Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

Огородники и рабочие видели чуть больше, но тоже узко: где в заборах дыры, где удобные, рядом с маршрутом, кустики, куда ведет пара нужных тропок через заросшие пустыри, где можно срезать, а где лучше не надо, потому что в такой травище могут и гадюки водиться.

Подростки явно видели воплощение рая с кучей укромных мест. Патрулировать промку – гиблое дело, уж больно велика и пуста.

Сам Дмитрий и бывал тут чаще, и смотрел на это все совершенно другими глазами, одновременно как опер и как охотник, хотя, в сущности, эти два понятия отличались, скорее, направлением мысли. Опера сковывали правила, охотника – только целесообразность. В остальном же… в остальном промка казалась раем. Заповедной зоной, где дичь непуганая и охотиться можно как угодно, на что угодно, лишь бы егерю не попасться.

За первый же час он нашел три точки, с которых было удобно наблюдать за киоском Зои так, чтобы не попасться на глаза тем, кто идет на остановку с завода или срезая путь от огородов. Одна вообще оказалась почти идеальной: за склоном кирпичного холмика, окруженного высоченными сорняками. Если надеть неброскую одежду и не шевелиться – никто и не заметил бы, если не приглядываться специально. Но кто будет приглядываться? Люди, которые идут и думают, когда там автобус? После смены или копания в земле? Там не до того. Вахтанг говорил, что Зоя что-то подозревала, но Дмитрий сомневался, что даже взгляд фотографа, привыкшего искать кадр, отыскал бы его здесь.

Ни в одной из точек он не обнаружил следов, но и неудивительно: твердая земля, камни, живучая зелень, которая, если не ломать, почти сразу распрямлялась. Да и времени прошло уже прилично. Он сидел здесь, скорее, затем, чтобы снова поймать то, городское чувство. Здесь или не здесь? Пожалуй, здесь, но азарта уже не было – новую продавщицу в киоск так и не нашли. Обычно с поиском работников не было проблем, но по городу уже начали расходиться слухи. За пустым киоском наблюдать было скучно, и Дмитрий соскользнул со склона, двинулся туда, где молодежь курила химку.

Как он и надеялся, место оказалось уединенным: долинка между брошенными как попало бетонными блоками, из которых торчала ржавая арматура. Рядом зияло пустыми окнами здание недостроенного общежития: возвести успели только два этажа, а потом планы изменились. Дорога шла мимо, а вот если свернуть правее, пройти через обломанные кусты, то как раз и попадаешь в тихий уголок. Дмитрий поколебался и повернул налево. Перепачкавшись, перелез через бетонный забор чуть выше его роста, поднялся на второй этаж и выглянул в окно. Да, долинку отсюда было видно как на ладони, со всем ее мусором, с черным кострищем и подпалинами на блоках. В гулкой комнате не было ничего, кроме вездесущей пыли, принесенной с сопок.

Хмыкнув, Дмитрий зашел в другую комнату и замер: у окна, в пыли виднелся смазанный отпечаток носка ботинка. Кто-то стоял здесь, а потом ушел. Шаркнул. Или этот кто-то был неуклюж, или торопился.

Других следов не обнаружилось ни в комнате, ни на лестнице. Человек был осторожен, старательно не наступал в грязь, оставил только случайный, торопливый след и не заметил его. Не вернулся, чтобы проверить.

«Ну, понятно, было не до того. Вот ублюдок».

Запомнив место, чтобы потом вызвать экспертов, он вернулся в первую комнату и вгляделся в долинку еще раз. Значит, молодежь гуляла здесь регулярно. И, глядя снизу вверх, на закате, это здание будет против солнца, то есть стоять в окне можно хоть в полный рост. Но мы все равно прячемся, конечно, и смотрим, как эти идиоты веселятся. А потом видим, как Гоша уводит Алену… нет, просто девушку, какое мне дело, как ее зовут, чуть дальше, вон к тому, видимо, блоку, на котором можно расстелить плед… а потом Гоша забывается в дурмане, а жертва уходит вот туда. Значит, надо поторопиться. Быстро вниз, потом вдоль забора с этой стороны – пока она идет с другой. Девушка под химкой, значит, пойдет медленно, будет шаркать ногами, может, даже говорить сама с собой. Потерять невозможно. А если она вдруг свернет куда-то? А куда? В глубину пустыря? Нет, скорее всего, она пойдет по прямой. А если даже нет, главное, чтобы вышла за пределы слышимости друзей. Пара сотен шагов, и я знаю, куда она пойдет, потому что следил за ней не раз и не два. И ломаный асфальт – это хорошо, на нем не остается следов.

