Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

– Отжившие традиции, – вздохнул баро.

– А совсем уж пропащих соплеменников такой и пристукнуть могут, – добавил Шабур.

– Слушай, такой важный начальник, а всяким сплетням веришь! Какой бить? Какой пристукнуть? Цыган мирный человек. Мы друг друга бережем.

– Ну да, ну да…

Дом осмотрели быстро. Ничего интересного не нашли. А потом принялись за участок.

В сарае Шабур попрыгал по дощатому полу, потопал по нему ногой. Взял топор, принялся взламывать там, где доски прогнулись. Баро побелел, как мел, глаза забегали.

Вскоре открылся просторный глубокий подпол. Шабур спрыгнул вниз.

– Тянем! – крикнул он Васину, толкая наверх свою находку.

Они достали зеленый оружейный деревянный ящик. Васин поддел крышку топором. Внутри лежало пять винтовок Мосина, по виду прямо с завода, в густой смазке.

– Не трогать, – предупредил Шабур, вылезая из подпола и отряхивая пиджак от пыли. – Пальчики могут быть на них.

– Какие пальчики! – взвился баро. – Не мое! Мало ли кто мне в подпол чего сунул!

– Разберемся, баро. Во всем разберемся!

Когда цыганского главаря вели в милицейский автобус, вся деревня провожала его траурным молчанием. Он трогательно попрощался с двадцатилетним сыном, который что-то в отчаянье заголосил по-цыгански. На этого парня сейчас оставалось все село.

Операция закончилась. Милицейский автотранспорт отбыл в сторону Ужгорода, увозя баро, пару задержанных женщин, краденые вещи и ящик винтовок.

В Управлении баро, понятное дело, от оружия яростно открещивался. Мол, я не я, и винтовка не моя. С неба упала. Но у Шабура имелись возможности доказать обратное. Судя по всему, винтовки эти – со скрытых складов, оставленных Красной армией в начале войны на территории Западной Украины. Нашли их цыгане и год не могли решить, что с ними делать.

В кабинете управления Васин с Шабуром затеяли с баро разговор по душам. Быстро перевели его на Копача – как, что, давно ли виделись? Баро усмехнулся и покачал головой:

– Да ничего я не знаю. Михая не видел много лет. А если бы и видел, никогда бы не сказал. Так что зря вы время тратите.

С уверенностью произнес, твердо. Хотя взгляд его был затравленный.

Васин понял, что если долго давить, то додавить баро можно. На том допрос и закончился. Цыган неожиданно начал хватать ртом воздух. Схватился за сердце. Посинел и завалился на пол.

А дальше «Скорая помощь». Больница. Реанимация.

Врачи сказали, что цыган жить будет, но состояние его неважное. Сердечный приступ был сильный. Возможности допрашивать пациента не будет еще долго. Если он вообще выживет.

Васин, как наяву, ощутил хлопок – это лопнули мыльные пузыри всех его надежд на командировку в Закарпатье. Оставшись наедине с Шабуром, он со вздохом проговорил:

– И что мне дальше делать? Вино домашнее пить и загорать? Время идет. Банда на свободе.

– Должен же этот твой Копач свою родню в Боржавском навещать, – произнес Шабур. – Хотя бы чтобы достижениями похвастаться. И наверняка это делал не раз.

– И как мы это узнаем, если они молчат, как партизаны?

– Надо в табор агента внедрять.

– Это вообще возможно?

– Возможно все. Только трудно, – поморщился Шабур. – Будем думать…

Во внедрение Васин не шибко верил. Тем более сам Шабур только прикидывал, как можно это сделать, по нему было заметно, что не особенно он надеялся на быстрый результат.

Срочно требовался иной источник информации. Какой? Кто в области должен знать все?

Васин полез в нагрудный карман пиджака и вытащил блокнот, в который была вложена бумажка с телефоном. Та самая, которую дал ему Ломов на вокзале.

В кабинете угрозыска УВД был городской телефон. Васин набрал номер. Никто не ответил. Через полчаса лейтенант перезвонил вновь. На сей раз в трубке пророкотал густой бас:

– Полищук у аппарата.

Васин представился и пояснил:

– Мне майор Ломов рекомендовал к вам обратиться.

– Ломов! – бас стал приветливым и еще более густым. – Давай, подъезжай ко мне, лейтенант! Прямо сейчас!

– Да я тут уже. В здании УВД.

– Тогда поднимись на третий этаж. Мой кабинет сразу увидишь. Триста тринадцатый. Счастливое число!..

Глава 43

Оценивая трубный бас в телефоне, Васин ожидал увидеть эдакого гиганта, под стать самому Ломову. Но Полищук оказался крепко сколоченным, абсолютно лысым человеком ниже среднего роста, на вид лет под пятьдесят. Одет в военную форму с подполковничьими погонами. Внешне он вполне тянул на обычную тыловую крысу, если бы не специфический для людей определенного рода деятельности взгляд, которым можно прожечь насквозь. Оперативник в колонии – совершенно особая порода людей. Хитрые и жестокие. Иначе зону в руках не удержать.

– Значит, от самого Михаила Семеновича, – с добродушной улыбкой произнес Полищук.

– Так точно, – ответил Васин. – Можно сказать, мой учитель.

– Повезло тебе, брат. Ты не представляешь, какие он, в бытность нашу в НКВД, оперативные комбинации закручивал. Есть что вспомнить, – ностальгически протянул Полищук. – Значит, пригрелся мой старый друг в уголовном розыске в Светогорске.

– Не столько пригрелся, сколько впахивает.

– Да ладно. Все мы где-то пригрелись. В искусстве чекиста, брат, главное вовремя отойти в сторону. Некоторые, на беду свою, не сумели.

– Вы вместе с Ломовым служили в Москве?

– Служили. И по одному дельцу работали. В результате нас и задвинули… Служба такая. Мы как ящики в буфете. То выдвигают нас, то задвигают. И порой кое у кого возникает очень нехороший интерес, а что же в этих ящичках памяти лежит интересного. А это, знаешь ли, чревато, лейтенант…

Полищук задумчиво посмотрел на бронзовый чернильный прибор с фигуркой рогатого лося и улыбнулся:

– Ладно, чего уши развесил, ученик Ломова. Не стоит тебе о взрослых игрушках знать, вредно для здоровья. Лучше говори, какая тебя забота ко мне привела.

Васин в общих словах изложил ситуацию.

Полищук покивал и подытожил ехидно:

– Значит, застращали вы Боржавское. И что? А ничего. Так в лоб цыган не взять.

– А как взять?

– Через тюрьму. Знаешь, что такое тюрьма, лейтенант?

– Место, где изолируют от общества вредные элементы.

– Тюрьма – это еще и самое информированное справочное бюро. Там можно найти сведения обо всем. Ибо сидят все. Кумекаешь?

– Пытаюсь.

– Сейчас прикинем, кто из цыган находится в моей епархии. И тогда сообразим. Зайди-ка ко мне завтра. После летучки. Ну, часиков в десять.