Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

– Как хотите. – Старушка пожала плечами и пошутила: – Придется позвать другого кавалера.

Господин Старчоус прибыл на Рю де Пасс незадолго до семи вечера. В Бельгии, ставшей его домом, нацистского преступника, видимо, знали под другой фамилией. Пока ее не выяснили. И вряд ли это имело большое значение. Наблюдение велось из подержанного «Рено», стоявшего на парковке у автомастерской. Это было единственное заведение в округе. Машина подозрения не вызывала, рядом стояли аналогичные. Никита сидел сзади, за рулем расположилась Анна – скромная, немногословная. Она согласилась свозить майора на «смотрины», понимала, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Участки небедных обитателей сего мира располагались на другой стороне дороги. Город остался на востоке, начиналась сельская местность. На юге горбатился мостик через речушку, к прибрежной зоне подступала дубовая рощица. С выбранной позиции можно было наблюдать за тремя участками. Владения Старчоуса были ближними. Участок размером с половину гектара опоясывала решетчатая ограда. Газоны, плодовые деревья. Летом тут должно быть неплохо. Здесь и сейчас было неплохо – с поправкой на погодные условия. Жилой дом был стилизован под католическую часовню, размерами не поражал, но выглядел добротно. К крыльцу, прорезая лужайку, вела дорожка, вымощенная камнем. Слева беседка, справа – каменная пристройка с узкими бойницами. «Пыточная, – подумал Никита, – или склад вещей, которые жалко выбросить». Ворота открылись автоматически, бордовый «Пежо» въехал на территорию, медленно осваивал подъездную дорожку. Машина встала недалеко от крыльца, хозяин в плаще покинул автомобиль, что-то бросив водителю. Ван Линквист легко развернулся – на этой площадке развернулся бы и танк, – покатил обратно. Снова автоматически разверзлись ворота. Старчоус размашистой походкой взбежал на крыльцо.

За беседкой что-то бабахнуло! Никита вздрогнул. Взвился в небо сноп искр. Еще пару раз – расцвел цветок и сразу пропал. Домашний фейерверк, – догадался Никита. Из-за беседки высунулась мужская физиономия, что-то прокричала. Старчоус нисколько не удивился. Он улыбался, снисходительно и с понятием. Распахнулась дверь, высыпали люди. Несколько взрослых, дети. Вилась под ногами собака с лихо закрученным хвостом. Женщины обнимали фашистского выродка, мужчины пожимали руку, хлопали по плечу. Тянулся к дедушке малолетний карапуз. Старчоус схватил его на руки, подбросил. Ребенок залился счастливым смехом, вместе с ним – все остальные. Пожилая, статная женщина взяла Старчоуса под руку, чмокнула в щеку. Все это было как-то абсурдно, словно все они – нормальные люди. Впрочем, могли быть и нормальными – кроме одного…

– О, у нашего друга день рождения, – заметила Анна. – Вся семья в сборе – дети, внуки, благоверная. Присоединимся к поздравлениям, товарищ майор? Многие лета, все такое…

– Охотно, – пробормотал Никита. – Мы даже знаем, что подарим…

Картинка коробила, в ней все было неправильно. Когнитивный диссонанс, – подсказала эрудиция. Молодые особы были, предположительно, дочери. Мужчины – зятья. У хорошо сохранившейся супруги было приятное, славянского типа лицо. «Интересно, знает о его подвигах? – возник резонный вопрос. – Возможно, что и нет». Старчоус несколько раз менял биографию. Все они жили в демократической Европе, исполненной терпимости, человеколюбия. Советский Союз был воплощением зла, так внушала пропаганда, и население этому верило. Люди, противостоящие советской экспансии, были национальными героями. А память о зверствах нацистов оказалась короткой.