Долинка расположена поодаль от обычных троп, поэтому, если даже она решит пойти в глубину пустыря, можно будет ее окликнуть. Гоша говорил, что ее тянуло поговорить под химкой? Идеально. К тому же, если говорить из-за забора, она не испугается. Она ведь не знает, что я заранее сложил вон там пирамидку из трех ящиков, с которых куда проще перелезть стену, если понадобится.

А можно дойти до пустого проема ворот. Он дальше, но удобнее: не надо прыгать, рискуя подвернуть ногу. Притаиться там, шагнуть из-за угла, одно резкое движение – и всё. Жертва никак не успеет отреагировать, даже если не одурманена. И слышно ее издали.

«Но, по правде говоря, я бы не стал совершать резких движений. Это нерационально, и из-за забора не видно, не идет ли еще кто в отдалении. Так что я бы действовал тише, аккуратнее. Привлек чем-то ее внимание, просто потому, что так интереснее. Устроил бы представление, одновременно оглядывая пустырь. А то и завел бы разговор, а потом попятился за забор, заставляя девушку невольно идти следом. Да, так лучше всего. Привлечь внимание. Скажем…»

Сбоку что-то грохнуло, и Дмитрий крутанулся на месте, выхватывая пистолет. Взгляд влево, вправо, ничего, только валяющийся на земле железный лист. Наконец движение у самой земли. Дмитрий выбрал слабину спускового крючка, но тут же опустил оружие: у стены съежился черный кот. Или кошка.

– Черт, – выдохнул Дмитрий, убирая пистолет обратно в кобуру. Присел, чтобы не пугать животину еще сильнее. – Жаль, тебя в свидетели не привлечь. Небось столько всего бы рассказал. Или рассказала. Ведь рассказала бы? По морде вижу, что да. Ну давай, говори: человек, значит, то есть дылда здоровая прямоходящая, крался вдоль стены, а потом ка-ак прыгнет! Не прыгнул? Покашлял немного?

Кот молчал. Поганец. А мог бы и ответить. Дмитрий снова повернулся к стене.

Вообще, будь он на месте убийцы, сделал бы еще кое-что. До ворот далеко, а контроль – штука важная. И вот эти ящики из-под фруктов – и правда, зачем они здесь поставлены один на другой посреди стены? До ворот не настолько уж далеко, чтобы тут хотелось прыгать, по другую сторону ничего интересного нет, чтобы надо было срезать. Разве что с другой стороны тоже лесенка, и тогда это просто еще одна тропа, которой пользуются.

Дмитрий схватился за верх забора, подтянулся и хмыкнул: с той стороны никаких лестниц не было. Кому-то хотелось иметь возможность выглянуть именно здесь. Выглянуть, оценить обстановку… опять же, если кто смотрит с другой стороны, его будет слепить закатное солнце.

«Надо, чтобы эксперты поглядели на предмет следов, – сам себе заметил Дмитрий. – Вдруг да найдутся. На отпечатки не надеюсь, хотя… стал бы я нападать в перчатках? Летом? Внимание-то привлекает, как ни крути. Значит, можно и верх стены проверить, хотя небось для того и ящики стоят. Крепкие, падлы, не качаются. Можно подняться как по лесенке, не придерживаясь за стену. Но проверить – проверить надо. В конце концов, если бы убийцы были настолько умными и предусмотрительными, черта с два мы бы их ловили. Впрочем, этот и правда уже начинает казаться каким-то гением. Но нет. Умный, предусмотрительный, а по сути все одно – просто чертов псих».

Сзади раздалось мяуканье, и Дмитрий обернулся. Кот – или кошка – был не весь черный, на груди у него виднелся белый треугольник. Сидело животное, обернув хвостом передние лапы, и смотрело так, словно Дмитрий был ему что-то должен, но платить упорно отказывался, а заставить было никак.

– Эк ты жалобно мяукаешь. Талоны на молоко с минтаем не выдали? Так это потому, что без прописки, – заметил Дмитрий, снова усаживаясь на корточки. – Вот и не выдают. Твое счастье, знал, куда иду и на сколько, запасся бутербродами. Не с минтаем, конечно, но от докторской, думаю, не откажешься?

Кот отнесся к колбасе более чем благосклонно: сожрал так, словно ее и не было. Подошел, потерся о колено Дмитрия и взглянул так, будто спрашивал: что дальше? Этого Дмитрий не знал и сам. Впрочем, нет, знал. Поднявшись, он в компании лезущего под ноги кота вышел за ворота, по сантиметру изучая асфальт. По отчету патологоанатома получалось, что Алена рассадила колено о твердую каменистую землю. У ворот следов крови Дмитрий не нашел, да и разбитый асфальт, даже грязный, на землю не тянул. Получалось, что убийца сначала увел ее куда-то, а уже там обездвижил. В руины общежития? Нет. Слишком близко к долинке, где отдыхали после химки подростки. По этой же причине не назад.