Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
– Туда, – указала старушка на вторую комнату. – Слева дверь, за ней увидите маленькую кладовку. Стойте там и ничего не трогайте… Да не стучите вы, сейчас иду! Любите смотреть на неодетых женщин? – недовольно воскликнула Габри.
Никита влетел во вторую комнату. Помещение крохотное, зато имело окно за шторой, выходящее на другую сторону дома. Там наверняка такие же шпики. Ведь это азы… Дверь в кладовку он не сразу заприметил, она тоже была за шторкой. Сообразил, отдернул ее, потащил на себя дверную ручку. Нащупал внутри выключатель. Помещение метр на метр, да еще и кипа коробок, какие-то гардины, штанги непонятного назначения… Он застыл на клочке пространства, выключил свет. Теперь определенно попал в западню… С чего он взял, что старушка его не сдаст? Европейцы почитают закон и имеют склонность к доносительству. Задернулась шторка, послышались шаркающие шаги. «Докатился ты, майор, дальше некуда, – мелькнула мысль. – И нет никакой гарантии, что тебя обменяют на какого-нибудь Фрэнсиса Пауэрса…» Он почти смирился. Let it be [492] . Другие доделают. Доносились глухие голоса, скрипели половицы. Раздраженно ворчала Габри. Голоса стали ближе, заскрипел порожек, люди находились совсем рядом. «Будешь выглядеть как полный идиот», – уныло подумал Платов.
492
Let it be (англ.) – пусть будет так.
– Выходите, месье… даже не знаю, как к вам теперь обращаться. Или ждете особого приглашения? – Она отступила. – А знаете, месье, это были не флики… – Габри задумалась. – Хотя не вижу особой разницы, все они из одного помета. Мне кажется, они решили, что вы забежали в свою квартиру и спустились вниз по водосточной трубе – буквально за миг до того, как их человек там появился. Ваше окно оказалось не заперто. Признайтесь, вы просто забыли его закрыть?
– Они ушли? – Никита сглотнул.
– Думаю, да, – с важностью кивнула Габри. – Зачем им здесь оставаться, если вы уже ушли? От дома отъехала машина. Но кого-то могли оставить, стоит ли рисковать? Думаю, флик во дворе. Сзади точно никого нет, можете воспользоваться окном. Но сами открывайте эти ржавые шпингалеты. Ну что вы такой нерешительный? – Старушка засмеялась: – Грешить, значит, не стесняемся, а теперь паралич одолел? Поторопитесь, не надо благодарить, обнимать – не хочу, чтобы люди видели, как мужчина покидает мою спальню. И не считайте себя обязанным, я получила удовольствие – как в молодости от секса… – Габри с трудом сдерживала смех.
Никита повоевал с влипшими в дерево шпингалетами, со скрипом отворил окно, высунулся. Вплотную к дому подступал кустарник, под фундаментом белела дорожка. Платов колебался, старушка ждала, склонив голову.
– Габри, но почему? Вижу, что вы не любите фликов, но… почему?
– Не люблю. – Габри как-то погрустнела. – Зато мужа своего любила. Он был единственный, кого я по-настоящему любила… Эжен грабил банки. Он был удачливым грабителем… пока однажды не допустил ошибку. Мы так и не смогли разбогатеть. Он умер в тюрьме, не выдав ни меня, ни своих друзей. А я… ну, вы видите. Так, уходите немедленно, – рассердилась Габри, – пока я не передумала!
Никита перевалился через подоконник. Остались же еще нормальные люди в Европе… Приземлился, задыхаясь от смеха, припустил, пригибаясь, по дорожке. Три часа осталось до начала операции. Странная ассоциация возникла в голове: студент, которому надо где-то побродить до начала следующей пары…
Глава одиннадцатая
Уже темнело. Квартал был так себе, в нем предпочитали селиться выходцы с Востока – держались компактно, жили по своим обычаям… Момент подгадали удачно, дорога пуста. «Пежо» на Т-образном перекрестке начал уходить вправо – маневр был привычный, никто не мешал. В этот момент между машинами вклинилась женщина в никабе и парандже до пят. Откуда она взялась? Все тело с ног до головы было укутано, оставалась лишь узкая прорезь для глаз. Мусульманка толкала перед собой детскую коляску. Именно в этот момент ей приспичило перейти дорогу – ни раньше, ни позже! Водитель «Шевроле» резко утопил тормоз, выругался. «Пежо» тем временем закончил маневр, ушел на примыкающую улочку. Ситуация развивалась стремительно. «Переходи быстрее!» – заорал водитель, давя на гудок. Мусульманка дернулась, колесо коляски застряло в зазоре между булыжниками. Коляска удержалась, только подпрыгнула, бедняжка ударилась о ручку грудью, вскрикнула от боли низким голосом и оступилась. Коляска проехала метр и встала, окончательно перекрыв дорогу. Женщина пыталась подняться, потирала поврежденную голень. «Пежо» за поворотом тоже далеко не ушел. Скорость во время маневра была минимальной. Уже