Родные и близкие решили устроить имениннику праздник. Мужчины притащили с заднего двора тяжелый мангал, установили на лужайке раскладной столик. Женщины принесли кастрюли, тарелки. Раскладывались шезлонги. Ребятня вереницей бегала за собакой, затем собака бегала за ребятней. Дымилась жаровня, мужчины разминались слабыми напитками, оживленно общались. Дочки у Старчоуса выдались на славу – грациозные, сексапильные. Загадочно улыбалась супруга, кутаясь в платок. Погода располагала к недолгим посиделкам на свежем воздухе. Мясо пожарили, унесли в дом. Люди потянулись под крышу, к ним неохотно присоединились дети с питомцем. Старчоус уходил последним. Взялся за дверную ручку, обернулся, посмотрел по сторонам. В лице появилось напряжение, глаза смотрели холодно, хищно. Он что-то чувствовал, у этого зверя была дьявольская интуиция. Не выявив опасности, Старчоус вошел в дом.

– Идиллия, – процедила Анна. – Все такие ангелы, хоть сразу на небо… Все в порядке, товарищ майор? – Она обернулась и пристально посмотрела в глаза Платову. Только сейчас Никита обнаружил, что у нее красивые глаза и сама она – особа интересная. – Вы как-то замолчали, товарищ майор, или показалось?

– На предателя и убийцу не похож, – допустил Никита. – Но мы же знаем, что самые кровавые убийцы – душки и милейшие в общении люди. А также примерные семьянины. Людей в войну он убивал сотнями, многих – собственноручно. Готовил агентов для заброски в Советский Союз. Нанес стране такой ущерб, какой не нанесет и танковая армия. В сентябре принимал участие в устранении двух советских граждан. Третий чудом выжил.

– Вы словно уговариваете меня, – усмехнулась Анна. – Я понятливая, Никита Васильевич. Глаза его видели? Это же волк в овечьей шкуре. Еще посидим или поедем? Вас заводят эти семейные ценности?

Дни ползли – не сказать что даром. Уточнялся график передвижений объекта, возможные маршруты следования. Их было всего два – по параллельным улицам. График практически не менялся, временные отрезки варьировались незначительно. К югу от Брюгге, за съездом с трассы, нашлось уединенное «уютное» местечко – заброшенный католический монастырь с капеллой. Исторической ценности этот комплекс не представлял, в архитектуре – ничего выдающегося. Сооружения развалились, зарастали сорняками. Зияли окна-глазницы. Комплекс располагался в стороне от туристических маршрутов, и у властей до него не доходили руки. Попытки реставрации были – здания обнесли забором, натянули ленточки, завезли стройматериалы. Но что-то пошло не по плану, работы прекратились. Заросли травой бетономешалки и груды мешков с цементом. Под капеллой вскрылся запутанный подвал с двумя выходами на волю. О находке сообщил Лукас, и вся группа съездила на «экскурсию». Местечко понравилось. Людей там не бывало в принципе. До ближайшего поселка – две версты, бездомные предпочитали комфортные городские условия. В Брюгге их никто не гонял, они попрошайничали, спали в парках на скамейках и никого не шокировали – разве что «приезжих» из Советского Союза. Считалось, что такие же люди, могут жить как вздумается и обладают всеми правами. Теоретически в районе комплекса могли возникнуть посторонние. На этот случай у сообщников имелись полицейские удостоверения – «Почти настоящие», – как туманно выразился Лукас…

Темно-бордовый «Пежо» съехал с улицы Амистраат, где были раскрыты колодцы и проводились работы по устранению коммунальной аварии, свернул по временно выставленному знаку на прилегающую улицу. Об аварии узнали в последний момент и этим воспользовались. Часть машин уходили влево, другие направлялись через вереницу проходных дворов. «Пежо» последовал по второму маршруту. За изгибами подворотен открывалась прямая дорога на Авиньяж. Скорости здесь были смешные, машины еле тащились. Городская изнанка была малопривлекательной: мусорные контейнеры, засыхающие деревья, дорогу перебегали кошки. Подержанный «Фиат» подельников дожидался за соседним зданием, вывести его из «сумрака» не составляло труда. Мужчина с полицейским удостоверением заступил дорогу. У него было озабоченное лицо. Он подавал знаки: остановитесь. Помедлив, водитель ван Линквист подчинился. Идущая следом машина уперлась в задний бампер «Пежо». Женщина с аналогичным удостоверением в руке подавала знак: объезжай. Водитель сообразил, сделал петлю. Других транспортных средств поблизости не было. Прихрамывая, подошел Никита, служебный документ не показывал – откуда его взять?

