти до народа и не успокоить людей? Хоть скажите: нам стоит чего-то опасаться? Закрыть детей в доме, не выпускать на улицу? А может, и самим лучше по домам отсидеться?

– Этого не требуется, опасности для жизни населения нет, – ответил Савин и хотел пройти мимо, но Николай снова его остановил.

– Мне кажется или ваш голос звучит неуверенно? – произнес он. – Поймите, после того как на пляже нашли девушку, ходили разные слухи. Поговаривали, что убийца из местных. Еще говорили, что он продолжает жить среди нас, и это держит в напряжении поселок почти год.

– Знаете, что странно? – Савин окинул взглядом толпу. – Ни один из вас не сказал мне того, что вы говорите сейчас. Никто не сказал, что есть мнение, будто убийца из местных. Не подскажете, почему?

– Потому что не было никаких доказательств. Просто слухи, – не задумываясь, ответил Головин.

– Слухи не рождаются из ничего, – заметил Савин. – Возможно, нам удалось бы разобраться, откуда пошел слух. Только сейчас это уже не важно. А с людьми я поговорю.

Савин обошел Головина и остановился напротив ворот дома Пуляевских. Повернувшись лицом к толпе, он громко произнес:

– Граждане, расходитесь. Повода для волнения нет.

– А почему тогда меня к Эмме не пустили? Вы арестовали ее? – Соседка Тамара выдвинулась вперед.

– Нет, мы ее не арестовали, – мягко произнес Савин. – Но есть вероятность, что ее муж, гражданин Пуляевский, причастен к преступлению, совершенному год назад. К вам у меня будет убедительная просьба: если кто-то увидит автомобиль Пуляевских или его самого – сразу сообщите мне. Не нужно с ним заговаривать и тем более пытаться задержать. Оставьте это милиции. На все остальные вопросы я смогу ответить позже, а сейчас мне нужно работать. Расходитесь, товарищи!

Произнеся речь, Савин вошел во двор и закрыл за собой ворота. Он был уверен, что никто из собравшихся не уйдет, по крайней мере не сейчас, но его это мало волновало. Из дома он снова слышал голос Ныркова, который уговаривал хозяйку вести себя достойно, и Савин поспешил ему на выручку. Войдя в дом, он увидел Эмму. Она стояла у платяного шкафа и бросала вещи в сумку. Старшина Нырков доставал вещи из сумки и складывал обратно в шкаф. При этом он не переставал увещевать хозяйку:

– Не нужно этого делать, Эмма, – уговаривал он. – Вам все равно не позволят сейчас уехать.

– А я все равно уеду! Я поеду к маме, в Ямышево, и вы меня не остановите! Человек имеет право уехать к матери!

– При обычных обстоятельствах имеет, но сейчас другое дело. – Старшина достал из сумки шелковое платье и стал пристраивать его на плечики. – В настоящий момент вы являетесь свидетельницей и не можете распоряжаться своим временем.

– Я позвоню сыну, он приедет и разберется. – Эмма вдруг изменила тактику. Она оставила в покое шкаф и, развернувшись, бросилась к дверям. Увидев капитана Савина, она остановилась на полпути. – А вам что здесь нужно? Мало горя вы принесли в этот дом?

– Не я спровоцировал ситуацию, и вы прекрасно это знаете, Эмма. – Савин преградил ей путь. – Присядьте, нам нужно поговорить.

– Мне не о чем с вами разговаривать! – отрезала Эмма, но требование выполнила.

Савин дождался, пока Эмма займет место на диване, прикрыл дверь и обратился к Ныркову:

– Здесь я справлюсь сам, старшина, а вам нужно пойти на почту и дежурить у телефона. Из города могут звонить.

– Понял, товарищ капитан. – Нырков вздохнул с облегчением. – Если позвонят, что я должен делать?

– По обстоятельствам, Нырков. Срочные сообщения немедленно передавать мне. Если же дело терпит, просто запишите все подробно, а потом доложите мне.

– Все сделаю, товарищ капитан.

– И еще одно: свяжитесь со Сходненским РОВД и попросите к телефону старшего лейтенанта Череватова. Узнайте, не помнит ли он, чтобы в день, когда было обнаружено тело Инги Ярыгиной, рядом с местом преступления крутился фотограф. Пусть запросит фотоснимок у нашего отдела, возможно, это поможет ему вспомнить.

– О результатах доложить сразу, товарищ капитан?

– Не нужно. Просто узнайте, и все. Идите, старшина. – Савин указал Ныркову на дверь. – Когда начнут прибывать люди, отправляйте всех сюда. И если будет звонить Якубенко, скажите, что его я тоже жду.

Нырков ушел, и Савин, присев на диван, обратился к Эмме:

– Как вы себя чувствуете?

– С чего это вы вдруг забеспокоились о моем самочувствии? – Эмма нервно дернула головой. – Не притворяйтесь, что вас это волнует.

– Не нужно язвить. – Савин вздохнул. – Мне предстоит задать вам несколько неприятных вопросов, хочу убедиться, что вы в состоянии на них ответить.

– Я ничего не знаю. – Эмма откинулась на спинку дивана. – Дела мужа меня не касаются. Он может путаться с кем угодно, лишь бы это не отражалось на моей репутации.

– Так вы знали? – ошарашенно воскликнул Савин. – Вы знали о том, что у него интрижка с Ингой, и не сказали нам об этом?

– С какой стати я должна докладывать вам о том, что происходит в моей семье? Эта девка сама во всем виновата! Я пожалела ее, дала кров и пищу, а чем она отплатила мне? Спуталась с моим мужем, соблазнила его! Мерзавка получила по заслугам, а он всего лишь защищал свой брак!

– Эмма, о чем вы? – Савин вглядывался в лицо женщины, пытаясь понять, правильно ли понял ее слова. – Хотите сказать, вы знали о том, что Ингу убил ваш муж?

– Знала или нет, какая разница? – Эмма равнодушно пожала плечами. – Разве от этого она станет живее?

– Разница есть, – чуть помедлив, произнес Савин. – Думаю, вы должны все мне рассказать.

Эмма колебалась всего пару секунд. Видимо, держать все в себе сил у нее больше не было, и то, что она носила в себе почти год, выплеснулось наружу.