Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья
Шрифт:
– Снимайте куртку и садитесь пить чай, он еще не остыл, – она вталкивала его в смежную комнату. – Ваше счастье, что по шву разошлось – зашью, незаметно будет. Не волнуйтесь, я шить умею, столько раненых в госпиталях перештопала, и даже вон то храпящее чудо, когда ему осколком живот распороло…
Алексей сидел, как на иголках, спешил допить наваристый чай, отказался от сушек. Женщина расположилась напротив, ловко штопала куртку, высунув язычок от усердия, иногда поглядывала на него, смущалась. Из дальней комнаты доносился заливистый храп.
Она негромко рассказывала о себе: о том, как бросила обучение в текстильном институте,
– Детей вам надо завести, – назидательно сказал Алексей. – Почему не заводите?
– Да предлагала уже, – вздохнула Евгения. – Его ужас охватывает. Говорит, нам не прожить на одну зарплату, что это чудовищная ответственность… А мужику, между прочим, скоро тридцать пять, старость не за горами… Да о чем вы вообще говорите, – женщина потупилась. – Я уже давно перестала интересовать Олега как женщина… На работе напашется, домой придет, выпьет, или без выпивки спать завалится, а я сижу тут одна, думу грустную думаю…
– Вот спасибо, вы так отлично все сделали. – Алексей забрал свою отреставрированную куртку, стал неловко ее натягивать. – Вы прирожденная портниха, Евгения. Пойду, время позднее, вы тоже спать ложитесь, только не забудьте утром своего суженого поднять…
– Ой, я вас провожу, – она сглотнула, тоже поднялась.
Прихожая была тесная, заставленная колченогой мебелью. Она протиснулась к двери, стала колдовать с замком. Для двоих там места не было, она прижалась к вешалке, он протискивался мимо. Их тела соприкоснулись, он почувствовал ее грудь под одеждой. Женщина возбужденно задышала. Он не смог пройти мимо, застыл. Голова закружилась, дышать стало трудно, руки непроизвольно взяли ее за бедра, ее дыхание еще больше участилось, стало горячим.
Алексей напрягся, а она, наоборот, расслабилась, откинула голову на старую одежду, вожделенно застонала. И уже неважно, случайно ли так вышло, или она искусно подстроила эту «встречу». Одна рука поползла выше, другая ниже, срывалось дыхание.
Алкоголь еще не выветрился, он-то и оказал подлую службу. Алексей перестал соображать, мозг отключился от нахлынувшего вожделения. Женщина была чертовски хороша, а в эту минуту, едва освещенная, просто сводила с ума. Отскочила заколка, приятно пахнущие волосы рассыпались на плечи. Он потянулся к ее губам, и она жадно прильнула к нему, стала целовать с остервенелым напором, окончательно повергая его благоразумие в прах. В голове оставалось лишь одно! Он жадно целовал ее, расстегивая кофточку срывающимися пальцами, хрипло бормотал какую-то ахинею. Она тоже не теряла время, дотянулась до его брюк, стала расстегивать ремень…
Это был неконтролируемый ураган. Страсть обуяла, и капитан милиции уже не отвечал за свои поступки. Все произошло прямо здесь, в прихожей, на дубовой тумбе, прикрытой салфеткой, под прерывистый храп мужа в дальней комнате… Они тяжело дышали, обливались потом, долго не могли оторваться друг от друга. Она продолжала
осыпать его поцелуями, шептала ласковые слова, гладила по голове, как ребенка. У нее были теплые руки, мягкое податливое тело. Понимание приходило постепенно. В голове уже что-то брезжило, охватывала паника. Он сделал попытку оторваться от нее, она не дала, соскользнула с тумбы, прижалась к нему всем телом.– Подожди, Алеша, не спеши, постой еще минутку, он не проснется… Так хорошо с тобой, я просто с ума схожу…
«А ведь это всего лишь первый день в моем городе, – мелькнула ошеломляющая мысль. – Что же я творю, идиот?»
– Евгения… Женя… Не надо, все, хватит… – он с усилием оторвался от нее. Лоб покрывала испарина. – Это нехорошо, Женя, вы должны понимать… Да, нам было приятно, но давайте поскорее забудем, сделаем вид, что ничего не было… У вас семья, а я всего лишь привел вашего мужа…
Она льнула к нему, что-то шептала, просила задержаться, но он уже катился по лестнице. Пнул ногой дверь, провалился в глухую ночь…
Глава шестая
Было плохо, но не от водки. Терзал стыд, совесть скручивала в рогалик. Час ночи, он давно должен спать! Что нашло на него? Какие слабые и бесхарактерные существа – мужчины!
Образ женщины в его объятиях преследовал, он еще чувствовал ее дыхание на своем лице. До родного подъезда всего полтора дома. Он пролетел их за две минуты, отдышался под тополем. Какой он нежный и чувствительный, кто бы мог подумать? А Олег Дьяченко полный дебил – даже не догадывается, какое у него в доме сокровище! Впрочем, обычная история: что для одних – сокровище, для других – просто жена…
В доме не светилось ни одно окно – население спало. Вернулась настороженность. Нельзя забывать, где находишься!
Он просочился в подъезд, сжимая в кармане рукоятку пистолета. Поднялся наверх, включил плоский ленд-лизовский фонарик, умещавшийся в нагрудном кармане. В доме стояла тишина, люди спали. Он осмотрел замок, скобы. Одна скоба показалась чуть выдернутой – словно кто-то пытался сковырнуть ее стамеской. Или показалось – сам оставил в таком положении. В любом случае весь прочий крепеж был на месте, значит, посторонние не входили.
Он снял замок, вошел внутрь, заблокировал дверь гвоздодером. Быстро осмотрелся, выглянул на балкон. Балконная дверь тоже оставалась в неприкосновенности.
Алексей зажег свечу, развалился на софе. Какого дьявола он полночи куролесил? Давно мог спать. Сходил, называется, поесть… Сна не было ни в одном глазу. А через пять часов вставать.
Он отомкнул шпингалет, вышел на балкон перекурить. В голове витали остатки алкогольного дурмана. Образ женщины потускнел, но еще был здесь. Он чертыхнулся. Вот так всегда. Сделать хрень – секундное дело. А потом сидишь и думаешь: ну, и зачем ты это сделал? Ладно, пусть останется на его совести…
Он жадно затягивался, успокаивал взвинченную нервную систему. Балкон семейства Чаплиных пустовал. Слева, в четвертой квартире… Он вздрогнул, рука машинально дернулась в карман. Успокоишь тут, пожалуй, нервную систему! На балконе кто-то был, из-за простенка выглядывал смутный профиль. Человек был неподвижен, потом поднял руку, почесал нос.
– Не пугайтесь, – услышал он приглушенный мужской голос. – Я чувствую, как вы напряглись – не надо. Я всего лишь ваш сосед. Тем более я вас не вижу.