– Прошу простить, месье. – Лукас наклонился к открывшемуся окну. Водитель нахмурился, сделал выразительное движение, освобождая левую подмышку. – Полицейское управление Брюгге, – убедительно вещал Лукас. – Старший инспектор Лежен. Мы получили указание от SGRS [491] найти и сопровождать вашу машину. Обычно мы не следуем таким указаниям, эта служба выполняет свои задачи, а у нас – свои. Но сегодня оно продублировано лично начальником управления полиции господином ван Бейкером. Просили передать, что на вашего пассажира может готовиться покушение или что-то в этом роде. Мы всего лишь выполняем приказы. Не могли бы вы оба пересесть в нашу машину? Она здесь, за углом. Мы свяжемся по рации с начальством, и оно решит, что делать. К сожалению, у SGRS не хватает ресурсов, и она обратилась к нам…

491

SGRS – Общая служба информации и безопасности.

– Эй, что за чушь? – заворчал ван Линквист, у него встревоженно забегали глаза.

Подобная практика никогда не проводилась. Лукас терпеливо ждал, сделал сочувственную мину. Текли мгновения, в любую секунду могли объявиться посторонние. В данной ситуации была приемлема любая чушь (как верно подметил водитель). Линквисту всего лишь надлежало утратить контроль, и удар в сонную артерию погрузил бы в спячку. Лукас ждал удобного момента. Медленно подходил Платов. Что-то было не так. Он перехватил озадаченный взгляд Анны. Водитель слишком долго принимал решение. Заворочался пассажир на заднем сиденье. Он сидел, нахохлившись, с поднятым воротом плаща, в шляпе, уткнувшись подбородком в намотанный вокруг горла шарф. На пассажира «полицейские» практически не смотрели. Лукас продолжал что-то вещать, Анна ждала сигнала, чтобы запрыгнуть на заднее сиденье и нейтрализовать пассажира. Последний выбрался из своего кокона, стал вращать головой. Задние стекла были затемнены, но не настолько, чтобы не заметить очевидное. Удавка сдавила горло, надо было срочно спасать ситуацию! Лукас уже был готов нанести удар…

– Все в порядке, просим прощения за беспокойство! – Он уже научился делать дребезжащий голос. – Ситуация нормализовалась, господа, вы можете ехать! Я только что получил сигнал по рации. Боюсь, произошло недоразумение, но оно уже разрешилось!

Застыл Лукас, сглотнул, каким-то колючим взглядом уставился на коллегу: что вы несете, товарищ майор? Анна, кажется, поняла, тень пробежала по ее лицу.

– Можете ехать, господа, благодарим за понимание! – добавил Никита – специально для тех, кто на «бронепоезде». – Коллеги, нас ждут у больницы Святого Марка, там возникла ситуация, требующая разрешения! Срочно туда выдвигаемся!

Водитель расслабился. Но что-то продолжало беспокоить. Лукас отступил от машины, учтиво кивнул: так и быть, проезжайте. Анна улыбнулась водителю – возможно, помогло. Пассажир опять застыл. «Пежо» рывком дернулся с места, покатил по маршруту и вскоре выехал из арки. Мимо протащился серый фургон без опознавательных знаков. Сердце защемило. Но вроде отлегло, автомобиль не стал останавливаться.

– Быстро уходим, – прошипел Никита, – туда – на улицу. Машина пусть остается. Потом заберете, если все разрешится…