за поворотом водитель притормозил, дожидался застрявших сопровождающих. «Пежо» медленно катился по проезжей части. К машине бросились мужчина и женщина в масках – тоже материализовались из воздуха. Никита распахнул дверцу, схватил ван Линквиста за шиворот, с силой выдернул с сиденья. Тот лишь успел сунуть руку за пазуху, но пистолет так и остался в кобуре. Линквист извивался, колотил кулаком по воздуху. Сил было немерено, в критический момент они берутся из ниоткуда! Никита ударил в живот, водителя встряхнуло, ударил еще, отшвырнул к стене здания. Ван Линквист повалился на спину, ударился затылком о камень и потерял сознание. Теперь за этого парня можно было не беспокоиться. Машина медленно продолжала движение, еще немного, и въехала бы в стену. Старчоус – а на этот раз был точно он! – рвал дрожащей рукой дверную ручку, что-то выкрикивал. Никита обежал вокруг капота, распахнул дверцу – но вместо того чтобы выпустить господина, треснул его по лбу, затолкал обратно, снова побежал вокруг капота. Анна запрыгнула на водительское место, выжала тормоз за секунду до столкновения, стала выезжать на проезжую часть задним ходом…
Агенты в «Шевроле» ничем не могли помочь своему патрону. Их было двое, сообразили, что происходит неладное, одновременно выпрыгнули из машины, бросились на уроженку загадочного Востока. Один успел извлечь оружие, но на него уже катилась, дребезжа, пустая коляска, ударила в живот, сбила с ног. Внушительный «Глок» проделал дугу, шлепнулся на брусчатку. Выстрела не произошло – спусковой механизм был тугой. Обладатель пистолета упал на пятую точку, стал сбрасывать с себя «обезумевшую» коляску, крепко выражаясь. Второй без промедления получил в зубы, отшатнулся. Взвились полы паранджи, нога проделала разворот, и упрямо прущий агент получил в живот, отлетел обратно, жалобно взвизгнув. Лукас сорвал с головы никаб, в одно мгновение избавился от паранджи, бросился заканчивать начатое. Маска «Зорро» плотно обтягивала глаза – к операции готовились тщательно, продумывали все детали. Рухнул на колени перед агентом, серией точных ударов послал в нокаут. Бросился ко второму, который избавился от прилипшей к нему коляски и пытался встать. Удар под дых заставил согнуться, нижний в челюсть – вернуться в первоначальное положение, и третий удар сбил с ног. Где-то в стороне уже кричали, сигналила машина,
прохожие, вышедшие из-за угла, попятились обратно. Все происходило, к сожалению, не в вакууме. Лукас прыжками понесся по дороге, вписался в поворот…Анна сдала на дорогу задним ходом, постоянно озиралась. Стонал и ворочался приходящий в сознание ван Линквист. Встреча со стеной не прошла даром, из раскроенного затылка сочилась кровь. Снова завозился Старчоус, морщинистое лицо исказилось от страха. Набухал кровавый синяк на виске.
– Это ты, сука… – прохрипел он.
– Я, – согласился Никита и без жалости двинул локтем по кровоточащему виску.
«Примерный семьянин» откинул голову, лишился чувств. Впереди маячила машина, она шла по встречной полосе. Водитель испугался, прижался к бордюру. «Собираем свидетелей», – мелькнула мысль. Из-за угла показался сообщник в маске. Он несся прыжками, оборачиваясь.
– Быстрее! – закричала Анна.
Да куда уж быстрее. Лукас пулей пролетел открытое пространство, изготовился, чтобы нырнуть на место пассажира. Грохнул выстрел – Лукас споткнулся, покатился по асфальту, разбрызгивая кровь. Ахнула Анна. Кожа в один присест обросла мурашками. Это бы сущий сюрреализм. Такого не могло быть! Лукас не шевелился. Подрагивал пистолет в руке ван Линквиста – на него перестали обращать внимание, что и дало ему возможность дотянуться до оружия. Никита вывалился наружу, побежал к Линквисту. Грудь сдавило со страшной силой. Ведь тот казался практически полутрупом! Линквист развернул ствол. Рука тряслась, глаза застилал туман, но дырочка ствола смотрела в лицо Платову. Он дернулся в сторону. Снова грохнуло, пуля просвистела у виска, как то самое долбаное мгновение! Он ударил Линквиста носком обуви по голове. Плевать на запрещенные приемы! В нем бурлило бешенство. Водитель уронил пистолет, откинул голову. Никита ногой отбросил «Глок». А что толку? Где-то взвизгнула женщина. Вроде не Анна, хотя и коллега не молчала. Он бросился к Лукасу, но не добежал, попятился. Парень был мертв, пуля попала в голову, и в раскроенном черепе пузырилась кровь. Смерть наступила мгновенно, вряд ли он что-то понял, лежал, раскинув руки. Туманным огоньком поблескивали глаза в прорезях маски. Никита припустил обратно к машине. Смертельно бледная Анна пыталась выбраться, зацепилась за что-то, рванула полу куртки.
