Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

Ну и что? Кому какое дело, чьи это следы? Может, один из подвыпивших гостей решил справить малую нужду между елками. Но тогда необходимо оставить соответствующий желтый след на снегу. Почему бы и нет? Тем более что мочевой пузырь Стаса в этот момент буквально умолял хозяина об опорожнении. Увидев искомое горлышко, Стас решил сначала «сделать дело».

Наблюдая за окнами во время утоления физиологической потребности, он увидел у окна на первом этаже Лёвика. Причем у того самого, под подоконником которого, насколько помнил Стас, находилась секретная кнопка.

Что бы это значило? Фотограф решил вызвать милицию? С какой стати? Зачем?

Стас уже приготовился услышать рев сирены, как вспомнил, что перед этим неплохо бы застегнуть ширинку и забрать из снега бутылку.

Преисподняя

То, что он обнаружил в бутылке, превзошло все его ожидания. А именно – кусочки нарезанной по четыре кадра фотопленки, те самые злополучные негативы, украденные у Лёвика. Значит, из сумки фотографа негативы спер именно Макс. А потом, изображая пьяного, понял, что их могут обнаружить, нашел пустую бутылку, затолкал их туда и выбросил в окно.

Однако, чтобы их сейчас рассмотреть, требовалось как минимум бутылку разбить. Сделать это следовало в сухом помещении и желательно – не привлекая ничье внимание. При этом важно аккуратно собрать всю «раскадровочку», ничего не потеряв и не поранившись при этом об осколки.

Пронести бутылку незамеченной через гостиную вряд ли удастся – слишком заметная ноша. Тем более фотограф проснулся.

Выбравшись из снега, Стас бросил взгляд на сарай. Именно там он видел в большом количестве кирпичи, которыми можно было разбить бутылку. Но там не было света, и… там лежали три мертвые бывшие одноклассницы.

Стасу отчего-то вспомнились слова одной из песен любимого вокально-инструментального ансамбля «Самоцветы»:

Если перед вами две дороги, По одной из них идти трудней, Будьте к своему желанью строги И идите именно по ней!

Сейчас наиболее трудная дорога пролегала через сарай с трупами. Сыщик решительно направился туда. Была не была! В конце концов, мужик он или нет?!

Вспомнив, что с ним произошло, когда они с Антоном притащили на носилках мертвую Жанну, он решил на покойниц не смотреть – сделать свое дело и идти прочь. Осколки куда-нибудь в угол сгрести… Негативы, естественно, в карман.

Легко сказать – не смотреть! Сердцу не прикажешь – оно колотится как ошалелое. К тому же высвеченные луной лица трех лежавших одноклассниц сразу бросались в глаза. Будто магнитом взгляд сыщика притянуло к ним, он не мог его отвести. Тени отбрасывались – жуть!

Он кое-как нашел светлое место, сдвинул два кирпича рядом, положил на них бутылку, взял третий кирпич, замахнулся…

И в этот момент чья-то ледяная рука схватила его за запястье.

– А-а-а-а! – вскрикнул он, вмиг покрывшись липким потом, вскочил, собираясь бежать прочь из этой преисподней… Бежать куда глаза глядят! Как вдруг его взгляд наткнулся на патлатый силуэт. Ледяная рука прикрыла ему рот.

– Спокойно, сыщик, ты все делаешь правильно. Ты справился с заданием, особенно мне понравилось, как ты решил окрасить снег в желтые тона возле елок. Совсем как у Конан Дойла, помнишь «Этюд в багровых тонах»? А у тебя – в желтых, и не этюд, а очерк.

– Это ты? – трепеща всем телом, спросил Стас. Он узнал голос Макса. – Ну и шуточки у тебя, я чуть не… А если бы инфаркт схватил?

Журналист стоял перед сыщиком, будучи трезв как стеклышко. Достав пачку «БТ», чиркнул спичкой и закурил. Выпустив струю дыма, заметил:

– Я, как видишь… Только вот про «чуть не» врать не надо. Я видел, как ты лишнее уже отлил. А про инфаркт… это была бы невосполнимая потеря для следствия.

– Экий ты глазастый! Подсматривал, значит.

– Кстати, бутылку разбивать проще не кирпичом, – посоветовал журналист, глубоко затягиваясь. Видимо, хотел накуриться. – Можно повредить пленку.

– А как? – поинтересовался Стас, у которого то ли от холода, то ли от страха зуб на зуб не попадал. – Покажи, если знаешь.

– А так!

С этими словами Макс взял у него бутылку и, почти не размахиваясь, ударил ею по приготовленным кирпичам. Сложив аккуратно все негативы к себе в нагрудный карман, он сдвинул осколки в угол.

– Теперь валим скорее отсюда, – почти взмолился Стас. – Давай, давай.

– Не спеши, дорогой, есть еще одно очень важное дело.

– Какое, к черту, дело?!

Выглянув из сарая, Макс констатировал:

– Кажется, твой душераздирающий вопль никто не слышал. Я тут приметил неплохой замок с ключами. Думаю, он как раз от этого сарая и есть… Не зря же такая щеколда мощная, для чего-то она нужна!

– Ты предлагаешь закрыть наш… морг? – догадался Стас, которого от озноба начало потрясывать.

– Как ты точно выразился, – оценил фразу журналист, примеряя петли щеколды и двери к висячему замку. – Именно морг. А то мало ли что, вдруг нагрянет кто… гость нежданный, к примеру.

– Ты, пожалуй, прав. И замок как родной подошел.

– И у нас на душе спокойно будет, – заключил Макс, проворачивая ключ в скважине замка. – Только возвращаться надо ни в коем случае не через парадный вход.

– Потому что Лёвик включил сигнализацию? – шагая за журналистом по хрустящему снегу, поинтересовался Стас. – Заорет, всех в округе разбудит.

Макс внезапно остановился, сыщик налетел на него, едва не повалив в снег.

– Что? Сигнализацию? – стряхнув пепел на снег, переспросил он. – Если бы! Ты помнишь его изуродованное ухо? Разве сигнализация так может?

– А как его разорванное ухо связано с кнопкой?

– И это ему еще повезло как-то, – продолжал мысль Макс, многозначительно подняв вверх зажатую между пальцев сигарету. – То ли он горбатый, то ли вообще юродивый какой-то, недомерок, огрызок, короче.

– Да объясни ты толком! – Стас хлопнул его по плечу. – А то говоришь загадками! Я должен голову ломать. Она у меня после всего, что здесь случилось, соображать отказывается.

– Объясню, только не здесь, а в комнате. Там намного теплее и спокойнее. Здесь мы как на ладони.

– Как мы попадем в комнату, если через парадный вход нельзя? Ты знаешь запасной, так сказать, хозяйственный?

– Знаю, только он не запасной и не хозяйственный.

– А какой тогда?

– Веревочный, – подмигнул Макс, выдыхая дым едва ли не в лицо некурящему сыщику. – Пойдем к нашему балкону. Ну, под которым мы уже с тобой стояли как-то и трепались об Андропове.