– Не выходи, – прохрипел Никита, – поехали. Он мертв, пуля в голове…
Лицо под маской стало белее мела, тряслись губы. Но молодая женщина знала свою работу. Послышался шум, из-за угла показались побитые Лукасом агенты. Один хромал, другой держался за живот. Что-то быстро очнулись, откуда у них у всех такая живучесть?! Посыпались выстрелы. Но руки дрожали, в глазах двоилось, пули летели по «свободной» траектории. Особого приглашения не требовалось, Анна запрыгнула на водительское место, Никита составил компанию Старчоусу. Выстрелы продолжали греметь, орал водитель прижавшейся к тротуару машины. Человека можно было понять, он-то тут при чем? Что, вообще, происходит в этом сонном мире?! Анна взяла с места в карьер, машина понеслась. Одна из пуль попала в бампер, отскочила. Агенты бельгийской спецслужбы не были ворошиловскими стрелками, не учили их этому. Ближайший переулок оказался рядом, Анна свернула, испуганный пешеход успел выпрыгнуть из-под колес. Снова поворот, теперь налево, сбавила скорость. Агенты не догонят, а побегут обратно к своей машине – потеряют уйму времени. Улочка была застроена «пряничными» домиками, машины двигались с черепашьей скоростью. Но поворот оказался близко, и там, за поворотом, уже можно было расслабиться. Анна всхлипывала, потом опомнилась, стащила с лица маску. Застонал, приходя в себя, Старчоус, стали разлипаться дряблые веки. Легкий удар по сонной артерии погрузил его обратно в спячку. Прохожие не оглядывались. Кому интересно, что происходит у кого-то в салоне автомобиля? У Анны вздрагивали плечи, она шмыгала носом. Никита чувствовал вину – что мешало сразу добить ван Линквиста? Ощущения реальности, впрочем, не утратили, ориентировались в пространстве. «Давай налево», – скомандовал Платов – и через пару минут въехали в неприметный проходной двор, где в тени ветвистого дерева стоял подержанный «Ситроен». За углом кричали дети, лаяли собаки. Из арки вышла женщина, помахивая сумкой, вошла в подъезд. Анна поставила «Пежо» вплотную к «Ситроену», выключила мотор. Она молчала, только иногда конвульсивно подрагивала. По дорожке шла пара – молодые мужчина с девушкой. У мужчины была косичка, а у девушки – мужская «молодежная» прическа. «Перевернутый мир», – подумал Никита.
– Подожди, – напрягся он, – ключ от «Ситроена»…
– Под щитком, – дрогнувшим голосом отозвалась Анна. – Лукас сунул его туда, машина не заперта… Он предусмотрел даже это…
– Хорошо…
Парочка, увлеченно щебеча, прошла мимо. Все равно не утаить, кто-нибудь да увидит… Старчоус возвращался в чувство, бессмысленно вращал глазами. Воздействие на сонную артерию, похоже, отключило память – он не дергался. Теперь стоило избегать резких движений. Никита покинул машину, обошел капот.
– Прошу вас, месье, выходите…
Старчоус вцепился рукой в подголовник переднего сиденья, но силы покинули его. Он с трудом выбирался наружу почти самостоятельно, приходилось лишь направлять. Придерживая за пояс, Никита помог ему добраться до «Ситроена», усадил внутрь. Голова упала на грудь. Облегченно вздохнув, он захлопнул дверцу. Со стороны это выглядело как перегрузка больного – если не замечать кровь на лице. Анна впала в ступор, стояла у открытой дверцы. Ей было тяжело. Бледность не сходила с лица. Опомнилась, села за место. Дальше ехали спокойно, соблюдая правила движения, – по одной из главных улиц города Рю де Сад де Саблон – мимо храмов, вычурных фасадов жилых зданий. Стемнело, загорались фонари, включалась красивая подсветка зданий. Погода располагала – тротуары были заполнены отдыхающей публикой. Застонал Старчоус, начал глухо выражаться, путая русские и французские обороты.
– Заткни его, – процедила Анна, – а то, клянусь, сама заткну…
Дважды можно было и не просить. Старчоус икнул и успокоился. Анна съехала с Рю де Сад де Саблон. Дорога шла под горку, извивалась, остался за бортом живописный мостик. Мелькали сады, невысокие строения. Свет от фонарей заглядывал в окна. Дороги еще не перекрыли – едва ли это можно сделать так быстро. Если что-то и успели – не более чем объявить в розыск «Пежо». Город заканчивался плавно. Бетонные заборы, частные предприятия, производящие товары народного потребления, – дальше пустыри, компактные рощицы. Переливалось огнями небольшое поселение. Анна молчала, Никита тоже помалкивал. Разведчик немногословен, потерю близких переживает глубоко в себе. В свете фонаря проплыла машина дорожной полиции, рядом с ней стояли двое в форме, смотрели на проезжающие авто. Это покоробило, но чему быть, того не миновать. Промелькнул еще один незначительный населенный пункт, какие-то склады, кирпичная стена. Протестантская церквушка – не цепляющая взгляд, в отличие от пышных католических церквей.